Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк - Кори Доктороу

— Ищущая?

Зондирующие руки старой тэйд потянулись к Дженне и бережно погладили ее по спине. Кровь и рубцы, казалось, тревожили ее. Ищущая приблизилась к Дженне и заговорила — медленно, точно обращаясь к только что выклюнувшемуся из икринки мальку.

— Чужая сестра, — пророкотала она. — Почему ты вернулась?

— Мой друг болен, — повторила Дженна, надеясь, что применила правильную интонацию. — Пожалуйста. Можно ее увидеть?

Ищущая промолчала. Сердце Дженны упало. Она сообразила, что без вживленных хирургами приспособлений ее слова — всего лишь бессмысленный лепет для народа, среди которого она жила когда-то. Женщина глубоко вдохнула, впустив в легкие новую порцию густой солоноватой воды, но, прежде чем она успела сказать еще что-то, Ищущая открыла жаберные щели и выпустила горькую желтоватую струю. Далеко внизу тэйд триссы уловили запах ясной команды, и один тут же поднялся, почтительно остановившись возле Ищущей. Ошеломленная Дженна увидела в гнезде щупалец доктора Марксер. Древняя самка коснулась лба Дженны, затем точно так же дотронулась до Марксер.

— Твоя сестра? — издала она трель.

Дженна посмотрела на неподвижную женщину. Лицо Марк-сер окаменело, руки и ноги подергивались — судороги продолжали сотрясать ее нервную систему. Затем она перевела взгляд на Ищущую и приложила руку ко лбу.

— Да, — подтвердила Дженна. — Моя сестра.

Ищущая всплеснула хватательными руками в знак понимания.

— Сестра идет домой.

И огромная тэйд трисс издала новый приказ, зеленовато-золотой, так что тэйд под ней незамедлительно ринулся наверх, неся Марксер к шлюзу. Они остались одни, и Ищущая снова дотронулась до лба Дженны.

— Моя сестра остается? — Тэйд подыскивала простые слова, но чувства ее были ясны Дженне даже без датчика запахов. — Идет теперь с Рекой?

Дженна едва не сказала «да». Мысль о путешествии среди звезд с тэйд триссами на миг показалась ей жутко соблазнительной. Когда-то она была счастлива здесь, довольствуясь их бесконечными снами-грезами. Но, с грустью поняла она, то время ушло. Ее жизнь, пусть и претерпевшая крушение, течет в другом месте. Женщина почтительно подплыла к Ищущей и прикоснулась к ее заостренной морде.

— Я иду домой, — сказала она.

Время как будто замерло. Дженна не дышала, боясь, что снова может соскользнуть в хитросплетения тэйдов, поглотившие ее когда-то. А Ищущая медленно вытащила из-под туловища какое-то маленькое устройство и протянула женщине. Дженна нерешительно потянулась к странному предмету. Гладкая серая керамика закручивалась и изгибалась нескончаемой петлей, словно моллюска-наутилуса вывернули и превратили во что-то опасное и чужое. Приборчик вибрировал, вода вокруг него потеплела. Дженна вгляделась в темные глаза Ищущей.

— Это один из твоих двигателей.

— Ты пришла за этим, да?

— Да, — тихо ответила Дженна.

Массивная тэйд втиснула устройство в руки человека.

— Добра тебе, сестра.

Хватательные руки Ищущей в последний раз приласкали женщину, а потом тэйд исчезла в водовороте. Дженна же направилась наверх. Тэйды у шлюза расступились широким кольцом, пропуская ее. Женщина задержалась под люком, огляделась напоследок и ринулась в освещенный прямоугольник. Сильные руки схватили ее и помогли взобраться на палубу. Дженна рухнула на колени, выкашливая из дыхательных путей воду. А Ястренко, как будто раздосадованный чем-то, закутал ее плечи одеялом.

— Слава богу, ты вернулась, — сказал он. — Ты в порядке? Дженна утерла лицо краем одеяла и обвела взглядом тесное помещение. Марксер лежала на носилках, в окружении медиков, с вставленным в горло дыхательным аппаратом. Вроде бы ей уже стало лучше. Приборчик, подаренный Дженне Ищущей, все еще пульсировал. Извлеченный из воды, он казался тяжелее, более насыщенным энергией, почти живым. Женщина осторожно передала устройство техникам. Ястренко шагнул к жене, но ее нахмурившиеся брови остановили его. Дженна не готова была простить его. Пока не готова. После всего, что произошло, она сомневалась, что все это имеет значение.

— В порядке ли я? — Она, пошатываясь, поднялась и спокойно отрезала: — Нет. Но буду.

Уолтер Йон Уильямс

День инкарнации[126]

Я восхищаюсь вашей мудростью и способностью понимать, доктор Сэм, потому и желаю беседовать с вами. О том, как Фриц встретил Голубую Даму, и что случилось с Дженис, и почему ее мать решила убить ее, и что в конце концов из всего этого вышло. Мне необходимо во всем разобраться, а для этого мне нужен настоящий друг. Которым для меня являетесь вы.

Дженис всегда насмехается надо мной за то, что я говорю с вымышленным собеседником. Еще больше она забавляется по поводу того, что мой воображаемый друг — англичанин, умерший сотни лет назад.

— Ошибаешься, — сказала я ей, — доктор Сэмюэл Джонсон[127] реально существовал, так что воображаемым его называть нельзя. Воображаемыми являются только мои с ним беседы.

Мне кажется, Дженис не понимает той разницы, которую я ей пытаюсь объяснить.

Но я знаю, что вы меня поймете, доктор Сэм. Вы понимаете меня с тех самых пор, как я с вами познакомилась на занятиях, где рассказывали про век рационализма, и я поняла, что вы не просто говорили и делали то, что позволило вам обрести бессмертие, но говорили и делали это, болтаясь по кабакам с актерами и поэтами.

А это — жизнь почти идеальная, как мне кажется.

Я считаю, что Дженис полезно было бы тоже беседовать с каким-нибудь «доктором Сэмом». Тогда она, возможно, намного меньше досадовала бы на жизнь.

Я имею в виду вот что: когда я испытываю сильный стресс, пытаясь разобраться в уравнениях парамагнитного резонанса электрона или в чем-нибудь подобном, и мне просто невыносимо впихивать в свой мозг еще одну порцию знаний, я всегда могу представить себе моего доктора Сэма — большого толстого мужчину (хотя в те времена, как мне кажется, употребили бы слово «дородный») — толстого мужчину в смешном парике, одной рукой делающего величественный жест и говорящего совершенно мудро и серьезно: «Всякое интеллектуальное совершенствование, мисс Элисон, порождается досугом».

Кто мог бы сказать это лучше него? Кто еще мог бы быть так разумен и мудр? Кто мог бы так хорошо понимать меня?

Среди моих знакомых таких, конечно, не найдется.

(Я еще не говорила, насколько мне нравится то, что вы называете меня мисс Элисон?)

Можно начать и с Дня инкарнации Фахда на Титане. Это была первая инкарнация в Отряде Славной Судьбы, поэтому, естественно, присутствовали мы все.

Празднование было тщательно спланировано, чтобы во всей красе показать нам самый крупный спутник Сатурна. Сначала нас должны были погрузить на «Кассини Ренджер», корабль, находящийся на орбите Сатурна и обслуживающий все поселения на его спутниках. Потом нам предстояло сесть в индивидуальные капсулы и быть сброшенными в плотную атмосферу Титана. Нам предоставлялась возможность покружить в воздухе, влетать и вылетать из метановых туч, гоняться друг за другом по облачному небу Титана, замутненному фотохимическими веществами. После этого мы должны были покататься на лыжах на леднике Томаско, побывать на торжественном ужине в честь Фахда, а потом отправиться кататься на коньках по метановому льду.

Всем нам положено было носить тела, соответствующие характерным для Титана пониженной гравитации и высокому атмосферному давлению, — то есть крепкие, приземистые, покрытые шерстью, с шестью ногами и куполообразной головой, торчащей впереди, между парой рук.

Но мое тело будет выдано мне специально для этого случая — это одно из тех тел, которые держат на курорте для проката туристам. А для Фахда все будет по-другому. Он проведет следующие пять-шесть лет на орбите вокруг Сатурна, после чего у него появится возможность перебраться куда-нибудь еще.

Шестиногое тело, в котором он окажется, будет его собственным — первым из его тел. Он получит инкарнацию, то есть юридически станет взрослым и юридически же будет признан человеком, несмотря на свои шесть ног и густую шерсть. У него будут собственные деньги и имущество, работа, и на него будут полностью распространяться права человека.

Чего пока не скажешь о нас, остальных.

После ужина, где Фахд формально обретет статус взрослого и гражданство, все мы отправимся кататься на коньках на метановом озере под ледником. Потом нас загрузят обратно, и мы вернемся домой.

Все, кроме Фахда, у которого начнется новая жизнь. Отряд Славной Судьбы отдаст первого из своих членов межпланетной цивилизации.

Я завидовала Фахду по поводу его инкарнации — завидовала его шестиногому телу, его независимости и даже его должности, которая, вообще-то, не казалась мне особенно блистательной. Четырнадцать лет пробыв скоплением электронов, носящихся по квантовой матрице, я хотела настоящей жизни, пусть даже это означало бы тело с двенадцатью дюжинами ног.