Антология шпионажа - Анатолий Вилинович

Успехи японской разведки, прежде всего, объяснялись беспечностью и бездарностью царских властей. Однако, затратив только в самые годы войны на разведку громадную сумму в 120 млн золотых иен, действуя в исключительно благоприятных условиях, японские шпионы тем не менее потерпели и ряд серьезных провалов. Так, в первые месяцы войны японцы постоянно вдвое преувеличивали численность русских войск, находившихся на Дальнем Востоке. Это помешало японской армии эффективно использовать свое преимущество в силах и сковывало темпы ее наступления.

Шпионаж до Первой мировой войны

Первой мировой войне предшествовала длительная подготовка, в том числе в форме тайной войны. Немецкая разведка, едва ли не единственная из всех разведок европейских государств, пыталась насадить массовую агентуру в пограничных районах своих будущих противников. Такими немецкими резидентами были заполнены восточные департаменты Франции и западные губернии России. Немецкая разведка составляла обширную картотеку («черную книгу»), включавшую десятки тысяч имен жителей других стран, которых можно было бы завербовать на службу. На каждое лицо, внесенное в «черную книгу», была заведена особая карточка. В ней отмечались имущественное, служебное и семейное положение указанного лица, его наклонности, слабости, тайные пороки. Опираясь на эти сведения, можно было при вербовке прибегнуть в одном случае к запугиванию, в другом – к подкупу, в третьем – к обману.

Генеральный план германской союзницы – Австро-Венгрии – действовал в меньших масштабах, но и он засылал в юго-западные области России большое число агентов. Одной из форм их деятельности было, в частности, составление подробных карт предполагаемого театра военных действий на русской территории. Агенты выдавали себя за практикантов австрийских лесных школ и фактически бесплатно снимали планы имений русских помещиков. Лишь случайный арест в 1907 г. одного из таких «практикантов» открыл глаза русским властям на эту работу австрийской разведки. Напротив, засылка австрийских шпионов под видом шоферов на автомобилях австрийских же фирм была вскрыта уже после начала войны.

Используя техническую отсталость царской России, засилье иностранного капитала, германская разведка сумела расставить многих своих людей на русских заводах и верфях, имевших особо важное оборонное значение. Так, Путиловская верфь в Петербурге находилась под контролем немецкой фирмы «Блюм и Фосс».

В Бельгии немецкие фирмы Круппа, Майзеля и др., соглашаясь брать подряды по низким расценкам, вели большую часть дорожных и земляных работ вокруг Льежа и Намюра. Это в немалой степени объясняет причину той относительной легкости, с которой немецким войскам удалось в 1914 г. захватить эти бельгийские крепости. Немецкая армия двигалась со скоростью 25 км в сутки. За двадцать дней своего продвижения через Бельгию немцы перебросили 3120 тысяч человек. Чтобы перевезти их, понадобилось 11 тысяч поездов. Организовать такие перевозки было бы невозможно без длительной подготовительной работы немецкой разведки.

Немецкие агенты делились на две основные категории. Первую составляли руководители, тщательно отбираемые из верхов немецкого юнкерства и буржуазии; часть их назначалась лично кайзером. Остальные составляли основную массу немецкой агентуры, о которой шла речь. Новшеством, по сравнению с системой Штибера, было широкое использование торговых фирм в интересах шпионажа. Часть этих фирм была просто замаскированными филиалами немецкой разведки и действовала на специально отпускавшиеся им средства из секретных фондов. Было даже несколько таких закамуфлированных шпионских фирм, имевших отделения во многих странах. К ним, например, относилось «Товарищество служащих гостиниц», которое насчитывало 20 тысяч членов, две трети из которых составляли немцы. Организация могла функционировать хорошо: членам «Товарищества» выплачивалось двойное жалованье – как служащим отелей и дополнительно как разведчикам. Их задачей было внимательно прислушиваться к разговорам в гостиницах.

Другой массовой группой среди германских разведчиков были немецкие гувернантки и бонны, которых в то время часто нанимали в богатые дома в ряде европейских стран. Интересно, что число немецких гувернанток быстро возрастало по мере приближения к местонахождению главный баз, лагерей и других объектов, имевших крупное военное значение.

В XX в. германскую разведку по-прежнему считали непревзойденной в Европе. Однако ее руководители столь же уступали Штиберу, сколь посредственные политики, сменявшие друг друга на посту германского канцлера, были неудачными преемниками Бисмарка. Новые главари германского шпионажа не имели изворотливости и гибкости, являвшихся неотъемлемыми качествами старой полицейской ищейки. Правила, установленные Штибером, выродились в шаблоны, применявшиеся без воображения и изобретательности и, что еще важнее, нередко без учета изменившихся условий. Даже главный «принцип» Штибера – массовость шпионажа – иногда становился источником неудач. У Штибера крупица сведений, сообщаемых ему агентами, каждый из которых был далек от главных источников информации, ложилась как малый, но необходимый элемент в мозаике, в результате чего создавалась четкая общая картина.

Теперь же такие крупицы собирались в груду малоценной и часто не поддающейся проверке информации, в которой могли отсутствовать самые важные звенья. Эта информация создавала лишь иллюзию осведомленности, парализуя стремление исправить дело. Впоследствии руководитель английской контрразведки Базиль Томпсон пришел к выводу, что немцы могли с помощью половины затрачивавшихся ими на разведку средств подкупить в каждой стране по нескольку лиц, которые имели доступ к действительно важным документам. Шаблоны господствовали и в самой технике, в организации и методах работы шпионской сети, со времени Штибера ставших общеизвестными. Немецкой разведке пришлось поплатиться за это жестоким провалом в самый ответственный момент – в начале Первой мировой войны.

Хотя немцы все же пытались использовать небольшое число особо обученных первоклассных разведчиков, способных получить доступ к важнейшим государственным тайнам. К числу таких агентов относился разведчик, скрывавшийся под псевдонимом Карл Гревс (не говоря об его других вымышленных фамилиях). Он является автором известных воспоминаний, опубликованных в начале Первой мировой войны. К сожалению, остается неясным, чему можно верить в этих воспоминаниях.

Гревс утверждал, что он был выходцем из знатной семьи, лишен в результате каких-то интриг права на богатство и высокое положение в обществе. Не будучи немцем, К. Гревс попал на германскую секретную службу в Трансваале. По окончании университета он вел жизнь искателя приключений и работал в Трансваале военным врачом. Шла англо-бурская война, и в госпиталь доставили одного из многочисленных иностранных офицеров, воевавших на стороне буров. Это был майор фон Рейценштейн. Он и предложил Гревсу стать тайным агентом германской разведки.

Явившись после англо-бурской войны в Берлин, Гревс был принят в морскую разведку, прошел пятимесячный курс обучения, включавший топографию, тригонометрию, морское судостроение, черчение и другие предметы. Под руководством капитана Стеффенса Гревс изучил все типы военных судов, подводных лодок, морских орудий, снарядов, торпед и мин. Он мог на далеком расстоянии различать по силуэту военные корабли различных держав.

При чрезвычайных поручениях Берлин не скупился на расходы. За 14 дней одной своей шпионской миссии Гревс истратил 20 тысяч марок. За каждое успешно выполненное дело он получал сверх обычного высокого жалованья 30 тысяч марок. Третью часть денег, впрочем, не уплачивали наличными, а клали на счет агента, чтобы обеспечить «лояльность» агента в случае ареста.

Круг заданий, которые поручались Гревсу за его более чем десятилетнюю службу в разведке, был очень широк. Он, подкупив жившего в Сингапуре индийского раджу, через него добыл у служащих сведения об этой крупнейшей английской военной базе на Дальнем Востоке, побывал в Порт-Артуре за шесть недель до начала русско-японской войны (немцы хотели определить возможности сопротивления крепости предстоящему нападению со стороны Японии, которое не было тайной для Берлина).

После выполнения ряда заданий Гревс был передан в распоряжение министерства иностранных дел. Он должен был выяснить, кто из турецких придворных состоял на жалованье у Франции и России. Гревс решил эту задачу, близко познакомившись с одной французской танцовщицей кабаре Цецилией Курзан. Она была приятельницей мадемуазель Бальнио – любовницы одного влиятельного советника при великом визире. Цецилия Курзан вскоре раскрыла карты и предложила Гревсу поступить на работу во французскую разведку. Танцовщица даже превратила своего нового знакомого в «почтовый ящик» для ее шпионской переписки. В свою очередь, Гревс переслал полученные им письма в Берлин.