Первые леди Рима - Аннелиз Фрейзенбрук

Руководящие способности Маркиана почти немедленно были испытаны давлением извне — дипломатическими и военными проблемами, возникшими из-за гуннов. Под предводительством своего нового вождя Аттилы гунны последнее десятилетие терроризировали оба двора — и Восточный и Западный. В отличие от готов они не интересовались приобретением постоянного места проживания внутри империи. Итию на Западе не требовались более их услуги в качестве наемников, и теперь главным требованием гуннов стали деньги. Аттила вел политику эффективного шантажа римлян, дабы они платили ему золотом в обмен на ненападение на их крепости и прекращение грабежей их территорий. Особенно агрессивно Аттила относился к двору Феодосия II, который организовывал неудачную попытку убить царя гуннов. В 450 году константинопольский двор попытался примириться с Аттилой, выплатив ему достаточно золота, чтобы он ушел.

Тем временем подъем гуннов создал проблемы другого рода для Галлы Плацидии, возраст которой перевалил за шестьдесят. Семнадцать лет, прошедших с тех пор, как Итий использовал военную мощь гуннов, чтобы захватить власть над делами ее сына, были спокойными по сравнению с бурями, сотрясающими семейство Пульхерии и Евдокии на Востоке. С момента смерти Флавия Констанция в 421 году Плацидия оставалась незамужней, и хотя нет свидетельств, что она вела монашеский образ жизни, столь любимый ее племянницами в Константинополе, она, тем не менее, выказывала себя преданной слугой христианского Бога. Она обменивалась письмами с Пульхерией и Феодосием II по поводу споров о монофизитизме — дебатах об истинной природе Христа.[971] Она была также регулярным корреспондентом папы Льва I и в течение 440-х сотрудничала с понтификом, помогая в ремонте церкви, известной сейчас как «Базилика Святого Павла вне стен»[972], построенной ее отцом на месте гробницы святого Павла в Риме. С трудом отреставрированная надпись на триумфальной арке отдает ей должное за ее усилия.[973]

Большую часть времени она теперь проводила в Равенне, но в феврале 450 года Плацидия снова отправилась в Рим с другим членом своей семьи, чтобы принять участие в празднованиях, посвященных святому Петру. Находясь там, она также руководила перезахоронением останков своего младенца сына от Атаульфа, маленького Феодосия, чей серебряный гробик был выкопан с места его упокоения в Барселоне и привезен в Рим для установки в семейном мавзолее рядом с гробницей святого Петра.[974] Примерно в то же время разразился скандал, коснувшийся ее дочери Гонории.

Тридцатидвухлетняя Гонория превратилась в непокорную принцессу императорского дома. Она вызвала необычайное смущение матери еще в 434 году, когда в возрасте шестнадцати лет забеременела от управляющего имением, Евгения. Евгений был казнен, а Гонорию с позором отправили в Константинополь — жить в окружении, похожем на монашеское, во дворце своей кузины Пульхерии. Там она родила младенца, о котором больше ничего не было слышно.

Теперь же, лишенной имперского звания Августы, ей позволили вернуться в Равенну, где подыскали респектабельного, но скучного мужа. Басс Геркулан не возражал против ее позорящего прошлого, и можно было предполагать, что он не использует эту женитьбу как ступеньку к власти. Яростно взбунтовавшись против планов родичей на ее замужество, Гонория предприняла решительный и мелодраматический шаг: она написала Аттиле и предложила ему деньги, чтобы он вмешался в ее затруднительное положение. Она вложила в письмо свое кольцо и отправила его Аттиле через евнуха Гиацинта, которого Валентиниан, открыв предательство сестры, позднее подверг пыткам и обезглавил.[975]

Недавно заключив мир с Константинополем, Аттила с жадностью поглядывал на богатства Равенны, а письмо Гонории дало ему возможность разыграть козырную карту. Интерпретировав послание и вложенное в него кольцо как фактическое предложение брака, он насмешливо пообещал отомстить за свою невесту и между 450 и 451 годами одно за другим направил несколько посольств в Равенну, настаивая, что Гонория и ее доля имперской власти, которую он назвал «скипетр империи», должны быть немедленно переданы ему.

Валентиниан III дал ему краткий ответ, указав, что не во власти Гонории получить так называемый скипетр, так как управление Римской империей принадлежит не женщине, а мужчине. Аттила, конечно, не ожидал, что его требование будет выполнено, но он планировал использовать его как предлог объявить Западу войну. Гонорию тем временем передали матери для наказания. Вместо вынесения смертного приговора, как сделала Антония со своей своенравной дочерью Ливиллой, Галла Плацидия удовлетворилась тем, что настояла на браке. Гонория вышла замуж за Геркулана и уехала в одно из его имений, после чего о ней больше ничего не было слышно.[976]

Аттила продолжал настаивать на своем праве на Гонорию — даже после того, как потерпел страшное поражение от рук Ития в районе будущей Шампани в 451 году. Это еще был не конец его притязаниям на Западе; он умудрялся доить территории Валентиниана грабежами по крайней мере еще год. Но в Маркиане, новом муже Пульхерии, он встретил гораздо более жесткого противника, нежели его предшественник Феодосий II; как только Аттила начал кампанию на Западе, все выплаты из Константинополя полностью прекратились. Аттила прожил еще только два года, прежде чем постыдно умер в 453 году от носового кровотечения, которым он захлебнулся, когда уснул пьяным в ночь своей свадьбы.[977]

Пульхерию продолжали публично чествовать как «новую Елену» за ее участие в плодотворном церковном соборе в Халкидоне в 451 году. Она умерла в июле 453 года, в возрасте пятидесяти четырех лет, под плач верующих в Константинополе. По контрасту с этим смерть Галлы Плацидии, похоже, прошла почти незамеченной на фоне конфликтов в правительстве ее сына и скандала по поводу глупости ее дочери. Она умерла всего через несколько месяцев после торопливой свадьбы Гонории с Бассом Геркуланом, 27 ноября 450 года, в возрасте примерно шестидесяти двух лет. Никаких подробностей о ее последних днях не сохранилось, как и сведений о причине ее смерти и месте захоронения.[978]

Почти ровно тысячу лет спустя, 25 июня 1458 года, гробокопатели усиленно трудились на Ватиканском холме в Риме у часовни Святой Петрониллы, мученицы, которую, как говорят, обратил в христианство Святой Петр в I веке и останки которой с VI века находились в этой часовне, расположенной рядом с церковью Святого Петра. Они нашли мраморный саркофаг, содержавший два посеребренных кипарисовых гроба — большой и маленький. Внутри гробов были найдены тела взрослого и ребенка. Золотые покровы весом шестнадцать фунтов пеленали их. Более ничего для указания их личностей не сохранилось, кроме начертанного креста.

В то время ошибочно было решено, что эти тела принадлежали Константину и одному из его сыновей — хотя ничто не указывало даже на то, были ли это тела мужские или женские, а стиль захоронений был гораздо более поздним, чем существовавший во время похорон Константина в Константинополе. Но была и другая причина испытывать волнение от этого открытия. До того как часовня Святой Петрониллы стала местом упокоения ее останков, она была мавзолеем Гонория. В XVI веке, когда это здание было снесено, чтобы освободить место для реконструкции собора Святого Петра, в основании ее было открыто еще несколько саркофагов, включая найденный 3 февраля 1544 года саркофаг жены Гонория Марии, дочери Серены и Стилихона. Ее мраморный гроб был заполнен почти двумя сотнями ценных предметов, включая золото, агаты и хрустальные сосуды, а также изумруд с выгравированным бюстом мужа императрицы. Кулон с надписью в форме креста, перечисляющей имена Гонория, Марии, Стилихона, Серены, Термантии и Евхерия, — все, что осталось теперь от этих сокровищ, — помогает идентифицировать тело находящегося в гробу. Но чьи тела были найдены ранее?

Разгадка лежит в меньшем из двух гробов. Из наших литературных источников известен только один ребенок, который был похоронен в мавзолее: младенец Галлы Плацидии и Атаульфа Феодосий, запись о перезахоронении которого его матерью в серебряном гробу датирована 450 годом. Несмотря на легенду XVI века о том, как играющие в мавзолее Галлы Плацидии дети подожгли труп женщины, тело, лежащее рядом с маленьким Феодосием в мавзолее под собором Святого Петра — в котором с тех пор никогда не было раскопок, — должно быть, и есть тело самой Галлы Плацидии.[979] Это и будоражащее, и мучительное открытие. При всей иллюзорности ее черт, сотканных из толкований, сплетен и их общественном отражении, Галла Плацидия и вся женская часть императорского дома были людьми из крови и плоти, которые когда-то жили и дышали. Открытие, такое, как было совершено под церковью Святого Павла, может заставить нас ощутить выпадение их голосов из истории еще более сильно.