Мир в подарок - Оксана Демченко

Утром Милетта, как и было обещано, очнулась.

От бурной радости, охватившей весь дом, мы сбежали еще до рассвета, — я, приодетая не слышащей возражений Ладией до «приличествующего девушке вида», получивший обновки и дочиста отмытый Зимир, а с нами и награжденный по случаю выздоровления внеплановым профилактическим подзатыльником сын Ермила.

Гирт мне очень понравился.

Здесь трудились, дружили, обсуждали дела, любили, спорили. На улицах смеялись, не боялись стражи и не прятали глаз. Рабов я совсем не заметила — видимо, кормилица головы одна и осталась на особом положении. На прибрежных улочках звучала незнакомая островная речь, мелькали странные нездешние лица. Зимир долго глазел на узкоглазого плосколицего северянина в диковинных шкурах. Споткнулся, растянулся на булыжнике — и, не помня боли, уставился на еще более странного жителя юга, темно-бронзового, пожилого и степенного, с выкрашенной огненным цветом курчавой бородой. Наш провожатый зашептал, что этого гостя привез корабль с Таира, а сам он, судя по всему, из сказочно далеких пустынь Обикат. Там всегда жарко и сухо, а еще водятся смертоносные змеи, яд которых бабушка Ладия иногда покупает для мазей.

Мы облазали причалы, рассмотрели, хоть и издали, пресловутую галеру. Я даже обиделась за князя. Ну, может, кому и «свинья», зато краска свежая и золото внушительное. Да и узоры по бортам вполне оригинальные, — это я отметила как бывший дизайнер.

Потолкались в утренних рыбных рядах, шумных, характерно пахнущих, богатых местным говором. Позавтракали в настоящем морском кабаке, куда мальчишки без меня и не сунулись бы, да и я без них, пожалуй, тоже. По раннему времени в зале было почти пусто, но нам для долгих восторгов хватило колоритного боцмана небольшой шхуны, прибывшей вечером с грузом знакомого мне по ужасам Силье мрай-сского стекла. Говорил он уже невнятно, но полноту недовольства хрупким грузом и сварливым купцом мы осознали.

А потом был базар, особенно яркий и праздничный в начале осени, при необычной для этого времени сухой и ясной погоде.

Ладия отловила меня, как и условились, в послеобеденный час, и проводила в один из самых дорогих постоялых дворов города. Тогда я и поблагодарила ее за свой приличный вид. Лечение требовалось для внезапно утратившей сон и покой жены наместника Ирнасстэа, госпожи Бирс. Мне стало искренне жаль маму Эмис, о делах которой я знала наверняка больше сидящего напротив вельможного Дамита — управителя того самого поместья Римас, столь славного своими виноградниками. Не плыть стало просто невозможно, тем более знаменитый винный край, где теперь отдыхала благородная дама, лежал рядом с дорогой на Кумат.

Энергичный и деловитый Дамит явно ценил лекарский талант Ладии и принял ее рекомендации с полным доверием. А я еще раз удивилась своей счастливой звезде, подарившей встречу с этой неординарной женщиной. Поздно вечером мой личный обоз, мальчик и два гриддских скакуна, вызвавших законное восхищение управителя, без шума погрузился на стройный барк. С востока подтянулись облака, напитывая воду масляной чернотой, по которой золотыми рыбками плескались закатные блики. Душа пела. Покидая бригантину Силье, я тайком страдала по несостоявшемуся выходу в океан. Всю жизнь мечтала хоть раз пройти под парусом, на настоящем живом судне, собранном руками мастеров. Этот барк превосходил все мои самые смелые ожидания — а также робкие несбыточные мечты…

Личный корабль наместника Ирнасстэа, «Песнь ветра». Дуб, золотая сосна, кедр из северных земель княжества Вен-дир далеко за Амитом, корень ореха, лак на выглаженных специальными тяжелыми плитами до блеска палубах. Моих коней вели в трюм по коврам, — даже Борз признал прием достойным своей красоты.

В поздних сумерках растворился порт, свежий северо-восточный ветер, почти тот, какой не в самом трезвом виде предрекала Силье, наполнил паруса.

Дамит окончательно потряс меня, пригласив на ужин в роскошную каюту наместника. Видимо, на юге от Карна живут гостеприимные и некичливые люди, раз им приятно принимать за великолепным столом скромную малознакомую травницу. Капитан Краз, крепкий невысокий южанин с лихим прищуром и невозможно густой пиратской черной бородой произнес подкрепленный ромом тост: «Да не высохнут океаны во веки веков!» Мы поддержали его отменного качестве мускатом. Краз порадовал меня забавной манерой смотреть на рослого управителя покровительственно, почти сверху вниз. Странно, но у него получалось, несмотря на разницу в росте не в его пользу. Наверное, потому, что в океане мы — сухопутные — не можем быть выше настоящего моряка.

Капитан довольно глядел в большие иллюминаторы, забранные непомерно дорогим мрайсским полированным стеклом, и обещал доставить лекарку госпожи в порт Римаса за шесть дней, если неожиданный попутный ветер не переменится. Я попыталась восстановить свои слабые познания в мореходных качествах парусников и совместить их с географией Карна, хранимой заемной памятью долгожителя. Удивленно пожала плечами, капитан заметил мое движение и обернулся, ожидая вопроса.

— Уважаемый…

— Детка, можешь звать меня просто кэп, я всегда вижу, кому корабль действительно по душе, — прогудел он.

— Кэп, спасибо за доверие. Мне кажется, ваш крылатый барк при таком ветре вдоль берега пройдет и быстрее трех дней. Хотя я не могу этому радоваться, потому что вынуждена буду сойти на берег.

— Да, он крылатый, — гордо кивнул Краз, потом помрачнел. — Ты с севера, и на суше мало кто знает ту беду. Первый из окаянных сжег виноградники, это все твердят, недосчитавшись на столе и в погребах наших лучших вин. Но прежде, чтобы флот Индуза не помог нам или мы не оказались слишком подвижны, в океане близ берега, где проходит дорога от Римаса на Кумат, поселил монстра. Там узкое место, граница с Карном, тракт идет меж горами и морем, местами проезжий пологий склон сужается до версты, если не меньше. Тварь выползла и напала на нас одновременно с воинами окаянных, вот тогда Ирнасстэа не устояла.

— Я думала, его монстров нет в океане, — грустно отозвалась я. — Знала только про рвы и загубленную реку.

— Мы стороной обходим окрестности Кумата, выбираемся далеко в океан, почти прижимаясь к прибрежью Архипелага, а затем с запада, а порой и юго-запада, берем курс на Ри-мас, — грустно продолжил капитан. — Раньше сухопутный северный тракт, шелковая южная караванная нить от Безбрежного океана и близость Архипелага делали и Римас и Кумат очень важными торговыми городами, большими портами.

Но — все в прошлом. Кумат почти вымер, это уже давно призрак города. Там только окаянные, стерегущие покорность Ирнасстэа да встречающие караваны рабов из степи. Порт закрыт.