Унция надежды - Софи Джексон

Картер увидел ответ на его лице и понимающе кивнул:

– Пока ты читаешь, мне остаться здесь или уйти?

Присутствие Картера обеспечивало моральную поддержку, но Максу не хотелось, чтобы друг наблюдал за его лицом, пока он читает послание Лиззи.

– Я один… если не возражаешь, – скороговоркой произнес Макс.

– Схожу прогуляюсь, – сказал Картер. – Может, Тейту позвоню. Не буду тебе мешать.

В кафе вдруг сделалось душно. Макс дышал ртом. Его палец коснулся собственного имени на конверте. Почувствовав на плече руку Картера, Макс подпрыгнул. Он и не заметил, как тот поднялся с места.

– Навещу-ка я здешний бар, – произнес Картер, поглядывая на злополучное письмо. – Когда будешь готов, приходи туда. Потом поговорим.

Макс тоже встал, ощущая слабость в ногах. Картер схватил его за руку и крепко обнял. И Макс ответил ему объятием. Он был не настолько упрямым придурком, чтобы отрицать свою потребность в объятиях. А сейчас они были ему крайне необходимы. Чем больше, тем лучше.

Что могло понадобиться Лиззи после стольких лет? Что она намеревалась ему сказать? И почему напомнила о себе именно сейчас? Макс уткнулся лбом в плечо Картера, борясь с подступающими слезами. Только их еще не хватало!

– Я здесь. – Картер отвесил Максу легкий подзатыльник. – Освобождаю тебе пространство, но не бросаю разбираться со всем этим в одиночку. Я поддержу любое твое решение.

Макс кивнул, хлопая Картера по спине:

– Спасибо.

– Пришли мне сообщение, – сказал Картер и сразу же ушел.

Макс остался в кафе: ошеломленный, растерянный и совершенно не знающий, как ему быть.

Грейс сидела на диване. Туда она забралась три часа назад, вернувшись из пансионата. В углу гостиной мурлыкал телевизор, но Грейс даже не знала, какой канал он показывает. Она продолжала раздумывать над чувством вины и сожалением, ясно увиденным в темных глазах Макса. Эпизод крутился в ее мозгу снова и снова, поставленный на бесконечный повтор.

Проснувшись, она некоторое время ждала его звонка, потом решила пойти и поговорить. Грейс сама не знала, что́ ожидала услышать. После великолепной ночи Макса словно подменили. Подчеркнутое безразличие и холодность были сродни двери, захлопнутой у нее перед носом днем раньше. Но она же видела, что и самому Максу тяжело. Он буквально отскочил от нее, а во время их недолгого разговора был готов провалиться сквозь землю. Макс мог прятать свое истинное состояние перед кем угодно, только не перед ней. За эти месяцы она успела изучить особенности его характера.

Несколько часов Грейс обдумывала их разговор в постели. Она понимала, что неожиданный уровень искренности испугал Макса. Он и сам говорил, что случившееся его пугает. Но даже страх не оправдывал его поведения в пансионате. Обиднее всего было то, что Макс отмахивался от нее, как от назойливой шлюшки. Он торопился зачеркнуть все, что было между ними за эти месяцы. Неужели он не заметил испуга в ее глазах?

Грейс плотнее завернулась в плед. Невзирая на теплый июльский воздух, ей было зябко.

Время двигалась к шести часам вечера. Может, послать Максу эсэмэску? Грейс едва ли не в сотый раз хваталась за мобильник. Ее разрывало между потребностью позвонить Нине и спросить совета и желанием позвонить Максу. Нет. Никаких звонков. Никаких сообщений. Максу нужно дать возможность побыть наедине с собой. Грейс не желала давить на него. Она ведь сказала ему сущую правду: ей всего лишь хотелось его любить. Любить, ни на что не рассчитывая и не предъявляя никаких прав. А Макс… В постели он был необычайно нежен с ней, однако на словах неоднократно утверждал, что не может дать ей ничего, кроме секса. Плюс неустойчивость его психики и непредсказуемый характер. О факторе риска Грейс помнила всегда. Если она попросит от Макса больше, чем он способен дать, он взбрыкнет. Примеры такого поведения она уже видела. Самое разумное, что она могла предпринять в создавшейся ситуации, – это не делать поспешных суждений и позволить Максу самому все обдумать. Наверняка он сейчас этим и занимался, валяясь на кровати у себя в номере.

Во входную дверь негромко постучали. Грейс решила не открывать. Ей никого не хотелось видеть. Достаточно невинного вопроса, сочувственного взгляда, и она сломается, распадется на части. Стук повторился. Вздохнув, Грейс поднялась с дивана и пошла открывать.

На крыльце, засунув руки в карманы джинсов, стоял Макс. Ему и сейчас было паршиво. Услышав звук открываемой двери, он поднял голову. Все те же всклокоченные волосы. Все та же щетина на щеках и подбородке. Грейс сразу вспомнила ощущения удивительной ночи. У нее подкашивались ноги, и она прислонилась спиной к двери.

– Привет, – сказала Грейс. Она оглянулась на свой тайник, где хранила запасной ключ. – Спасибо, что постучался.

Макс кивнул, нервно сглатывая. В его глазах и сейчас еще читались усталость, испуг, замешательство. У Грейс защемило сердце.

– Хочешь зайти?

– Нет, – торопливо ответил Макс и кивнул на роскошную машину, за рулем которой сидел Картер. – Я не останусь.

Грейс уловила смысл его слов, но, боясь поверить, все же решила уточнить:

– Не останешься в моем доме? Или в округе Престон?

Макс глядел куда-то вбок, но потом все-таки посмотрел Грейс в глаза:

– И там, и там.

У нее сбилось дыхание.

– И куда ты собрался?

Макс облизывал губы, словно решая, говорить ей или нет.

– В Нью-Йорк.

– Насовсем?

– Этого, Грейс, я не знаю, – прорычал он и поднял голову к небесам, будто прося у Бога сил. – Я… запутался. Мне нужно уехать. Понятно?

У Грейс застучало в висках. Колючесть тона Макса и его поведение больше не причиняли ей боли. Она начинала злиться. Она ничем не обидела и не оскорбила этого человека. Ее отношение к нему всегда было полно заботы и дружеского участия.

– Что ж, ты прав. Думаю, тебе есть смысл уехать.

– Это почему? – насторожился Макс.

– Потому что ты всегда хорошо умел бегать, – с несвойственной ей резкостью ответила Грейс.

У него сердито поднялись плечи.

– Что? – подлила масла в огонь Грейс. – Думаешь, я не вижу, что́ с тобой происходит?

Макс невесело рассмеялся. Его глаза опасно блеснули.

– Ничего ты не видишь. И ничего не понимаешь.

– Тогда почему бы тебе не удостоить меня объяснением? – все так же резко спросила Грейс, выпрямляясь во весь рост. – Полагаю, я заслужила хоть какое-то объяснение с твоей стороны.

У него раздулись ноздри. Чувствовалось, до него постепенно доходил смысл ее слов и их правота. Макс опустил голову и, разглядывая свои ботинки, коротко бросил:

– Лиззи.

– Лиззи? – переспросила Грейс.

– Картер привез мне ее письмо… – Макс поднял голову. Вид у него был совершенно истерзанный. – Предлагает встретиться. Хочет поговорить.