Последний довод королей - Джо Аберкромби

Он окинул площадь мрачным взглядом, оставив Арди наедине с ее страданием.

Толпа ликовала.

Это было потрясающее празднество. Устроители не пожалели ни средств, ни усилий. Гостей было тысяч пять, и не более дюжины из них Джезаль знал лично. Знатнейшие вельможи Союза. Старейшины закрытого и открытого советов. Самые богатые и могущественные люди в самых пышных нарядах, во всем блеске изысканных манер и обаяния.

Зеркальный зал идеально подходил для этого события. Самый роскошный зал дворца, огромный, как поле сражения, казался еще больше из-за огромных зеркал, украшавших стены. Эти зеркала ошеломляли, создавая иллюзию дюжины свадеб в дюжине примыкающих залов. Бесчисленное множество свечей мерцало на столах, в подсвечниках, в хрустальных люстрах под потолком. Мягкий свет лился на серебряную посуду, рассыпался искрами в драгоценностях гостей и отражался на темных стенах, тускло поблескивая в отдалении — миллион точек света, как звезды, рассыпанные в черном ночном небе. Лучшие музыканты Союза играли нежную, чарующую музыку, и эти звуки смешивались с самодовольной болтовней, звоном старых денег и нового столового серебра.

Это было веселое празднество и прекрасный вечер — для гостей.

Для Джезаля во всем этом заключалось что-то еще, и он не вполне понимал что. Он сидел за позолоченным столом, его королева была рядом с ним. На каждого из них двоих приходилось по десять раболепствующих слуг, и все вместе они напоминали толпу, собравшуюся посмотреть на пару редких животных в зоопарке. Джезаля охватила какая-то странная неловкость, он погрузился в молчание, похожее на сказочный сон, и вздрагивал, как больной кролик, когда напудренный лакей неожиданно ставил перед ним тарелку. Тереза, сидевшая по правую его руку, иногда поддевала вилкой маленький кусочек угощения, подносила его ко рту, пережевывала и глотала с элегантной ловкостью и грацией. Джезаль даже не догадывался, что можно есть так красиво. Теперь он осознал свою ошибку.

Он едва мог вспомнить звучные слова верховного судьи, безвозвратно, как он предполагал, связавшие их. Что-то о любви и безопасности нации. Но он видел кольцо, которое ошеломленно вручил Терезе в Круге лордов, — огромный кроваво-красный камень, украшающий его, поблескивая на ее длинном среднем пальце. Джезаль положил в рот кусок прекрасного мяса и попытался прожевать. Мясо показалось ему отвратительным, как комок грязи. Они стали мужем и женой.

Теперь он понимал, что Байяз был прав, как всегда. Люди стремятся к тому, что может их возвысить. Возможно, у них нет идеального короля, но никто не сможет отрицать, что Тереза — настоящая королева. Именно такая, какая должна быть, и даже больше. Сама мысль об Арди Вест, восседающей на этом золоченом стуле, была абсурдна. Джезаля укололо чувство вины, когда он подумал об этом, а затем пришла печаль. Хорошо бы с кем-нибудь откровенно поговорить. Он горестно вздохнул. Если ему суждено прожить жизнь с этой женщиной, им придется разговаривать. И чем раньше они начнут, подумал он, тем лучше.

— Я слышал, что Талин… очень красивый город.

— Конечно, — ответила она, четко соблюдая этикет. — Но и в Адуе есть чудесные места.

Тереза замолчала, опустила глаза и безнадежно уставилась в тарелку.

Джезаль кашлянул.

— Как-то… трудно сразу привыкать.

Он отважился слегка улыбнуться.

Она моргнула и перевела взгляд в зал.

— Да.

— Вы танцуете?

Она плавно повернула голову, чтобы взглянуть на него, даже не поведя плечами.

— Немного.

Он отодвинул кресло и встал.

— Тогда потанцуем, ваше величество?

— Как пожелаете, ваше величество.

Пока они шли в центр просторной комнаты, разговоры постепенно умолкали. Вскоре в Зеркальном зале воцарилась тишина, так что слышалось лишь, как его лакированные ботинки и ее лакированные туфельки постукивают по блестящему каменному полу. Джезаль нервно сглотнул, когда они заняли места, окруженные с трех сторон длинными столами и множеством важных гостей, не сводивших с них глаз. Те же самые захватывающие дух предчувствие, страх и волнение он испытал, когда выходил на поединок с незнакомым противником перед ревущей толпой.

Они замерли, как статуи, глядя друг другу в глаза. Джезаль протянул Терезе руку ладонью вверх. Она тоже протянула руку, но вместо того, чтобы взять его ладонь, она крепко прижала к ней свою и потянула вверх, так что их пальцы оказались на одном уровне. Тереза слегка приподняла бровь. Молчаливый вызов, которого никто из гостей не мог заметить.

Первая длинная нота соскользнула со струн и эхом разнеслась по залу. Они начали танцевать, делая круги преувеличенно медленно. Вышитый золотом подол платья Терезы шуршал по полу, закрывая ее ножки, поэтому казалось, что она не шагает, а скользит по каменным плитам. Подбородок королевы был неприятно вздернут. Они танцевали, и в зеркалах одновременно с ними двигалась еще тысяча пар — в мерцающей дымке, в коронах, в белоснежных позолоченных одеяниях.

Когда начался второй тур танца и зазвучали другие инструменты, Джезаль осознал, что рядом с Терезой он — неуклюжий увалень, хуже, чем рядом с Бремером дан Горстом. Тереза сохраняла такую безукоризненную осанку, что легко удержала бы на голове бокал с вином, не пролив ни капли. Музыка играла все громче, быстрее, самоувереннее, а вместе с ней и королева двигалась все стремительнее и раскованнее. Она так слилась с музыкой, словно дирижировала оркестрантами при помощи своих вытянутых рук. Джезаль попытался вести, но она ловко вывернулась. Она делала обманные движения, кружила, так что Джезаль едва не хлопнулся на задницу. Она хитро и умно плела паутину уловок, а он проделывал свои па впустую.

Музыка играла все быстрее, оркестранты рвали струны с яростной сосредоточенностью. Джезаль предпринял тщетную попытку поймать Терезу, но она увернулась, ослепив его блестящим ворохом взметнувшихся юбок, так что ему оставалось следовать за ней. Она едва не оконфузила его, убрав ногу раньше, чем он это заметил, потом резко подняла голову и чуть не проколола ему глаз короной. Знатные мужи Союза созерцали все это в восторженном молчании. Сам Джезаль тоже чувствовал себя ошеломленным зрителем. Все, что он мог, это изо всех сил сохранять остатки достоинства, чтобы не показаться полным дураком.

Наконец темп музыки снова замедлился, и Джезаль испытал то ли облегчение, то ли разочарование, когда Тереза протянула ему свою руку, словно подарила редкостное сокровище. Он принял ее, и они начали кружиться, постепенно сближаясь. Когда инструменты играли последний рефрен, Тереза прижалась спиной к его груди. Они поворачивались тихо, медленно, и он вдыхал аромат ее волос. На последней длинной ноте она отклонилась назад, и Джезаль бережно отпустил ее. Шея Терезы выгнулась, голова склонилась, изысканно сделанная корона почти коснулась пола. Наступила тишина.