Змеиный Зуб - Ирина Сергеевна Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фина запрокинула голову назад, закатила глаза и упорхнула вперёд по тропинке меж мокрых снежноцветов. А затем развернулась пылким пируэтом. И её громадный подол, всколыхнувшись, сорвал россыпь капель с кустов.
– Ты про этого узколобого болвана, что прилюдно назвал меня профурой из-за неподобающе собранной причёски? – уточнила она без тени сожаления. – Да я делала всё, чтобы не достаться ему. Как видишь, он мне сам помог.
Не будь войны, не будь кругом этого безумия, Валь даже говорить бы с ней не стала. Подобные омерзительные слова просто не имели права быть произнесёнными. Но, с другой стороны, она не знала, насколько строги Луазы к своим детям. Ходили слухи, что лорд Орлив Луаз предпочитал вовсе не пухленькую леди Эдиду Оль-Одо; так может и Фина хотела кого-то другого, а семья не позволяла ей. В конце концов, не всем так повезло с понимающими родителями, как Вальпурге.
Однако Фина будто нарочно вела себя так, чтобы быть отвергнутой даже нейтральными знакомыми. Такими, как Валь.
– Не смей говорить ничего подобного в моём присутствии, – отчитала её Валь. Будто и впрямь их разделяло не пять лет, а пятьдесят. – Хотя бы потому, что он был одним из борцов за правое дело.
– За дело, в котором мы безоружны, унижены, стиснуты неоправданными в своей глупости законами жизни, – с вызовом ответила Фина. – Нет, ты не подумай, я не в восторге от завоевателей. Но, во-первых, моему отелю они никак не повредили. А во-вторых, они похожи на глоток свежего воздуха в затхлом чулане этого «благородного змеиного общества».
– Эта свежесть многим слишком дорого обошлась. И продолжает обходиться.
– Ты про убитых или про налог для дворян? Да это пустяк, а не деньги. Не слишком неподъёмная цена за то, чтобы продолжать жить так, как тебе нравится, пока остатки семьи дрожат в Эдорте и понятия не имеют о твоих прибылях.
На мгновение Валь замерла. И мысль – противная, но дельная – заняла её разум. Она сменила гнев на милость быстро, как грязевая змея меняет цвет с заходом солнца. И поинтересовалась:
– Правда ли так хороши твои дела?
Фина понимающе усмехнулась и подняла свои изящные смоляные бровки. Она раскусила затею оппонентки.
– Если ты действительно считаешь налог небольшим, то не хочешь ли ты обменяться услугами? – спросила Валь вроде бы и аккуратно, но достаточно прямо. Юлить ей тоже надоело. – Девичья башня требует четыре тысячи иров. Может, это многовато за один билет на Вечер Ехидны, но я буду тебе должна.
– Я готова заплатить все четыре, если ты сделаешь так, чтобы туда пришёл один из эльсов, – хитрые янтарные глазки Фины выражали бесконечно сильное желание сотворить гадость. – Я буду танцевать с ним и наступать на ноги старикам Окроморам.
– Скажи мне честно, Фина, когда ты родилась? Твой знак – Гадюка, оно и ощутимо!
– А твой?
– А мой – Бумсланг.
– Вот и погляди: Бог наградил тебя высоким, статным, заметным телом, а ты прячешь в него крошечную душонку боязливого Бумсланга.
Странно, но негодование, отторжение, даже брезгливость по отношению к ней Валь не могла примерить к своему сердцу. Она знала, что должна их испытывать, но душа её откликалась симпатией.
На этом они пожали руки. Леди Фина проплыла обратно к казначейству в своём перламутрово-небесном наряде, а Валь возвратилась в донжон. Ей было, чем заняться. Поскольку Вдовичку поселили под замок в серпентарии, она навещала свою ксакалу каждый день лично, чтобы убедиться, что та не голодна. Вот и теперь, уверившись, что всё в порядке, она отправилась обратно по коврам донжона к лестнице до графских покоев.
Забавно, но вид несущих дозор головорезов в чёрном смущал меньше, чем раньше морская стража. Тогда, при Беласке, было как-то неловко вспоминать своё детство в этих стенах. Словно было ясно, что нельзя больше рассчитывать на эти картины, ковры, коридоры, шорох каскадного мха, платаны под окном и свечи в трапезном зале. А сейчас, когда тут обосновался враг, можно было с удовольствием представить его поражение и долгожданное воссоединение с родными стенами; поскольку Беласк врагом не был, он будто являлся непреодолимым препятствием по сравнению с эльсами.
И это делало её более решительной. Говоря простым языком – наглой. Она ходила тут, как хозяйка, и с деловым видом вышагивала по залам и коридорам. Правда, она пробыла госпожой в своей башне всего день: сразу после встречи с Финой она возвратилась к себе и нос к носу столкнулась с новым соседом. Взамен иногда приходящего ученика Кристора к ней поселили незнакомца с большой земли. Впрочем, по его чёрной рясе и татуировке-черепу на лице было легко угадать схолита.
– Добрый день, мисс, – мягким голосом приветствовал он её. Он напоминал стервятника: загнутые плечи, большой горбатый нос, седая пакля на голове, обрамлённые морщинистыми веками угольного цвета глаза, в которых терялся свет. Его ряса, вся чёрная, во всех деталях обрисовывала крючковатую фигуру. Но он был уже в том возрасте, в котором даже склонные красоваться мужчины перестают думать о том, как они выглядят.
– Приветствую… – несколько растерянно ответила Валь. Теперь она расстроилась, что не видать ей никакой приватности. Для хоть какого-то разделения жилого пространства сюда принесли ширму: она отрезала ближайшую ко входу половину помещения так, чтобы тут на укрытой шкурами кушетке мог расположиться этот господин. Его саквояж стоял тут же, раскрытый, и в нём, помимо учёных книг, отсвечивали неоднозначного вида инструменты из стали. Кажется, что-то хирургическое. – Вы схолит, не так ли? Разве не должны вы жить в уединении на кладбище? Нам с вами тут будет тесновато, а я к тому же женщина.
– Вы не женщина, вы жрица, – искривился ухмылкой вторженец. – Как и я – не мужчина. Вы чародейка, что направляет правителей Змеиного Зуба, а я – примерно то же самое, только ничуть не одарённый мистическими талантами. Я страж нравственности и тот, кто направит Колониальную Компанию Эльсингов туда, куда она должна идти, если вдруг угаснет её основной духовный ориентир. Освальд из Юммира.
– Очень приятно, – неуверенно промолвила Валь и пожала его узловатую руку. – Я Эйра, дочь Эйры, дочь Эйры, что видела самого Привратника Дола и то, как он превращается то в летучую мышь, то в стрекозу.
Бездны освальдовых глаз раскрылись шире, он весь подобрался и сжал её пальцы, не отпуская её.
– В самом деле? Тогда удача улыбается мне ярче, чем я мог предположить, – с неподдельным интересом изрёк он. – Вернее – всем нам.
Она отстранилась и посмотрела на него в замешательстве. А он как ни в чём не бывало разжал хватку и развернулся к своему скромному скарбу.
– Я не буду вас стеснять, мисс Эйра. У меня много
