Огниво Рассвета - Алексей Будников

Идти приходилось медленно. Заиндевевшая болотная вязь с большой неохотой отпускала ступившие в нее ноги и их приходилось в буквальном смысле выдирать из липкой хляби. А еще этот туман. В топях он казался не столь густым, однако куда более едким. Терпкое марево заползало в нос и рот и словно оседало там мелкой, холодной, гадкой пыльцой, отчего дышать становилось по-настоящему тяжело. Вдобавок эти непередаваемые болотные ароматы сырости, гнили, тухлятины… Впрочем, какой смысл жаловаться? Ведь иного выбора, как, несмотря на все неудобства, пройти Грон-ро насквозь, мне не оставалось.

В один момент тяжелые условия вкупе с накопившейся усталостью и голодом все-таки одолели меня, и, приметив небольшую прогалину, я решил позволить себе привал. Расчехлив котомку и перебрав оставшуюся в ней снедь, которой мне должно хватить на день-другой, моя персона принялась за обед. Светило уже полностью завалилось за горизонт, что было отнюдь не самой отрадной новостью — брести по топям в кромешном мраке мне совсем не хотелось. Пока что из живности я, благо, встретил лишь несколько ворон, что, едва мне довелось подступить к облюбованному ими кипарису, тут же вспорхнули с веток и, громко хлопоча крыльями, скрылись в тумане. И я очень надеялся, что мне и далее не будет попадаться ничего здоровее и страшнее подобного зверя.

Впрочем, то, с какой скоростью мои ноги двигались по болотам, настораживало. Черное небесное полотно уже вовсю сверкало мириадами звезд, а я, по ощущениям, не отошел от поля ырок и на две сотни ярдов. Единожды мне даже, окинув взглядом болотный пейзаж, еле удалось побороть в себе рвение плюнуть на все и двинуться в обратном направлении. Но нельзя — обучение должно быть закончено. Во всяком случае, так утверждал учитель. Хотя с каждым днем в моей голове все четче звучала мысль, что это не единственная причина, по которой Форестер, изменив собственным принципам, взялся меня обучать, а после отправил в Трелонскую башню. Причем именно в тот день. Впрочем, ответами на многочисленные «почему?» я, увы, не владел. Но вполне возможно, что разгадки уже давно ожидают меня в конце пути. Осталось лишь одно — добраться. А пока мне вряд ли выпадет шанс заглянуть за театральную ширму.

Когда я, уняв голод и малость отдохнув, готовился продолжить путешествие, неподалеку раздалось едва слышное бульканье. В стороне, на глади болотной лужи мои глаза приметили взбухающие и тут же лопающиеся пузыри. Такие разящие вонью и словно кипящие водостои уже не раз встречались мне в топях. Однако эта мочажина, казалось, на что-то сильно разозлилась — она практически бурлила. Вспучивавшихся на ее поверхности водяных мозолей с каждой секундой становилось все больше, булькотня слышалась все отчетливее. А когда сонм пузырей вдруг с пугающей быстротой побежал в мою сторону, сомнения о их происхождении вмиг улетучились.

Из лужи выскочило большое, размером с отъевшегося волка, покрытое тиной существо, однако я успел, пускай несколько неловко, отстраниться. Тварь пронеслась мимо, едва не задев мою грудь острыми когтями, и приземлилась на четвереньки через три ярда. Оказавшись ко мне покрытой большим мутным панцирем спиной, сразу развернулась, чуть припадая к земле и погружая пальцы в почву. Из раззявленного черепашьего клюва раздалась срывающаяся на писк стрекотня. Морща лоб, тварь зло уставилась на меня, прищурив и без того узкие, целиком белесые зенки. Сзади, вздымаясь над панцирем, показался длинный, принявшийся медленно и плавно водить в воздухе чешуйчатый хвост. Темно-оливковая пупырчатая кожа в царившем вокруг мареве и тени казалась серой, практически черной.

Название этой твари мне было неведомо. Я мнил себя осведомленным обо всей населявшей Гронтэм фауне, однако теперь понял, что ошибался. О подобном существе не было сказано ни в одной прочитанной мною в былые годы энциклопедии. Поэтому как с ней бороться я и подавно не ведал. Меня тут же охватило чувство катастрофической беспомощности.

Длинная палка выпала из руки, уступив место свистнувшему из ножен фальчиону, стальное острие уставилось точно на противника. Видимо, теперь мне не остается ничего иного, как понадеяться на грубую силу. Бежать нет никакого смысла — хоть существо казалось грузным и малоподвижным, оно эти болота знало получше моего и могло легко загнать меня, куда следует. Да и нестись без разбора по топям — затея довольно сомнительная. Всюду коряги, овраги, трясины. Иными словами, такая погоня не могла нести для меня ничего, кроме погибели. Так что придется принять бой, хоть Васак и говорил о, считай, полнейшей тщетности противоборства этой твари.

Тварь нутряно заклокотала, принявшись взрыхлять передней лапой землю. Чуть отстранилась назад и, вырывая клочки грязи, ринулась на меня. Несколько стремительных шагов, высокий прыжок — прокрутившись на месте, я в последний миг ушел вбок, рубанув мечом наотмашь. Клинок, высекая бледные искры, лишь скользнул по панцирю, отдавая в руку болезненной дрожью.

Только мы встретились с приземлившейся неподалеку тварью взглядами, как она решилась на новый скачок. В этот раз, не успев толком увернуться, мне удалось лишь неловко вскинуть фальчион, наотмашь саданув подлетевшее существо плашмя по черепушке. Зверь упал, меня же самого от такого удара сильно пошатнуло, заставив, сбиваясь с шага, попятиться.

Как ни удивительно, после такого удара тварь быстро поднялась, встав уже, подобно медведю, на задние лапы и практически сравнявшись со мной в росте. На укрытой плоским желтоватым панцирем груди я заметил большой вырезанный символ. Круг, в который была заточена шестилучевая тупоконечная звезда, разнообразные линии: прямые, волнистые и ломанные, письмена. Знак смотрелся довольно старым, успел покрыться тиной и щербинами, однако ни один изгиб рисунка до сих пор не стерся и не зарос. Интересно, какой нож смог прорезать столь плотную, почти каменную пластину?

Существо атаковало, в ход пошли длинные зеленые лапищи. Продолжая отступать, я блокировал два мощных размашистых удара, подсел, пропуская над собой третий, и что есть мочи пнул черепахоподобного в хитиновую грудь. От пинка, как показалось, больше натерпелся я, нежели тварь. В суставах возникла свербящая, малоприятная вибрация, от которой ногу чуть ли не сводило. Стараясь поймать равновесие, я неуклюже ступил назад. Сапог, мерзко хлюпнув, по самую щиколотку погрузился во что-то холодное и липкое. Я постарался выдернуть ногу из мшистого болотного капкана, но тщетно. Поднял голову. Слегка пошатнувшееся от удара существо вскорости пришло в себя. Из черепашьей глотки вырвался режущий ухо визг. Приметив увязшую жертву, тварь тут же косолапой походкой подступила ко мне. Я подсел, широкий мах пупырчатой лапищи прогудел чуть выше — в ответ мой локоть отвесил существу глухой удар в бок. Руку вмиг охватил ураган давящей на мышцы и суставы боли, но и черепахоподобному пришлось несладко. Остро взвизгнув и согнувшись, зажимая лапой место удара, он неловко отступил в сторону. Возникшей форы мне вполне хватило, чтобы в пару махов клинком освободить стопу из заарканившего ее мха.