Рыцари удачи. Хроники европейских морей - Александр Снисаренко

Но ему была знакома и гавань Александрии - лучшая на Средиземном море. В этой гавани к острову Фарос, расположенному, как и Пеньон, на расстоянии окрика от берега, вела дамба, благодаря чему захват Александрии врасплох был делом невозможным. На следующий день после казни де Варгаса к северной части набережной Алжира напротив Пеньона были сог­наны несколько тысяч рабов-христиан. В 1531 году остров перестал существовать, возведенный из камня полуостров двухсотметровой длины превратил Алжир­скую бухту в лучшее пиратское убежище Западного Средиземноморья. Этот мол в Старой гавани Алжира до наших дней носит имя Хайр-эд-Дина.

«Ум и храбрость в нападении, прозорливость и от­вага в обороне, огромная работоспособность, непобе­димость - все эти похвальные качества заслонялись приливами неутомимой и холодной жестокости»,- пи­сали о Хайр-эд-Дине в 1841 году авторы «Истории французского флота». Сумасбродство прекрасно ужи­валось в нем с осмотрительностью. Его покровитель Сулейман Великолепный вел в это время непрерывные войны в Европе, ему удалось захватить Белград, за­воевать почти всю Венгрию, зеленое знамя пророка взвилось над большинством островов Эгейского моря, в Триполитании и Ираке. Над империей Карла, где «ни­когда не заходит солнце», неумолимо всходил полу­месяц.

В 1528 году, когда турки выступили на Вену, Карл сумел переманить к себе талантливого итальянского адмирала-авантюриста Андреа Дориа, служившего до того французскому королю Франциску I.

Дориа и Барбаросса - долгие годы эти двое стояли лицом к лицу на рубеже двух миров. Это были достой­ные соперники. Пока флот Дориа щипал беззащитные острова Эгейского моря, утверждая эпизодически и не­надолго крест над полумесяцем, корабли Барбарос­сы терроризировали берега Италии. Узнав об этом, До­риа бросился на помощь родине, но в Мессинском проливе потерпел сокрушительное поражение и еле унес ноги в Венецию. Пираты преследовали его по пятам, открыв для себя при этом на много лет вперед богатые адриатические берега Италии.

Не удовлетворившись этой блистательной победой, Барбаросса в 1534 году на шестидесяти галерах вновь форсировал Мессинский пролив, захватил портовый город Реджо в Калабрии и прошелся по всему запад­ному побережью Италии вплоть до Генуи, заполнив пленниками палубы и трюмы всех своих кораблей. (Об этом его рейде потом слагали легенды, иногда весьма пикантного содержания, где в числе персонажей можно найти красавицу-вдову и ее молодого слугу, а сюжетное действие сопровождается бешеной ночной скачкой мо­лодой княгини через лес и «кровавой оргией» разоча­рованных пиратов. Все это, скорее всего, именно ле­генды, хотя доля истины в них может быть.)

В следующем году он захватил город Тунис, чей бей Мулен Хасан, как доложили Барбароссе, был подкуп­лен Карлом V. Год спустя Андреа Дориа удалось отбить Тунис, но цена оказалась чрезмерно высокой: пока испанцы в поте лица трудились у стен тунисской столицы, эскадра пиратов совершила молниеносный рейд к Балеарским островам, разорила Менорку и за­хватила на ней шесть тысяч пленных. Хайр-эд-Дин почтительнейше преподнес их в дар турецкому султану.

Дориа, этот кондотьер, продававший свою шпагу тем, чей кошелек выглядел внушительней, официально числился адмиралом испанского флота, слыл нацио­нальным героем и пользовался всеми преимуществами полноправного гражданина. Барбароссу, даже в самые отчаянные моменты сохранявшего верность своему сул­тану, везде преследовала слава вероотступника, разбой­ника и плебея. Преследовала на протяжении всех шес­тидесяти лет, когда он верой и правдой служил своему султану.

Чтобы восстановить справедливость, Сулейман 15 октября 1535 года пожаловал Хайр-эд-Дину фирман (указ), возводивший преданного слугу в достоинство капудан-паши (главнокомандующего османским фло­том) и бейлербея (бея над беями, по европейским понятиям - вице-короля) Северной Африки.

Барбаросса не обманул доверия своего благодетеля. В феврале 1536 году он был направлен султаном к Франциску I, чтобы защитить Францию от притязаний Карла. Когда его корабли проходили Мессинским про­ливом, их неожиданно обстреляли пушки города Реджо-ди-Калабрия. Трудно сказать, на что рассчитывали го­родские власти: должно быть, у них просто сдали нервы. Расплата за это легкомыслие последовала незамедли­тельно: Барбаросса огнем судовых орудий подавил ба­тареи Реджо, а высаженные на берег двенадцать тысяч янычаров предали город огню и мечу. После того как пиратские галеры прибыли в Марсель, где Барбароссу встретили как самого сул­тана, Франциск довольно скоро пожалел о своей опрометчивой просьбе: пира­ты методично и без разбора грабили все подряд до самой Лигурии, И французам приходилось за умопомрачительные суммы выкупать кораблях у них своих же соотечест­венников. Никакие увещевания не действовали на же­лезного Хайр-эд-Дина. Наконец Франциск I уведомил Сулеймана, что помощь больше не требуется, и флот Барбароссы отбыл восвояси вдоль побережья Италии, разграбив по пути все острова от Эльбы до Липары, какие оказывались на его пути. Чуть позже Барбаросса захватил Бизерту и несколько островов, принадлежав­ших Венеции.

Однако 1537 год оказался несчастливым для капудан-паши: в стычке с Дориа около Мессины он потерял двенадцать галер. Ярость Барбароссы слегка улеглась лишь после того, как молодцы с уцелевших его кораб­лей затопили кровью побережья Апулии и острова Корфу. Дориа между тем торжествовал победу, осыпае­мый милостями Карла. Но радость была преждевре­менной. Год спустя, 25 сентября 1538 года в морском сражении у Ионических островов, в заливе Превеза, флот капудан-паши наголову разгромил испанско-вене­цианскую армаду, которой командовал Андреа Дориа, после чего Венеция, скрепя сердце, вынуждена была за­ключить позорный мир с Турцией. А еще через два года Хайр-эд-Дин закрепил свое превосходство на море, уничтожив другой христианский флот при Кандии, у северных берегов Крита.

Союз султана с Хайр-эд-Дином очень напоминает аналогичный союз понтийского царя Митридата с кили-кийцами. Как и те, варварийские разбойники всегда бы­ли уверены в поддержке и благосклонности султана. Султан, со своей стороны, отчетливо сознавая, что его подданных трудно назвать морской нацией, возлагал на пиратов все свои надежды на море и именно в алжир­ских молодцах видел своих учителей в области море­ходства и судостроения.

Престиж Карла в Европе таял на глазах, необходи­мо было срочно спасать его. Единственное, что могло восстановить сильно пошатнувшийся авторитет импера­тора,- это ликвидация пиратской столицы Средиземно­морья - Алжира. На разработку плана его захвата ушло около трех лет.

Флагманская каравелла Андреа Дориа. Модель.

Осенью 1541 года Карл решил, что час настал: Хайр-эд-Дин загостился в Стамбуле (у него был там собственный великолепный дворец с видом на Босфор) и гарнизон Алжира возглавлял его сын Хасан, молодой и неопытный, как надеялись испанцы. Он не догадался даже закрыть ворота города! 19 октября от пятисот до шестисот христианских кораблей под флагами чуть ли не всей Европы появились на рейде Алжира. На мостике флагманского корабля Андреа Дориа стоял с подзорной трубой в руке император. Герцог Альба отда­вал последние указания армии: предстояло высадиться на мысе Матифу и штурмовать стены города-крепости.

Однако испанцев подвела погода. На море было вол­нение, не сильное, но вполне достаточное для того, чтобы лодки с штурмовыми группами, сидевшие в воде почти по планширь, продвигались к берегу с черепашьей скоростью. Стремительной атаки не получилось, алжир­цы успели подготовиться. Император просчитался и на этот раз. Сопровождавший его войско знаменосец маль­тийских рыцарей в бессильной ярости вонзил свой кинжал в захлопнувшиеся перед европейцами ворота Востока. В этой битве погибло более десяти тысяч хрис­тиан, а пленных, сообщают летописцы, было столько, что на рынках рабов за них «нельзя было получить даже луковицы». Карл взошел на свой флагманский корабль последним, в бессильной ярости разрывая на себе доро­гие кружева.

Победа пиратов была полной. Вскоре они без особо­го труда возвратили себе Джербу. Франциск I заклю­чил с Сулейманом политический и наступательный союз, направленный против Карла V, и 22 августа 1543 года французы при помощи Барбароссы захватили Ниццу, где варварийцы обратили в рабство более пяти тысяч жителей. Они привезли их в Тулонский порт, предо­ставленный им Франциском для базирования, и распро­давали по дешевке в Марселе в течение нескольких последующих лет, пока 19 июня 1547 года Сулейман не заключил с Карлом пятилетнее перемирие и не отозвал Барбароссу из Франции.

Хайр-эд-Дин умер в своем константинопольском дворце 4 июля 1546 года в весьма почтенном возрасте (год его рождения в точности неизвестен) и был похо­ронен в мавзолее как национальный герой.