Рожденная в огне - Нора Робертс

Мегги отвела глаза.

– Может быть, миссис Суини.

– Вы чувствуете любовь к Рогану?

– Он сам навлек ее на себя.

– Если и так, то, уверена, не без собственного желания, – как бы про себя сказала миссис Суини.

Мегги отошла от нее, начала прибирать инструменты, которые вовсе не требовали перемещения в другое место. Наступило долгое молчание.

– Она очень одинокая женщина, ваша мать, – снова заговорила миссис Суини. – И, видимо, исключительно по своей вине. Остерегайтесь, чтобы с вами не случилось того же. Вы говорите, в вас много от матери. Но, уверена, не меньше и от отца. И от дяди Найла, наконец. А какая у него жажда жизни, вы сами видите. Все зависит от вас самой.

Она снова взяла руки Мегги в свои.

– Я понимаю, понимаю, – ответила та. – Но в голове все перемешалось.

– Когда голова не в состоянии дать ответ, нужно спрашивать у сердца.

– Мне не слишком нравится.., меня пугает совет, который оно дает.

Миссис Суини с облегчением рассмеялась. – Тогда, дитя мое, можете быть совершенно уверены, этот ответ самый правильный.

Глава 20

В середине дня Мегги заставила себя взять в руки стеклодувную трубку, но часа через два шар, который она выдула, полетел в бак для стеклянных осколков. В другую сторону были отброшены эскизы, которые она перебирала в надежде остановиться на каком-нибудь из них.

В конце концов она снова взялась за подставки для ламп, но и эта работа валилась из рук. Отсутствующим взглядом смотрела она, как только что сделанный стеклянный прут начинает сгибаться, таять на глазах. Не отдавая себе полностью отчета в своих действиях, она опустила его в бак с водой.

Когда, так же безучастно, она вытащила его оттуда, на конце повисла слеза. Обыкновенный осколок стекла в форме слезы, которую мог бы создать и ребенок.

Оторвав ее и взяв двумя пальцами, она поместила этот кусочек под линзы полярископа и увидела, что внутри его живут тысячи разноцветных радуг. Такое множество в таком крошечном объеме!

Она опустила «слезинку» в карман, выловила из бака еще несколько. Прикрыла дверцы печей.

Спустя минут десять она уже входила в кухню сестры.

– Брианна! Что ты можешь сказать, посмотрев на меня?

Откинув с глаз волосы, Брианна взглянула на нее, продолжая замешивать тесто для булочек.

– Что вижу свою собственную сестрицу, – улыбнулась она.

– Нет, не то. Не в буквальном смысле. Попробуй заглянуть поглубже, прошу тебя.

– Я вижу… – сказала после некоторого раздумья Брианна, руки ее ни на минуту не останавливали своего движения, – вижу женщину, которая хочет на что-то решиться. И из-за которой я чувствую порой усталость. Даже злость. – Она говорила все это, не поднимая головы. – Из-за чего мне становится грустно и немного стыдно.

– Я эгоистка?

– Нет, этого порока у тебя как раз нет.

– Зато много других?

– Пожалуй. Почему ты вдруг спрашиваешь? Решила стать безупречной?

– Злишься на меня за вчерашний вечер, Бри?

– Нет. – С новой силой она продолжала месить тесто. – Больше на себя. А еще на судьбу, на стечение обстоятельств. Кстати, ты удивишься, но перед уходом мать похвалила мою еду.

– Это уже что-то новенькое.

– Мало того. Собираясь домой, она обратила внимание на подсвечники, которые ты мне как-то подарила. Сказала, они очень хороши.

– Ушам своим не верю!

– Думаю, таким способом она хотела принести извинения за испорченный вечер.

– Неслыханно!

– Дай Бог, чтобы это были первые шаги к примирению. Правда, перед самым уходом она опять разошлась вовсю. Вылила ушат обвинений на бедную Лотти. Но с той как с гуся вода.

Мегги вынула из кармана лежавшую там стеклянную слезу – такую простую с виду, но таящую столько красоты и разнообразия в своей глубине, и покрутила ее между пальцами.

– Брианна… – Она взглянула на сестру, в глазах у нее была мольба о помощи. – Я сегодня еду в Дублин. На машине.

– Но это долгий путь. А машина твоя такая старая. Срочно вызвали в галерею?

– Нет. Еду, чтобы увидеть Рогана. Чтобы сказать ему, что.., не знаю… Или мы больше с ним не увидимся, или я выйду за него замуж.

– Замуж? – Брианна застыла с комом теста в руках. – Он сделал тебе предложение?

– Да. В последний вечер, когда мы были еще во Франции. Я тогда ответила «нет». Определенно «нет». И я была честной, клянусь тебе. И сейчас так считаю. Поэтому хочу поехать на машине. Чтобы еще и еще обдумать все в пути. И прийти к какому-то окончательному решению. Я зашла сообщить тебе это. Ноя…

Не договорив, Мегги выбежала в сад, оставив сестру в полном недоумении – с руками, погруженными в тесто, и взглядом, устремленным на захлопнувшуюся дверь.

Роган стоял в освещенном солнцем зале, выделенном для его галереи в одном из музеев Рима, и наблюдал за расстановкой работ Мегги. Общим фоном он избрал интимно-золотистый, в стиле эпохи рококо, а подставки под скульптурами велел задрапировать тяжелым красным бархатом. Он знал, что Мегги такое не очень бы понравилось, но считал, что для посетителей этого музея антураж должен быть именно таким.

Он посмотрел на часы, выругал самого себя: опаздывает на встречу, которую сам назначил. Снова влияние Мегги? Раньше он такого за собой не замечал.

В последний раз он обошел выставочный зал.

– Открываете через четверть часа, – напомнил он своим сотрудникам. – Больше внимания прессе, и позаботьтесь, чтобы все были обеспечены каталогами.

После этого быстро вышел на улицу, под теплые лучи итальянского солнца.

– Немного опаздываем, Карло, – озабоченно сказал он водителю, садясь в машину и раскрывая свою вечную папку с бумагами.

Карло ухмыльнулся, натянул шоферскую фуражку пониже на лоб, положил руки на руль – движением пианиста, приготовившегося взять первые аккорды.

– Нагоним время, синьор, – беспечно сказал он.

Роган не успел моргнуть, как автомобиль сорвался с места и вклинился в лавину транспорта, чуть ли не прыжками пробивая себе в ней дорогу. Вжавшись в угол сиденья, Роган просматривал бумаги.

Что ж, можно признать, этот год был совсем неплохим для галерейного бизнеса. Не таким, как золотая середина восьмидесятых, но вполне приличным. Полученные доходы позволят, наконец, начать воплощение его давнишней мечты – открытие специальных филиалов галереи, где будут выставлены только предметы современного ирландского искусства. Нынешняя выставка Мегги – один из пробных камней. В Париже эта проба в общем удалась.

Машина остановилась у тротуара – на всем скаку, словно добрый конь. Карло выскочил из кабины, открыл заднюю дверцу.

– Пожалуйста, синьор. Успели вовремя.