Страницы боли - Трой Деннинг

- Не… карт. Этого… ты… не… узнаешь… никогда – но что… насчет… твоего… друга?

Трассонец выругался. К этому моменту Тессали, скорее всего, уже был мертв, но не мог же он просто взять и уйти!

- Да можешь… конечно, - выдохнул Карфуд. – Кто… будет знать? Твоя… репутация… не пострадает.

Тесей направился к демону.

- Моя репутация не имеет никакого значения. Жизнь Тессали – вот что действительно важно.

Если бы Карфуд не отвел взгляд и не пробормотал ругательство, Тесей вряд ли задумался бы над тем, что только что сказал. Он так долго пробыл прославленным героем, что привык расценивать свои деяния исключительно с точки зрения славы, которую они могли ему принести. А ведь героизм заключается совсем не в том. Но в своем стремлении стать лучшим из лучших он забыл о самом важном; забота о других давно отошла для него на второй план. Возможно, именно потому он и потерял память – он потерял себя.

- Обойдемся... без... поздравлений, - прохрипел Карфуд. – Мне… осталось… недолго.

Тесей опустился на колени возле демона, рассек клинком ладонь, сделав чистый алый разрез, и сжал кулак, не позволяя ни одной капле упасть на губы танар’ри.

- Говори.

Единственным ответом Карфуда был долгий влажный вздох. Демон облизал губы, но отрицательно покачал головой.

- Ты… уже провел меня… один раз.

Тесей поднес руку к губам танар’ри, и алая жидкость заструилась в рот Карфуда. В течение нескольких секунд он позволил демону пить, а затем снова отвел руку.

- Теперь скажи мне, как найти Тессали.

Карфуд слизнул остатки крови с потрескавшихся губ. Затем в его груди зародился хриплый смех, и огни в его глазах погасли.

В конце-концов демону всё же удалось его обмануть. Перекатив тяжелую тушу Карфуда набок, Тесей разрезал лямки его рюкзака. Если в логово Шебы и существовал тайный вход, танар’ри непременно отметил его на своих драгоценных картах. Тесей принялся перебирать свертки. Отыскав самый новый, он вытащил его и развернул. Внезапно его взгляд упал на клочок спутанного белого меха, виднеющийся возле розоватого края.

Это правда. Несмотря на то, что я обещала, еще один из них погиб. Случилось это так: пока мы смотрели в другую сторону, Карфуд набросился на бариаура сзади. Прежде чем Серебряный Ветер успел понять, что происходит, его ноги и руки уже были переломаны, кожа содрана со спины, а сам он начал строить планы относительно того, что именно исправит в мире в следующий раз.

Хотела бы я сказать, что Мультивселенная его закончилась быстро, но мы же говорим о танар'ри. Они – мастера медленного убийства, знающие тысячи пыток, каждая последующая из которых является ужасней предыдущей. Иногда мучения продолжаются даже после наступления смерти; по крайней мере, от этого бариаур оказался избавлен - ценой превращения в пергамент.

Конечно, жаль, что Серебряный Ветер так и не нашел свой выход из лабиринта, но большая ли это потеря? Скучный, эгоцентричный старый дурак; множество таких, как он, валяется в каждой сточной канаве Сигила. Да и что вы ожидали от танар’ри? Мудрости и доброты? Считайте, что вам повезло, ведь демон забрал всего лишь шкуру бариаура, в то время как мог заполучить человеческую, причем куда лучшего качества.

Разумеется, трассонец не ошибся в своих предположениях. У него ушла всего секунда на поиск колонны, еще одна – трех обведенных вокруг нее окружностей, и он сразу понял, что делать. Он уже успел забросить отрубленные и извивающиеся части тела Шебы в сопредельные коридоры; уже дважды обошел колонну; уже отбросил карту в сторону и приготовился действовать.

Его ребра болели, а кровоточащие порезы пульсировали. Тесей, чье внимание было приковано лишь к распахнувшемуся впереди темному проему, в третий раз обошел вокруг колонны, не заметив лежащее на полу подношение. Раздался звук ломающейся керамики, и под пальцами его новообретенной ступни захрустели осколки. Опустив взгляд, он увидел массу темных лент, которые одна за другой принялись обвивать его – один раз, потом второй и третий. Он вспомнил, что в прошлом уже стоял у входа в такую же зловонную пещеру. С ним была его юная винная женщина. Она вложила ему в руку моток золотой нити.

- Я буду держать ее конец, о храбрый Тесей. Когда ты убьешь Минотавра, следуй за ней, и она выведет тебя ко мне.

- Так и будет, принцесса, так и будет, - Тесей одарил ее долгим поцелуем. – Я увезу тебя от злобного Миноса через Сапфировое море, и станешь ты Ариадной, королевой Афин.

Ариадна.

Как только Тесей вспомнил это имя, один из коконов взорвался; посмотрев вниз, он увидел, что по груди его течет черный ихор. Пустота возникла в его груди; холодный ветер царапал обнаженные ребра.

- Не надо больше! – вскричал он. – Я и так узнал слишком много!

Но воспоминания продолжали возвращаться, и все новые и новые коконы, взрываясь, разбрызгивали темный ихор по его телу. Он узрел прошлое, которое раньше являлось ему лишь обрывками – то, как он предал Ариадну, как его небрежность привела к смерти отца, как его слепая гордыня стоила жизни двум его женам, как его ярость уничтожила его безвинного сына. За время, что прошло с того дня, когда он одержал свою первую победу, он полностью утратил все, что некогда делало его героем.

И снова был монстр, предлагающий ему ту же сделку, что некогда привела к столь ужасным последствиям. Одна жизнь, одна-единственная жизнь в обмен на вечное признание и почет; жизнь Тессали в обмен на все его воспоминания о славе и победах. Но на этот раз Тесей знал, как поступить. Черные ленты по-прежнему продолжали обвиваться вокруг его тела, а коконы - изливать ихор на грудь, но он поднял клинок и бросился в чёрную дверь.

За ней оказалось темное сводчатое помещение. В густом воздухе стоял смрад страха и пота, сумрак клубился под потолком, подобно туману, а от стен отражались отголоски полных боли воплей. Здесь было множество клеток самых разных размеров и конфигураций - квадратных, круглых и грушевидных. Некоторые из них выглядели достаточно большими, чтобы вместить и саму Шебу, а в других едва ли хватило бы места даже для гнома. С опорных колонн свисали груды оков и кандалов, в некоторых из них до сих пор находились останки пленников.

В центре залы на длинной веревке болтался подвешенный за шею Тессали. Борясь за каждый вздох,