Принц в Бомбее - Суджата Масси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А почему вы не называете своего спасителя мистером Джаем Притом Сингхом? – спросил представитель «Таймс оф Индия».
– Мне не кажется, что у меня есть на это право, – спокойно ответила Первин. – Да, в его номере нашли два паспорта на два разных имени, но он опубликовал много газетных статей, и все они подписаны именем Джея-Пи Зингера. Поскольку этот джентльмен – американский гражданин, информацию о нем следует запросить у властей этой страны. В любом случае данное дознание посвящено выяснению причины смерти Навала Хотелвалы, а не установлению личности Джея-Пи Зингера.
Семья Хотелвалы присутствовала в зале суда, как несколько дней назад присутствовала там и семья Френи. Первин обратила внимание на чету парсов средних лет, со скорбными лицами, с ними была пожилая дама в белом сари. Они сидели в одном из первых рядов, места с ними рядом пустовали.
Первин понимала, что они, скорее всего, скорбят так же сильно, как и родные Френи: им сейчас важнее всего получить тело своего мальчика и предать его погребению, ужас и горе обуревают их при мысли о том, какой страшной смертью он умер. Они, скорее всего, винят себя за то, что отправили Навала жить в общежитие, – как Каттингмастеры корили себя за то, что послали Френи учиться в колледж. Им, видимо, стыдно и мучительно слышать, как прилюдно пятнают репутацию их любимого сына, им стыдно, что он совершил убийство и принес другим много страданий.
И все это даже помимо того, что они потеряли любимое дитя, того, кто когда-то был их ненаглядным ангелочком, – потеряли они и надежду на то, что будет кому продолжить семейный бизнес.
Первин вышла из здания суда на запруженную народом веранду, и прямо перед глазами у нее оказался тот самый фонтан, где она едва не рассталась с жизнью. Горло сжалось, и она шепнула Джамшеджи:
– Давай не пойдем в ту сторону.
Он положил ладонь ей на локоть:
– Хорошо. Выйдем с другой стороны, у здания клиники.
Навстречу им шагала рослая блондинка в платьице до колена – ее, похоже, совсем не смущало, что все головы оборачиваются ей вслед. Первин ощутила, как всплеск тревоги сменился радостью.
– Элис, привет! Какой сюрприз!
– У меня утром были занятия, так что прости, на заседание я прийти не смогла. Чем кончилось дело? – Элис вгляделась в репортеров и полицейских, которые всё роились на веранде.
– Присяжные вынесли вердикт, что Навал погиб от удара ножом. Могли обвинить мистера Зингера в убийстве, но не стали. – К этому Первин добавила: – Остается пожелать удачи мистеру Мортимеру и имперской полиции – они с завидным рвением пытаются его арестовать как террориста.
– Зато от тебя отцепились, – заметила Элис. – И это очень хорошо. Кроме того, никто не сказал, что Зингер все еще в Индии. Он мог запросто отплыть из бомбейских доков на каком-нибудь рыбачьем суденышке или сесть на поезд в сторону севера, а там пешком добраться до гор Афганистана или даже Китая! Поди предскажи, как поступит такой сильный и умный человек! Жалко, что я не вгляделась в него как следует, когда мы с тобой болтали возле клуба «Ориент».
– На газетных портретах он не очень на себя похож, – заметила Первин, вспоминая его грубоватую привлекательность. Что придает ему такое очарование – внешность, экзотический акцент или сленг? – Но я подозреваю, что вне зависимости от того, где он в результате окажется, поймать его не удастся.
Джамшеджи откашлялся:
– Если вам обязательно нужно посплетничать, идите пообедайте на скорую руку. Только хочу напомнить Первин, что в два к ней придет клиент.
– Она ни за что не опоздает, мистер Мистри. Мой водитель совсем рядом. – Элис помахала Джамшеджи, который, уходя, щеголевато помахивал своим портфелем от Суэйна и Эдени.
Подруги вышли с территории клиники и направились в мусульманский ресторан, где подавали бирьяни и кебаб. Первин попросила столик у дальней стены, с видом на входную дверь. Она твердо решила сразу сбежать, если появятся какие недружественные журналисты. Потом они принялись изучать меню, оценивая достоинства множества разных кебабов. Когда официант принял заказ, Первин спросила у Элис, как в колледже отреагировали на смерть Навала.
– В колледже все очень сочувствуют Хушру, – сообщила Элис. – Студенты сходятся в том, что Навал оказывал на них дурное влияние. Многие высказались в том смысле, что весь этот план наверняка составил Навал, а потом уговорил Хушру к нему присоединиться. Динешу тоже сочувствуют.
Первин, как и обещала, на следующий день после визита к Динешу съездила к мистеру Мурти. На встрече присутствовал и мистер Джинна, и, когда Мурти сознался в том, что ответил полицейским на некоторые вопросы, касающиеся Динеша, его отстранили от дела. А мистер Джинна, выслушав Первин, заверил ее, что, несмотря на непрофессиональные действия Мурти, обвинение в убийстве с его клиента наверняка снимут.
Тут Первин увидела знакомую парсийскую чету – они стояли у занавески возле двери и озирались. Она шепнула подруге:
– Смотри. Это родители Френи.
Элис проследила направление ее взгляда:
– Почему они здесь? Ты хочешь сказать, они были на дознании по делу Навала?
– Не исключено. Меня удивляет другое – что они зашли в ресторан во время траура.
Тут Каттингмастеры перестали оглядываться и прямиком устремились к ней.
– Я поняла! – Первин зажала рот ладонью. – Я забыла выяснить, согласны ли они принять деньги от колледжа. Видимо, они заметили, как я выхожу из здания суда, и решили со мной переговорить.
Элис подняла брови:
– Нам вообще-то пора в дорогу. Может, мне лучше выйти, чтобы вы могли поговорить с глазу на глаз?
Первин протянула руку через стол и сжала ладонь подруги:
– Не уходи, прошу тебя. Помимо прочего, им приятно будет познакомиться с преподавательницей из колледжа.
Когда Каттингмастеры приблизились, обе девушки встали им навстречу.
Первой заговорила Элис:
– Простите меня, пожалуйста, мистер и миссис Каттингмастер. Меня зовут Элис Хобсон-Джонс, я преподаю математику в Вудберне. Хочу вам сказать, что ваша Френи была одной из лучших моих студенток. Необычайно умная и обаятельная девушка. Подумать страшно, какая это для вас утрата.
Первин ощутила прилив гордости за подругу. Та часто бывала неуклюжа в движениях, но сейчас сумела найти самые верные слова. Митан тихо улыбнулась, Фирдош протянул Элис руку.
– Мисс Хобсон-Джонс. – В голосе Фирдоша Каттингмастера не было ни тени гнева, к которому Первин уже привыкла. – Благодарю вас за соболезнования. Вы были в числе любимых преподавателей моей дочери. Для нас большая честь с вами познакомиться.
– Я ее никогда не забуду. – В глазах Элис
