Мир в подарок - Оксана Демченко

Капитан довольно глядел в крупные иллюминаторы, забранные непомерно дорогим мрайсским полированным стеклом, и обещал доставить лекарку госпожи в порт Римаса за шесть дней, если неожиданный попутный ветер не переменится. Я попыталась восстановить свои слабые познания в мореходных качествах парусников и совместить их с географией Карна, хранимой заемной памятью долгожителя. Удивленно пожала плечами, капитан заметил мое движение и обернулся, ожидая вопроса.

– Уважаемый…

– Детка, можешь звать меня просто кэп, я всегда вижу, кому корабль действительно по душе, – прогудел он.

– Кэп, спасибо за доверие. Мне кажется, ваш крылатый барк при таком ветре вдоль берега пройдет и быстрее трех дней. Хотя я не могу этому радоваться, потому что вынуждена буду сойти на берег.

– Да, он крылатый, – гордо кивнул Краз, потом помрачнел. – Ты с севера, и на суше мало кто знает ту беду. Первый из окаянных сжег виноградники, это все твердят, не досчитавшись на столе и в погребах наших лучших вин. Но прежде, чтобы флот Индуза не помог нам, или мы не оказались слишком подвижны, в океане близ берега, где проходит дорога от Римаса на Кумат, поселил монстра. Там узкое место, граница с Карном, тракт идет меж горами и морем, местами проезжий пологий склон сужается до версты, если не меньше. Тварь выползла и напала на нас одновременно с воинами окаянных, вот тогда Ирнасстэа не устояла.

– Я думала, его монстров нет в океане, – грустно отозвалась я. – Знала только про рвы и загубленную реку.

– Мы стороной обходим окрестности Кумата, выбираемся далеко в океан, почти прижимаясь к прибрежью Архипелага, а затем с запада, а порой и юго-запада, берем курс на Римас, – грустно продолжил капитан. – Раньше сухопутный северный тракт, шелковая южная караванная нить от Безбрежного океана и близость Архипелага делали и Римас, и Кумат очень важными торговыми городами, большими портами. Но – все в прошлом. Кумат почти вымер, это уже давно призрак города. Там только окаянные, стерегущие покорность Ирнасстэа да встречающие караваны рабов из степи. Порт закрыт.

– Тогда мне вас Боги послали, – улыбнулась я. – Не хотела бы я идти сушей, пустым трактом. Окаянных лишний раз кому ж приятно встречать.

Боги иногда шутят недобрые шутки, – нервно бросил до того молчавший Дамит. – При восточном ветре тварь порой выходит далеко в океан и топит наши корабли, страдает и флот Индуза. Так что сегодняшний ветер хорош для скорости, но опасен. Один румб к востоку – и будет именно тот, что мы зовем Злым духом Карна и еще – Погонщиком смерти. Надеюсь, нас минует беда. Не принято поминать тварь в этих широтах, да еще и к ночи…

После ужина я устроилась на полубаке и заворожено смотрела на тонкую ленту заката, тонущую в темном глянце океана. Когда запад остыл и помрачнел, принесенные с севера тучи стали одну за другой глотать разгорающиеся звезды, и пользуясь удаленностью берега, я проредила облачность. Из серого войлока выпутался пополневший за последние дни месяц и густо посеребрил длинные волны, подсвечивая дышащий ночной океан.

Подумала о Силье, ведущей Чайку на север. Кажется, сперва она планировала отойти к западу, а затем уже двинуться берега, изучая течение… Интересно, как у неё с ветром? И что будет, если пути двух желающих комфорта снавей пересекутся? Нехорошо использовать дар в столь мелких целях, всякому понятно. Впрочем, ловко оправдалась я перед своей совестью, мы почуем друг друга заранее, – разберемся. Наконец, внесенные изменения невелики и неопасны.

Виновато вздохнув, я оставила ветер прежним, оправдывая поведение заботой о Борзе, его даме и – сильный аргумент – необходимостью скорее помочь матери Эмис.

Потом меня одолели совсем уже теоретические и исторические вопросы: почему у них, то есть у нас, уже есть стекло, рессорные экипажи, барки наиболее прогрессивного образца – и совершенно нет того, что принято называть техническим прогрессом? Со слов Риана я знаю: порох под запретом. Возможно, закрыты и некоторые другие вредные для природы и людей сведения. Но не наука же как таковая!

Хотя – какая может быть наука у вымирающих от жажды жителей степи? И зачем наука окаянным, склонным к традиционности и воспитывающим именно дремучее невежество, укрепляющее суеверия и страх? Выходит, две сотни лет украдены у технологии. Если удастся разобраться с окаянными, надо будет вбить в голову князя, склонного к нововведениям и неглупого, идею Академии. А что? Хорошо звучало бы – Карнская академия наук. И филиал Изящных искусств. Я бы им про дизайн рассказала…

Попытки выстроить структуру местной науки постепенно превратились в полусонные бредни о полузабытой химии, племенном животноводстве, агротехнике и биологии. А потом – в здоровый сон.

Утром меня, задремавшую прямо на палубе, разбудили и проводили на завтрак в знакомую каюту, которую хотелось назвать бальной залой – и за размер, и за удивительный узорный многоцветный паркет. Поеживаясь со сна, я думала о гостеприимстве, ставшем совсем уже необычным. И снова меня ждали за огромным столом лишь двое, и снова они отослали кока и его подручных. Везет мне на заговорщиков, что ли? Мы выпили за попутный ветер в парусах, дальше разговор ушел в утренний туман очень невнятными для меня переменными галсами. Вышли мы на чистую воду почти внезапно.

– Да, Кумат… Говорят, красивый был город. Две сотни лет назад там пытались развести гриддских коней, силой отнятых у прежних хозяев, – вздохнул Дамит. – Наверное, ты знаешь итог.

– Знаю, – кивнула я. – Мой Борз – лучшее и нагляднейшее пояснение причин неудачи. Он никогда не потерпит и не простит хозяину мысли, что может быть продан, как вещь. Эти кони требуют уважения и остаются верны лишь тем, кого сами признают – не владельцем, а другом.

– Еще бы, – ехидно заметил он. – Вельможный Тринн был так зол на строптивого коня, что решил сбыть его с рук, подарив князю. Думаю, подарил. Уверен. Как же я был удивлен, обнаружив на пристани упомянутого дурноезжего и строптивого Борза, – смирного, как ягненок. Пошел после ужина в трюм и еще раз осмотрел его. Очень характерная звезда о семи счастливых лучах. Тиннара, ты полна сюрпризов. Украсть коня у Тарпена Карна невозможно, как и купить. Подарить его может лишь сам князь. Почему-то мне кажется, и имя благородной госпожи Эмис тебе знакомо. Может ли быть так, что я получу от тебя свежую информацию, еще не достигшую Римаса до нашего выхода из порта? Не стоит осторожничать, здесь собрались далеко не шпионы черной княжны.

– Но люди очень проницательные и осведомленные, – рассмеялась я, наконец понимая причину званого завтрака. – Беда в том, что я не знаю, можно ли говорить о некоторых деталях… До какого времени распространяется ваша информация? Полагаю, госпоже стало плохо в ночь за пять-семь дней до наступления сентября. У неё чуткое сердце.