Пламя и лёд - И. Беров

— Знатный затвор.

— Прости, что ты сказала? — Никс на секунду отвлекся, любуясь высокой деревянной стеной с заостренными верхушками. Наемник даже не сразу сообразил, что отвлекся от своей спутницы, и ему пришлось быстрыми шагами нагонять ушедшую вперед женщину.

— Ты только посмотри на эти створки!

Никс с неподдельным восхищением смотрел на высокие дозорные башни, построенные по краям большой деревянной арки с двумя толстыми створками. Каждая створка в высоту достигала пяти человеческих ростов. На створках ворот были изображения трех солнц и луны, попеременно сменяющие друг друга.

Дубовые, обитые металлическими скобами ворота и впрямь поражали своим величием.

— Интересно, правда? — в серых глазках Рут поблескивал азартный огонёк, какой обычно бывает у трюкачей, прыгающих в бочку с кипящей водой, а голос рьяной охотницы немного подрагивал в спортивном волнении.

— Очень, — Никсу не было дела до игривого настроя спутницы, волей-неволей сопровождавшей его в этом приключении. — Напоминаю, что мне придется покинуть этот гостеприимный городок, и чем скорее — тем лучше.

— Да перестань ты дуться! — маленький кулачок легонько ткнул Летавруса в плечо. — Я погорячилась на корабле, когда неучтиво обошлась с тобой. — Голосок охотницы стал тихим, выражая неподдельное раскаяние, а серые глазищи все равно продолжали коситься на могучие плечи наемника, ожидая его реакции. Кошка в обличии женщины и женщина с повадками кошки — вот такой была Рут, — всегда и во всем. Она даже гуляла сама по себе, неожиданно исчезая и также неожиданно появляясь в самых разных местах.

— Я нисколько не дуюсь, — наемник беззаботно подмигнул своей своенравной спутнице, а широкая ладонь нежно опустилась на худенькое плечо, и Никс в знак дружбы легонько притянул Рут поближе к себе. Когда ситуация того требовала — наемник мог запросто быть очень обходительным.

— Значит, мир, — женщина игриво посмотрела на Никса, и один из ее серых глаз азартно подмигнул ему.

— Мир.

Летаврус не обращал внимания на пробивавшийся из хрупкого жилистого тельца дух лидерства и соперничества. Рут же, в свою очередь, вынуждена была играть по правилам командной игры, пока ей это сулило хоть какую-то выгоду. Наемник, как и Рут, оба прекрасно понимали, как опасно пересекать неизведанные земли, сплошь покрытые дремучими лесами, да еще и в ночной мгле, а именно такая прогулка и предстояла посланцам Мейриярда в ближайшие пару часов.

— Если ты случайно идешь в Мудрахан — то я составлю тебе компанию, а то мало ли кто встретится тебе в пути, — Никс молча шел в направлении больших деревянных ворот, носивших название Врата Юга. Многие купцы и ловцы удачи, сошедшие вместе с наемником с борта летающего корабля, образовали возле одного из стражников целую толпу, беспрерывно задавая ему вопросы про увиденные в городе места и про странные названия ворот. Никс краем глаза увидел, как бедный парень, экипированный в плотную кольчугу из мелких колец, надетую поверх теплой рубахи, держал в одной руке высокое копье с железным наконечником, а другой еле-еле удерживал бронзовый щит полуметрового диаметра. Летаврус навскидку прикинул, каково это — махать в разных направлениях рукой с зажатым в ней тяжелым куском металла. Пот ручьями катился по лицу бедолаги, а цвет лица переходил от светло-синего к мертвенно бледному — устал бедняга от сильного наплыва туристов. Никс посмотрел на небо. Почему-то у наемника не было сомнений в том, что Врата Юга назывались так потому, что располагались в северной части городка и открывали выезжавшим из Эйлиля путь на южную дорогу.

А вот какой-то бедняжке не повезло — стражники-привратники заглянули в ее торбу и, взяв ловкачку под локти, поволокли ее в стоявшую в стороне будку. Никс не любил жестокого обращения с людьми, а особенно с женщинами, но к ворам и плутам у него не возникало пощады.

Никс уже точно знал, что северная дорога — это именно тот маршрут, который приведет его к намеченной цели.

Единственное, что омрачало настроение Летавруса, так это странные рисунки на створках ворот. Почему для этих людей так важны восход и закат?

Гулкий звук ржавых петель больших закрывающихся ворот отрезвлял ум любого человека, в сумеречное время решившего выступить на пустынную дорогу, проходящую через дремучий лес.

— Прекрасная идея — выйти в такое время на опасную дорогу, — быстрыми движениями пальцев проворная Рут на ощупь проверила свой боекомплект: на этот раз стальной меч дополнялся коротким кинжалом с широким лезвием и небольшой перевязью с тремя ножами для метания, располагавшуюся на правом предплечье. Краем глаза Летаврус заметил острый край рукоятки, искусно замаскированной за голенищем сапога.

Никса даже повеселила излишняя осторожность такого опытного охотника, как человек, носящий титул «лесной рыси».

«В диких местах никогда не надо расслабляться, особенно когда природные часы отмеряют время всеобщей спячки. Волки не будут к вам проявлять милосердие, особенно если они несколько дней не вкушали чужой крови», — Кантр всегда давал дельные советы во время своих занятий на природе. «Лес — это их мир, мир дремучих чащ и кошмарных тварей, скрывающихся внутри темных дебрей. Каждый раз, когда ваша нога вступает в лесные угодья, вы переходите границу и попадаете на их территорию. Почувствовать хищника заранее, приготовиться к атаке, уклониться, нанести удар и убить — если вы можете сделать это, значит, вы выживете в их мире. Если нет, то ваша жизнь закончится на второй ночи».

В памяти Летавруса глубоко засел один эпизод из его детских лет — когда глубокой зимней ночью в деревню недалеко от города Майри забежал матерый волк и начал резать своими клыками всех живых существ, кого могли выхватить из заснеженной пелены желтые горящие глаза. Зверь сначала просто бегал по запорошенной снегом улице и набрасывался на сторожевых собак. Никс вместе со многими детьми тогда гостил у друзей Кантра и Велмы в честь больших зимних праздников и запомнил, как у него на глазах острые желтоватые клыки перегрызли хребет дворовой лайке. Собака была посажена на цепь к крыльцу домика, расположенного напротив. Зверь просто налетел на нее и вонзил в ее загривок свои зубы, а после этого принялся сразу разрывать собачью тушку, еще теплую, разбрасывая при этом комья шерсти и мяса, покрывая белый чистый снег красным покрывалом собачьей крови, а потом серая голова волка повернулась в сторону окна, отделявшего маленького Летавруса от дикого зверя. Будущему Стражу Леса тогда повезло, что умирающая лайка успела пискнуть, после чего в доме хозяев — ими были члены молодой семьи — загорелся свет, и щуплая женщина в одной ночной сорочке и наброшенном сверху тулупе вышла на лютый холод. Зверь, почувствовав новую более легкую добычу, метнулся к вышедшей на мороз женщине. Кто-то из остальных детей в этот момент громко закричал, и в комнату вбежал Кантр. Босая нога охотника со звоном ударила по стеклу и разбила окно, а в руках тут же оказался крепкий тисовый лук с наложенной на тетиву стрелой. Кантр попал зверю прямо в голову, аккуратно пробив тому череп. Наконечник стрелы прошел ровно между желтых глаз, пригвоздив зверя к дверной коробке.