Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

Иодль: Эти базы в военном отношении для нас представляли очень большую ценность, в этом нет никакого сомнения.

Робертс: Вторжение без какого-либо предупреждения или объявления войны?

Иодль: Это политический вопрос.

Робертс: Не было ли величайшим бесчестьем для Германии неоднократно нарушать данное ею слово? Или вы предпочтете не отвечать на этот вопрос?

Иодль: Нет, этот вопрос лучше было бы задать ...лицам, ответственным за политику Германии.

Робертс: Сейчас я перехожу к вопросу о вторжении в Нидерланды, Бельгию и Люксембург.

У вас нет никаких сомнений по поводу документов относительно того, что в случае войны на Западе намерением Гитлера всегда было нарушить нейтралитет этих трех малых стран?

Иодль: Гитлер с самого начала издания своих приказов о наступлении на Западе намеревался пойти через Бельгию, но в отношении Голландии он долгое время делал оговорки, которые были отброшены лишь много позднее, кажется, в середине ноября. Итак, в отношении Голландии эти намерения не были твердыми. В отношении Бельгии они возникли довольно рано, в середине или в начале октября.

Робертс: ...Я хочу сказать, что Германия, естественно, хотела вести наступательную войну и причем наступательную войну на территории другой страны. Такова была цель Германии, не так ли?

Иодль: Тогда целью Германии было победить в этой войне.

Робертс: Вы не смогли бы напасть на Запад, если бы не напали на Бельгию и не прошли бы через нее, не правда ли?

Иодль: Во всяком случае, наступление в другом месте было бы чрезмерно трудным и его осуществление находилось бы под большим вопросом. Об этом я уже говорил.

Робертс: Если бы вы обеспечили захват побережья Бельгии и Голландии, то вы тем самым обеспечили бы приобретение воздушных баз, с которых могли бы разбить Англию? Вы на это надеялись, не правда ли?

Иодль: Не подлежит никакому сомнению, что с занятием этого побережья стратегическое положение Германии в борьбе против Англии значительно бы улучшилось. Это верно.

Робертс: Документ ПС-375, США-84, датированный 25 августа 1938 г., относится ко времени осуществления плана «Грюн». В нем говорится: «Бельгия и Нидерланды, находясь в руках Германии, будут представлять собой исключительное преимущество в воздушной войне против Великобритании».

И армия должна была сказать, сколько времени займет эта операция.

Это было во время чехословацкого кризиса, не правда ли?

Иодль: Да, но мне кажется, этот документ здесь был уже назван смехотворным. Это труд какого-то капитана.

Робертс: Да, но, во всяком случае, его мнение оказалось очень правильным, если судить по тому, что случилось позднее.

Сейчас перейдем к следующему документу. Это документ о совещании, которое состоялось 23 мая 1939 г. в канцелярии фюрера. Документ Л-79, где сказано следующее:

«Воздушные базы Бельгии и Голландии должны быть оккупированы. Заявления о нейтралитете следует игнорировать. В данном случае рассуждения о том, правильны или неправильны договоры, не имеют никакого значения. Армия должна будет занять те позиции, которые важны для военно-воздушного и военно-морского флота. Если Бельгия и Нидерланды будут успешно оккупированы и оккупация эта будет закреплена, если Франция будет также побеждена, то основные условия для успешной войны против Англии будут обеспечены. Ежедневные атаки германского военно-воздушного флота и военно-морского флота перережут ее жизненно-важные коммуникации».

Не было никакого сомнения относительно политики Гитлера в мае 1939 года. Не так ли?

Иодль: В суде я впервые услышал об этом совещании и о том, что там якобы говорилось.

Робертс: Слышали ли вы о речи, произнесенной фюрером 22 августа 1939 г.? Я не знаю, имеется ли этот документ у Трибунала. Это документ ПС-798.

«...Голландия, Бельгия... и Скандинавия будут защищать свой нейтралитет всеми возможными средствами. Англия и Франция не будут нарушать их нейтралитет».

Иодль: Но этого я также не знаю.

Робертс: Очень хорошо. Я хочу перейти к документу, который вы представили вчера.

Председатель: Подождите минутку. Подсудимый, что вы имеете в виду, говоря, что вы этого не знаете? Вы хотите сказать, что вам неизвестен этот документ? Вы сказали: «Я не знаю этого».

Иодль: Я не знаю того, что в действительности говорил фюрер на совещании 22 августа.

Робертс: Я хочу представить документ Л-52.

Документ Л-52 представляет собой меморандум Гитлера от 9 октября 1939 г. Я хотел бы указать, что за три дня до 9 октября 1939 г. Германия вновь повторила свои заверения западным нейтральным государствам.

«Германское нападение должно быть проведено с основной целью разбить французскую армию, но, во всяком случае, оно должно создать благоприятное исходное положение как предпосылку для успешного продолжения войны. При этих обстоятельствах единственно возможной областью для нападения является сектор между Люксембургом на юге и Неймагеном — на севере, исключая крепость Льеж. Задача заключается в том, чтобы проникнуть в район Люксембурга, Бельгию и в Голландию в возможно короткое время, вступить в сражение с сопротивляющимися бельгийскими, французскими и английскими войсками и разбить их».

Я полагаю, что не могу спросить вас, каково ваше мнение о том, было ли честным дать этим западным нейтральным странам гарантию 6 октября, а в этом меморандуме от 9 октября заявить, что это является единственно возможным способом для нападения. Я считаю, что это вопрос политики, не правда ли?

Иодль: Это вопрос политический.

Робертс: 10 мая без всякого объявления войны эти три небольшие страны подверглись вторжению; им была противопоставлена вся военная мощь Германии, не правда ли?

Иодль: 10 мая началось наступление по всему фронту.

Робертс: Скажите, что вообще сделали эти страны, чтобы заслужить ужасы вторжения и несчастья, являющиеся следствием германской оккупации?

Иодль: Я здесь вновь могу сказать, что это вопрос исторического порядка. Я уже здесь изложил свою субъективную точку зрения по этому вопросу, которая состоит в том, что Англия и Франция вынудили эти страны отказаться от своего строго нейтрального поведения. Таково было мое субъективное впечатление.

Робертс: Их единственная вина заключалась в том, что они являлись препятствием для деятельности ваших военно-воздушных баз и баз подводных лодок.

Я хотел бы задать один вопрос относительно Норвегии. Если те разрешат вернуться к этому вопросу, то я хотел бы спросить вас относительно записей в вашем дневнике, документ ПС-1809.

«13 марта. Фюрер еще не отдал приказа о проведении операции «Везер». Он все еще ищет предлога», — или, говоря вашими собственными словами, — «оправдания». На следующий день, 14 марта: «Фюрер еще не решил, какие причины выдвинуть в отношении операции «Везер».

Если у вас были достаточные основания для нарушения норвежского нейтралитета, почему же фюрер был не в состоянии найти эти основания?

Иодль: Потому что фюрер для этой операции считал необходимым иметь какое-нибудь документальное доказательство.

Робертс: Я перехожу к вопросам о Югославии.

Я прошу взглянуть на документ ПС-1746.

До того как мы перейдем к документу, подсудимый, скажите, Югославия ведь также получила от Гитлера заверения. Это ведь так, не правда ли? Или вы об этом не знаете?

Иодль: Не только Югославия со стороны Гитлера, но и мы получили такие заверения со стороны югославского правительства, которое за один день до того заключило с нами договор.

Робертс: Теперь найдите, пожалуйста, этот документ, на который я собираюсь сослаться. Там должен быть листок бумаги, озаглавленный: «Переговоры». Он датирован 27 марта 1941 г.

Иодль: Да, нашел.

Робертс: Теперь переверните страницу, мне кажется, это страница 2:

«Фюрер полон решимости, не ожидая заявлений о лояльности со стороны нового правительства, провести все подготовительные мероприятия для того, чтобы уничтожить Югославию как в военном отношении, так и как национальное единство. Не будет сделано никаких дипломатических запросов и не будет представлено никаких ультиматумов. Будут приняты к сведению заверения, которым нельзя доверять. Нападение начнется, как только будут готовы все необходимые для этого средства и войска. Важно приступить к действию возможно быстрее.

...В политическом отношении особенно важно, чтобы новый удар против Югославии был нанесен с безжалостной жестокостью и чтобы военные разрушения проводились с быстротой молнии.

...Главная задача военно-воздушных сил заключается в том, чтобы начать возможно быстрее разрушение наземных сооружений военно-воздушных сил Югославии и разрушить столицу — Белград путем налетов с воздуха».

Фюрер не намеревался предупредить гражданское население хотя бы за полчаса до атаки, не так ли?