Птичья песня - Яна Ветрова

черноты. Оно объяло его, но тут и там стали вспыхивать искры, разрывая космическую материю. Я всмотрелась и увидела, что чернота не поглощает его, а лишь покрывает оболочкой.

Это я осудила его и вынесла приговор, я окутала его этой чернотой.

Если его чернота не является им, то может и моя белизна – только обман, иллюзия, в которую я сама себя облачила?.. Я одна стою в центре своего чёрно-белого мира, и мир этот существует лишь в моих глазах.

Мой учитель почти беззвучно повторил: «Пожалуйста…»

Я посмотрела на свои руки, сияющие, охваченные древней магией. Белоснежные, с тёмным пятном клятвы на правой руке. Белизна начала растворяться, и руки оказались по локоть чёрными.

В мире, где я была центром, я была и судьей. И я осудила себя.

Мир больше не вращался вокруг меня. Мир застыл. Я опустилась на прожжённую заклинаниями траву рядом с колдуном.

Он протянул ко мне руку. Руку с нашим общим знаком.

Его кожа всё ещё пахла зеркальной пылью. Сухой, бездушной пылью остановившегося времени. Пылью дорог между мирами. Я вдыхаю запах пыли. Запах безвременья. Запах угасшей магии. Из центра своего мира, из наивысшей точки эго, я рухнула в водоворот мельчайших частиц бесконечного количества миров и смешалась с этой пылью. Я – пыль.

Я прикоснулась губами к его руке, и в тот же миг древняя магия исчезла, и нити, покрывавшие меня, испарились. Ритуал был завершён.

Прежде чем потерять сознание и позволить уже привычному мху заключить меня в свои уютные объятия, я услышала голос Белой ведьмы:

– Я видела достаточно.

Глава 25. Есть только он

Я недолго пробыла без сознания – грубый охранник плеснул мне в лицо ледяной водой и выпроводил нас с Джеем из цветущего сада. К тому времени Совет уже покинул поляну, а каменные колонны потеряли весь свой величественный вид. О том, что здесь происходило, напоминали лишь серые пятна на траве.

На выходе охранник постучал по цифрам на моей руке кончиком карандаша, и они исчезли. Джей протянул свою ладонь, на которой вместо цифр стояла буква. Его рука заметно дрожала, а сам он сутулился и смотрел в сторону.

На улице за стеной нас ждал Робин.

– Совет во всей красе, – злобно бросил Джей на его вопросительный взгляд.

– Но всё же вы оба живы и на свободе, – резонно возразил Робин.

Джей пожал плечами, сунул руки в карманы и пошёл вниз по дороге.

– Ты пешком идти собрался?

Колдун не ответил. Мы последовали за ним, и Робин обратился ко мне:

– Что там было?

– Мы провели ритуал какой-то там верности, – выдавила я из себя.

Это была первая фраза, которую я произнесла с тех пор, как закончился суд. Мне совсем не хотелось разговаривать. Меня снова начало поглощать чувство вины и страх перед будущим.

Робин встал как вкопанный.

– Ритуал доказательства верности? – он неверяще уставился на меня, а потом окликнул колдуна. – Джей, серьёзно?

– Да, – бросил колдун, даже не обернувшись. Ему тоже не хотелось разговаривать.

– Я бы на это никогда в жизни не пошёл.

– А у нас был выбор? – огрызнулся Джей и зашагал дальше, ещё больше ссутулившись.

Робин посмотрел на меня:

– А ты… как ты…

Я только пожала плечами. Я понимала его удивление, ведь от меня и так никто ничего не ждал, а я, вместо того, чтобы тихо сидеть и надеяться, что меня вот-вот вернут домой, вляпалась в историю, но при этом как-то умудрилась выбраться из неё с минимальными потерями.

Дорожка то устремлялась вниз, то снова выравнивалась, огибая холм. Колдун выбирал те повороты, которые вели нас по окраине, но всё же приближали к городу. Я немного прихрамывала – следы кошачьих когтей немилосердно чесались. Мы прошли через заросли кустов, покрытых жёлтыми цветами-граммофонами. Приторный аромат привлекал насекомых. Я отмахнулась от надоедливой пчелы и спросила, просто чтобы заполнить тишину:

– Это что, так серьёзно? – я и без Робина знала, насколько это было серьёзно.

– Я только по книгам знаю, Рина. Древняя магия бескомпромиссна. Колдуны прошлого отдавали себя служению магии и мирам. Когда не существовало законов, Совета, магических судов, лишь безоговорочное неэгоистичное служение могло удержать мир от гибели. Представь колдуна, который решит, что ему позволено делать всё, что вздумается.

Мне не нужно было представлять – я теперь знала это чувство, когда являешься центром мира.

– Постепенно древние обычаи забылись, что и привело к разрушению планеты. После этого появился Совет, который был призван следить за использованием магии. На многие действия и ритуалы наложили запрет, а кое-что стало использоваться в других целях. Как клятва души.

– Это та, что я… что мы с Джеем принесли друг другу?

Робин кивнул.

– Ведь там не было ничего про ученика и учителя, я бы заметила!

– Правильно. Это клятва связи между двумя людьми, не важно, учеником ли и учителем, мужем и женой, сёстрами, братьями или просто друзьями – это обещание быть друг другу верными, скреплённое магией. Учитель произносит те же слова, что и ученик.

Я сорвала травинку, сунула в рот и пожевала. Знакомый с детства вкус успокаивал.

– А что касается ритуала, – продолжил Робин, – он отправляет человека в состояние такого экстремального эгоизма, откуда невозможно воспринимать других людей. Связь или вытащит из этого заклинания, или нет. Совет не видит, что происходит с тем, на кого направлен ритуал, они видят только результат – выполнит ли человек последовательность простых действий. Если нет – то всё.

– Всё?

– Смерть. Неважно, кто проходит ритуал – ученик или учитель, результат един для обоих.

По спине побежали мурашки. Ведь Джей что-то нарушил – по своему обыкновению, – чтобы помочь нам обоим. Но я уже поняла по истории с его заточением в зеркале, что древняя магия не так категорична, как Совет, и оставляет пространство для манёвров.

Робин, удостоверившись, что Джей достаточно далеко, остановился и тихо сказал:

– Рина, он же мог уйти. Я предлагал его спрятать. Есть тысячи мест, где Совет не дотянется до него, тысячи миров. На крайний случай, Лисий город. А тебя мы с Роми как-нибудь бы спасли. Но Джей отказался. Тебя вытаскивать пошёл, хотя знал, что Белая ведьма готова на всё, чтобы от него избавиться. Понимаешь?

Я не понимала.

– Зачем?

Робин помолчал и пнул камешек.

– Мы с ним всегда спасали маленьких птичек.

Отшутился. Тоже, наверное, не до конца понимал.

– Актаис сказала, что отправит меня домой, – сказала я, когда мы продолжили путь.

– Конечно, с прожжёнными мозгами, – саркастически ответил Робин.

– Габи! – вдруг вспомнила я. – Что будет с тем старичком из дома Чёрной свиньи? Как он вообще со всем этим связан?

– Его внук был гонцом при старом короле и погиб во время войны. Думаю, в начале он добровольно предоставил Сету дом для собраний, но в какой-то момент начал мешать, вот его и обезвредили как смогли. Это моя вина. Я несколько месяцев искал заговорщиков, но они были