Seven Crashes - Harold James
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неравенства
Пандемия высветила неравенство как внутри стран, так и между ними. Внутренние аспекты неравенства были очевидны с самого начала. Хотя первоначально были поражены глобально связанные центры метрополии - Милан, юго-восточная Англия, Нью-Йорк, Калифорния, - наиболее уязвимыми к болезни быстро оказались более бедные и маргинальные слои населения. В Соединенных Штатах находятся одни из лучших больниц и медицинских учреждений в мире, но и одни из наименее адекватных. В США одни из лучших школ и университетов в мире, но и одни из наименее адекватных. В США есть одни из самых красивых жилых домов в мире, но также и одни из наименее адекватных.
Черные и испаноязычные американцы пострадали от Ковида больше, чем белые. Показатели как инфицирования, так и летальности были выше. Результаты отражают изначально худшее состояние здоровья, с более высокими показателями долгосрочных заболеваний, таких как высокое кровяное давление, диабет, и менее подходящим лечением этих заболеваний. Эти хронические заболевания по большей части вызваны не генетическим фактором, а скорее плохими социальными условиями: большая близость, скученность, рабочая среда. Влияние заражения усиливалось из-за отсутствия индивидуальных помещений для изоляции больных. Менее квалифицированные работники были также перепредставлены в профессиях, где неизбежен физический контакт, таких как здравоохранение, общественный транспорт и розничная торговля. Латиноамериканцы и другие иммигранты составляли основную массу работников мясокомбинатов, где рабочие находились в тесной физической близости, а холодная температура способствовала распространению вируса. В отличие от них, многие офисные работники смогли довольно просто, а иногда даже с удовольствием, перенести свою работу в домашние офисы. Более бедные и обездоленные люди имели меньший доступ к тестированию, а также неохотнее и медленнее проходили вакцинацию. Результат оказался поразительным: хотя у чернокожих заболеваемость Ковидом была примерно такой же, как у белых не испаноязычных американцев, уровень госпитализации был почти в три раза выше, а уровень смертности - почти в два раза выше, чем у белых. У латиноамериканцев было в два раза больше случаев заболевания, чем у белых, в три раза больше госпитализаций и в два раза больше смертей. Выселение арендаторов из-за долгов также усилило проблемы со здоровьем: в штатах, где не вводились моратории на выселение, уровень инфекции был в два раза выше, чем в штатах, где они были введены. Одна из проблем измерения, особенно на ранних стадиях пандемии, заключалась в том, что не все случаи смерти от Ковида регистрировались; альтернативой было просто измерение избыточной смертности, то есть превышающей нормальные показатели. В Великобритании смертность от всех причин была почти в четыре раза выше, чем ожидалось, среди чернокожих мужчин во время пандемии, почти в три раза выше среди азиатских мужчин, но только в два раза выше среди белых мужчин. Среди женщин наблюдались такие же расхождения, причем в каждой категории смертность была несколько ниже ожидаемой.
К 2021 году дискуссия о неравенстве перешла на глобальный уровень. Самые серьезные вспышки произошли на крупных развивающихся рынках, особенно катастрофические события произошли в Бразилии и Индии. В отличие от богатых индустриальных стран, здесь не хватало государственных ресурсов для того, чтобы попытаться компенсировать ущерб тем, кто имеет более низкие доходы, и чья маргинальность делает их пугающе уязвимыми. В Индии во время пандемии 230 миллионов человек оказались ниже минимальной заработной платы в стране (около 45 долларов в месяц). В январе 2020 года 4,3 процента индийцев зарабатывали менее 2 долларов в день; год спустя этот показатель составил 9,7 процента. А во время изоляции 90 процентов бедного населения Индии столкнулись с нехваткой продовольствия. Всемирная продовольственная программа сообщила, что во всем мире число людей, которым угрожает голод, увеличилось с 27 миллионов в 2019 году до 34 миллионов в 2020 году, а в 2021 году этот показатель еще больше возрастет.
Вопрос о бустерных вакцинах, который начал возникать с появлением новых инфекций в хорошо вакцинированных странах, высветил еще один аспект вопроса распределения. Богатые страны могут позволить себе предоставить уязвимым гражданам третью дозу вакцины, но такое использование ограничит количество доз, доступных более бедным странам, где высокий уровень передачи вируса приведет к генетическим модификациям и мутациям вируса, которые могут создать более серьезную проблему для здравоохранения всего мира, включая богатые страны.
Вначале политики проводили аналогии с войной и военной мобилизацией. Си Цзиньпин 6 февраля 2020 года объяснил, что Китай ведет «народную войну». 17 марта премьер-министр Великобритании Борис Джонсон заявил: "Мы должны действовать как любое правительство военного времени и делать все необходимое для поддержки нашей экономики"; а канцлер казначейства Риши Сунак сказал: «Мы никогда не сталкивались с такой экономической борьбой, как эта». 19 марта Дональд Трамп говорил о "нашей большой войне", определив в качестве врага иностранное государство: «Мы продолжаем наши неустанные усилия, чтобы победить китайский вирус». Советник по торговле Питер Наварро 28 марта сказал: «Мы участвуем в самой значительной промышленной мобилизации со времен Второй мировой войны. У нас президент военного времени, сражающийся с невидимым врагом». Лора Лейн из логистической компании UPS 29 марта заявила в Белом доме, что «мы выиграем эту войну благодаря отличной логистике». Гарвардский экономист Кеннет Рогофф отметил: «Весь смысл иметь надежный государственный баланс заключается в том, чтобы быть в состоянии пойти на все в подобных ситуациях, что равносильно войне». Когда Джо Байден стал президентом, он тоже взял на вооружение военную риторику, объяснив, что вакцинация является «патриотическим долгом».
Таким образом, ответные меры выглядели концептуально схожими с вековыми рассуждениями о мобилизации для войны. Исключительный вызов, возникающий раз в поколение, требовал масштабных ответных мер, результат которых определил бы будущую судьбу. Действительно, довольно быстро появились четкие доказательства того, что быстрая реакция на Ковид снижает смертность и, следовательно, стоимость экономических последствий. Таким образом, при борьбе с чрезвычайной ситуацией важно было потратить больше сейчас, а затем переложить это бремя на будущее, когда быстрое возвращение к нормальной жизни позволит погасить долги военного времени.
Параллель с войнами сохраняется и в отношении неопределенности продолжительности. Политики и большая часть населения изначально верили, что вирус можно сдержать или ограничить путем
