Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство - Эрнл Брэдфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тайна муссонов была раскрыта в 45 году греческим мореплавателем Гиппалом, после чего завязалась оживленная торговля между Индией и Римской империей. Суда плавали непосредственно из Бомбея и даже с побережья Южной Индии…»
Поскольку воды Красного моря кишели пиратами и навигационными опасностями в виде подводных рифов, суда разгружались в Адене или на побережье Йемена. Далее их везли по суше в главный распределительный центр Аравии Эйлат. Именно этот наземный караванный путь придал Аравии особую важность для средиземноморского мира – из Эйлата пути расходились в Египет и Сирию. Александрия стала главным портом для восточных товаров внутреннего моря. Из Дамаска грузы везли или в Газу, или в другие порты побережья, или по суше в Халкидон – а значит, и в Константинополь. В XX веке потоки нефти из Аравии и Персидского залива приобрели большую важность для экономики Европы и средиземноморского мира, но в тот исторический период их место занимали грузы из Индии и с Востока.
Враждебная сила, занявшая Аравийский полуостров, могла прервать практически все торговые связи с Востоком.
В 632 году, когда Мухаммед умер, его авторитет едва ли выходил за пределы Хиджаза (примерно от Эйлата на севере до мыса Рас-Хали на Красном море, к югу от Мекки). Но огонь, зажженный им в сердцах обитателей пустынь, горел на протяжении многих десятилетий, изменив не только религиозные верования миллионов людей, но также всю структуру Восточного и Южного Средиземноморья. Новая вера – ислам – сама по себе не была революционной. Она включала элементы иудаизма и христианства, а также черты старого политеизма, ранее распространенного в Аравии. В то же время она утверждала, что эти вроде бы несовместимые ингредиенты полностью изменены и очищены благодаря тому, что вошли в послание пророка. Аналогично тому, как христианская церковь использовала греческую философию и некоторые мистические религии Востока, а также включила в свой календарь ряд языческих праздников, так и религия, провозглашенная пророком Мухаммедом, не отвергала полностью все, что существовало до нее. Она преобразовала старые составляющие или утверждала, что сделала это. Ее коренным отличием от иудаизма и христианства было то, что ислам – религия воинов. Рожденные в глубине пустыни слова, которые, по утверждению Мухаммеда, ему сообщил архангел Гавриил, были в своей яростной простоте близки и понятны кочевникам-бедуинам, находившимся на племенной стадии развития. Они хорошо поняли наставления Корана: «Сражайтесь на пути Божьем с теми, кто сражается с вами, но не будьте несправедливы, потому что Бог не любит несправедливых. Убивайте их, где ни застигнете их, изгоняйте их, откуда вас они изгнали, искушение губительнее убийства… Вам предписана война, и она вам крайне отвратительна. Но может быть, что вы чувствуете отвращение от того, что добро для вас, и любите то, что зло для вас; Бог знает, а вы не знаете» (здесь и далее перевод смыслов Г. Саблукова).
В то же время ислам, по своей сути, не был агитационной, приглашающей религией. Вовсе не с целью обратить как можно больше людей в ислам арабы покинули свой дом. На самом деле в завоеванных ими странах они проявляли явно выраженную терпимость к религиозным практикам иуде ев и христиан. Экономические условия Аравии, так же как другие факторы, подтолкнули этих суровых воинов к опустошительным рейдам на восточные территории Византии. Правда, новая вера дала арабам одну очень важную вещь – единство. Племена, которые веками сражались друг с другом в пустыне, теперь были объединены новой страстной монотеистической верой.
В последние годы правления успехи византийского императора Ираклия в борьбе против персов были сведены к нулю. В 636 году он потерпел поражение от арабских армий. Сирия была утрачена для империи. Месопотамия оказалась в руках захватчиков в следующем году, а в 639 году арабы подошли к границам Египта. Александрия, уникальное творение великого завоевателя, которое, словно в зеркале, отражало неразбериху, теологические конфликты и изящество христианской мысли в течение почти шести столетий, в 642 году сдалась арабскому завоевателю Амру. После ухода византийцев из Египта великий город Фароса пришел в упадок, который продлился тысячелетие.
Существовало одно важное различие между религией, которую проповедовал Мухаммед, и христианством, развившимся в таких крупных городах, как Александрия и Византий. Вопрос, тревоживший бесчисленное количество христиан, ответственный за раскол христианства на разные секты, заключался в следующем: «Как человек может быть связан с божественным?» Проблема, как создать через Христа, а потом, в меньшей степени, через святых лестницу между землей и небесами, вызывал самые страстные споры в старых христианских сообществах. Фостер в «Александрии» отмечает: «Можно утверждать, что этим вопросом задаются все религиозные люди, и в нем нет ничего особенно александрийского. Но нет. Он никогда не возникал и не задавался в исламе, вере, которая смела город, и физически, и духовно, в море. «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк его», – утверждает ислам, заявляя о ненужности посредника. Человек – Мухаммед – был избран, чтобы сказать нам, кто такой Бог и чего он хочет, и на этом все кончается, оставляя нас перед лицом Творца».
До сегодняшнего дня мусульманину – будь то турок, алжирец, араб или пакистанец – не нужен священник-посредник, чтобы заступиться за него. Ему, в общем, не нужна даже мечеть, в которой он мог бы выказать свое уважение Создателю. Ему вполне достаточно коврика в пустыне, на земляном полу хижины или деревянном полу квартиры. Аллах, Бог Мухаммеда, – это божество силы, а не любви. Он может смягчить свое неумолимое правосудие милосердием, но не является любящим в христианском смысле этого слова. В его связи со своими почитателями нет любви. Он требует от них покорности. Но возвратимся снова к Фостеру. «Ислам, сильный своим отрицанием любви, был единственной системой, с которой этот город [Александрия] не смог справиться. Он не давал простора для маневра. Его символы, его эманации и эпохи, его разные Иисусы – ортодоксальный, арианский, монофизитский и монофилитский – ислам отверг их, как ненужный хлам, который лишь отвлекает истинно верующего человека от Бога».
Религия пророка приняла суровость жизни и никогда не утверждала, что такое положение можно изменить или что кодекс поведения, основанный на любви, изменит безжалостность мира. Ислам – более простая и прагматичная религия, чем христианство, и в этом ее сила. О ее создателе Эдвард А. Фримен писал в «Истории и завоеваниях сарацин»: «Назовите его пророком, реформатором или самозванцем – как угодно, все равно погонщик верблюдов из Мекки, покоритель Медины, возвышается над любым
