Двойной агент. Записки русского контрразведчика - Владимир Григорьевич Орлов

Так постепенно я создал, так сказать, свою сеть, собиравшую мне обширную информацию. Это было очень удобно и к тому же ни копейки не стоило.

Одной из крупных операций, проведенных мною под руководством товарища Василия, было изъятие документов из помещения военной миссии Деникина — Врангеля в Берлине. В этом помещении проводились офицерские занятия по тактике. Я принял деятельное участие в организации и проведении этих занятий. Снял слепок ключей от входных дверей и сейфов, по которым были изготовлены их дубликаты.

В ночь с субботы на воскресенье я проник в помещение и изъял два или три чемодана с документами. На улице меня ждал товарищ Василий с машиной. Он отвез все документы, сфотографировал их, а к утру я уложил все документы на место.

В этот период времени товарищ Василий уехал, а связь со мной стала поддерживать молодая женщина, товарищ Зося. Фамилию ее я забыл, знаю только, что она вскоре умерла в Москве от чахотки.

Продолжалась текущая работа по сбору информации об эмигрантах. Одной из крупных операций было изъятие документов из квартиры французского военного агента полковника фон Ляшпе. Товарищ Зося сфотографировала их, после чего я водворил их на место.

В связи с активизацией антисоветской политики французского правительства и усилением помощи белогвардейским организациям меня направили в Париж. Туда же выехала и товарищ Зося. Через Гучкова, Брешко-Брешковского и Гомолицкого я собрал необходимые сведения, и в частности о натиске со стороны французских органов на поляков с целью оказания поддержки кутеповским агентам в Польше.

Через Казым-Бека я собрал материалы о деятельности кирилловцев. Под предлогом безденежья я устроился на несколько дней у него на квартире и сфотографировал все документы и переписку, хранившуюся у него как у секретаря Кирилла Владимировича Материалы я передал товарищу Зосе и вернулся в Берлин. Здесь продолжалась текущая работа по сбору информации, «переброска» брошюр и листовок «Братства белого креста», наблюдение за отдельными лицами. В это время немецкие связи Павлова сильно уменьшились, немцы потеряли интерес к Павлову и его «братству», перестали субсидировать его. Личные его средства, а они были немалые, тоже понемногу иссякли. Богатые эмигранты жили широко, надеялись, что вот-вот вернутся в освобожденную от большевиков Россию. Павлов вынужден был подрабатывать себе на жизнь, сделавшись шофером.

Вскоре я серьезно заболел, перенес операцию и на два с половиной месяца выбыл из строя. Мою работу, видимо, ценили, считали нужной и успешной. Когда же я заболел, крепко меня поддержали, так как лечение за границей стоит дорого.

После болезни на условленную явку ко мне пришел связной — заместитель начальника ИНО Логинов-Бустрем. Я подробно доложил ему о моем положении в эмигрантских кругах, связях и знакомствах и перспективах дальнейшей работы. Был разговор и об упущенных возможностях в Германии.

Шел 1925 год, положение в Германии стабилизировалось, и теперь взять немцев, как говорится, голыми руками и думать было нельзя. Теперь нужны были большие деньги, время и упорная настороженная работа. На нацистскую партию по-прежнему серьезного внимания не обращали, хотя еще были возможности организовать работу против гитлеровцев.

От Логинова я получил задание постараться проникнуть в белоэмигрантскую организацию «Братство русской правды». Эту организацию возглавлял бывший следователь по особо важным делам царского правительства В. Орлов. Он раньше был во главе контрразведки у Врангеля. Это был умный и опасный враг.

Орлов был связан с английской, французской и немецкой разведками. В берлинской полиции у него была связь с начальником отдела политической полиции (доклад Бартельса), в рейхскомиссариате у него был свой человек, прибалтийский немец Зиверт, в разведке рейхсвера — ближайшие сотрудники начальника отдела разведки полковника Николаи — майоры Лизер и Pay.

Орлов был знаком с известным английским разведчиком Сиднеем Рейли и некоторыми его начальниками, во Франции у него были давние связи со 2-м отделом генштаба «Сюрте женераль».

«Братство русской правды» имело своих представителей в Латвии. В Риге представителем «братства», то есть Орлова, был поручик Покровский, тесно связанный с латвийской охранкой, разведкой и эсерами.

В Финляндии — в Хельсинки и Выборге у Орлова были также доверенные люди (фамилии их, к сожалению, я не могу припомнить), тесно связанные с политической полицией, разведкой генштаба и организацией шюцкоров. Он имел личные связи с начальником политической полиции Саариярви.

Были у Орлова свои люди и в Харбине, связанные с японцами и полицией Манчжоу-Го. Он имел, как уже отмечаюсь, личные связи с начальником политической полиции Саариярви, а через него и Ееско Рисики, бывшим тогда министром полиции.

Орлов был организатором фабрики антисоветских и антикоммунистических фальшивок, принесших много вреда Советскому правительству и коммунистическому движению за границей. Он был, в частности, автором фальшивки о якобы подготовлявшемся взрыве собора в Софии, приведшей к аресту многих болгарских коммунистов.

Из орловской фабрики вышло известное «Письмо Коминтерна», Орлов же снабжал английскую разведку фальшивками, способствовавшими налету английской полиции на Аркос. Он приложил руку и к налету немецкой полиции на торгпредство в Берлине.

Деятельность Орлова по изготовлению фальшивок продолжалась много лет. По заказам иностранных разведок Орлов «добывал» для них, то есть изготовлял, «директивные письма ОГПУ и Коминтерна» и другую липу, послужившую, однако, основанием для крупных антисоветских провокаций. Возле него терся и уже упомянутый выше подонок Дружеловский.

Особенно успешно Орлов развернул свою фабрикацию фальшивок, когда связался с предателем Яшиным (он же Сумароков-Павлуновский). Этот предатель был сотрудником в представительстве УССР в Берлине (тогда было такое представительство). Его через своего агента немку Дюммлер обработала немецкая полиция, и он сбежал, захватив с собой много документов, которые постепенно сбывал немецкой полиции. Яшину-Сумарокову дали паспорт на имя Павлуновского.

Когда выкраденные подлинные документы были проданы, Павлуновский скооперировался с Орловым по изготовлению фальшивок. Павлуновский передал Орлову некоторые подлинные советские документы, с которых были скопированы бланки, штампы, подписи и печати. Поэтому эти фальшивки воспринимались как достоверные.

О размахе этого «бизнеса» можно судить по тому, что на доходы от своей фабрики фальшивок Орлов приобрел большое имение в Мекленбурге. У него были фото— и химлаборатория, пишущие машинки с различными шрифтами, десятки штампов и печатей, огромная картотека на советских работников и т. д.