Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.) - Полина Жеребцова

Али сразу увезли в реанимацию. С ним всю ночь был мой сосед по торговле! Теперь, говорят, Али прячут.

Мать Али и погибшего младшего сына сделала Козерогу памятный подарок — серебряный перстень!

Сегодня при мне разрыдались молодые парни, вижу: нервничают. По обрывкам их фраз я поняла: все связано с гибелью мальчика, сына милиционера…

Круговой криминал?!

Ничего толком написать не могу. Абсолютно ничего не знаю.

Только мужчины рядом со мной шептались. Они выяснили номер машины «шестерки», из которой стреляли в брата Али! Снова будут «разборки».

Торжествует лозунг: «Кто сильней?» Продолжается беззаконие! Зачем была война? Ведь преступность только усилилась!

Кто из них виноват? А кто прав? Я не судья. И, к сожалению, не следователь…

Но растили всех — матери!

У большинства из погибших остаются дети…

Это новые сироты моей родины. Множится число вдов. Вокруг меня путаные, темные дела…

Сегодня неожиданно подошла взрослая чеченка, мать торговца Козерога.

Была озабочена. Внешне очень благородная женщина!

Она была не одна, а с его младшей сестрой, своей дочерью.

Мне обе сразу понравились! Сестру Козерога зовут Фатима.

Это мое любимое имя! Мы познакомились…

Я переживаю за соседа! Могу признаться тебе, мой Дневник!

Мне мой сосед нравится!

Несмотря на то, что он купил торговый стол, где я до этого продавала свой товар, несмотря на мелкие конфликты. Серьезностью. Способностью и желанием трудиться. Тем, что он учится в вузе…

Подходил Ислам. Не один и не со своей женой.

А с незнакомой девицей подозрительного вида.

Еще: рано утром два неизвестных парня подбежали к нашим столам. Они попросили срочно передать записку Козерогу и его друзьям: «А. требуется помощь. Валет подойдет. Шок».

Знаю, что некрасиво, но в записку я заглянула… Ни черта не поняла. Отдала эту бумагу своим соседям-торговцам сразу, как только они появились. Записка произвела впечатление.

Они затряслись от ужаса и мгновенно исчезли.

Тодди, хозяин книг, — в Москве.

Мы купили сосиски! Впервые за три последних года! Какое счастье!

Мой кот Борзик поправился после ранения и толстеет!

Убитого брата Али вижу, как живого… Только задумаюсь, а он стоит рядом.

Или идет по ряду торгующих. Ему уже никто не навредит. Я напишу его имя — Салман. Правда, красиво?! Имя сказочное, как для принца.

Он часто подходил к нашим столам. Угощал меня и Мадину чаем.

Пусть простится ему все вольное и невольное…

Аллах! Храни моих живых друзей!

С, Т, А, Е, А, и других. Прости! Укрепи тех, кто погиб!

Безвременно ушел молодым… Я не измеряю чужую вину. И правоту не измеряю.

Я скорблю за каждой живой душой.

Мы живем в Аду! Оказывается, он здесь, на земле!

Будур

19 января 2002 г. 16 лет

Вечер. Суббота.

Я дома. Торговли нет!

Думаю заняться джиу-джитсу и уроками.

Их много с учетом многочисленных контрольных, различных рефератов, письменных работ.

Усилила свои дополнительные занятия химией и физикой.

Теория. Формулы. Решение задач. Три дня — химия. И три дня — физика. Потом все сначала…

Видела жизнерадостного Ислама с женой — Ларисой. Похоже, чтобы вот так всегда быть в настроении, следует принимать наркотики либо пить спиртное.

Говорила с Рустамом. Он не плохой человек, хороший товарищ.

Думала над создавшимся положением: как помочь соседу по рынку?

Не в беде ли он? На «рабочем» месте его нет.

Но вдруг все это — совпадения. Мои выдумки и фантазии?!

Мама была весь день дома у хозяйки нашей квартиры и моего стола (у Таисы). Мама убирала у нее, смотрела за всеми детьми. Мы в полной зависимости. Но мы выживаем.

Потому благодарны всем, кто протянул нам руку помощи!

Я купила себе «киндер-сюрприз». Сама его съела!

Вот что позволила себе! Как в праздник!

Вечером старшей Таисиной дочке школьнице (моей тезке) я помогала собираться в детский лагерь. Детей отправляют на отдых от школы в город Нальчик. Русских детей в школах нет.

А если есть, то один ребенок на всю школу. Представляю отношение к нему! Представляю, как ему трудно вытерпеть все унижения. И… как нервничают его родители!

Еще после первой войны в меня летели камни и бранные слова из-за «русской фамилии», когда я шла по школьному двору. Без учителя было не зайти в класс — рвали тетради и дневник, лезли драться. Выбрасывали портфель в окно! Подростки не знают жалости.

Потом я научилась давать сдачи. Только тогда меня стали уважать. Русским детям выжить трудно. Сейчас я живу словно чужой жизнью. Не своей.

Надежды на устроенность, на самостоятельность, тем более на личное счастье — нет никакой. Дело не в моем окружении, хороших людей много, а во мне самой.

Я не верю людям. Никому. Никаким. Никогда.

Мне 20 марта 2002 г., исполнится 17 лет! «Страшно, аж жуть!» — подходящая фраза из старого фильма. Я хожу строго повязанная в платке, как «Квазимодо» — страшила. Платок защищает меня от надругательства и русских, и чеченцев. Я полностью, абсолютно одинока. Многие мои ровесники начали пить. (Такого раньше в республике не было!) Употреблять наркотики. Стали беспорядочны в дружбах…

Смотрю на это с ужасом.

Думаю о Маше-Макке. Как она? Думаю о старинных школьных друзьях.

Нужна ли я им?! Интересна? Куда все они подевались?!

Я — «между». Жизнь проходит сквозь меня… Я не нахожу себе места среди людей… Много женщин типа Кусум. Они красивы, но «стервы» по поведению.

Воровки чужого счастья. Такие — живут! Я не умею.

Я никак не могу стать такой. Но боюсь, что не выдержу. И когда-нибудь стану!

Назначение свое я понимаю так:

На планету Земля я пришла, чтобы стать свидетелем.

Видимо, «свидетель» — моя карма.

Моя роль в земной жизни. Мой путь.

Я — свидетель, но я — не участник… Мне еще хуже.

Слабыми были все мои попытки защитить кого-то.

Остановить воровство. Просто зло. Они безуспешны!

И обречены на провал. Я — свидетель…

Значит, я должна все записывать. Фиксировать историю.

Не знаю, поймут ли прочитавшие мои записи главное: зло калечит тех, кто его творит, гораздо сильнее, чем тех, над кем его творят. Хотелось бы написать книгу о войне.

Но у меня нет высшего образования, литературного опыта.

Рассказы получаются слабые. Я их забросила…

Стихи, написанные мной, не совершенны. Знаю!

Они — подражание разным поэтам.

Тем, которыми я в настоящий момент увлечена.