Передача лампы - Бхагван Раджниш

В этой тишине, в этой безмятежности вы становитесь святыней, вы становитесь священным.

Впервые в жизни вы осознаете свою набожность.

Ошо, среди всех чудесных, волнующих и прекрасных переживаний, которые ты имел в своей жизни, есть одно переживание, самое восхитительное из всех, которого у тебя не было, это знание того, каково это — сидеть в твоем присутствии, наблюдать, как ты заходишь в комнату, таять от твоего взгляда, принимать твою милость, возвращаться к жизни, слыша твои слова, тонуть в твоем безмолвии.

Ошо, мы блаженны.

Пожалуйста, пойми, я ничего не могу поделать, но мне никогда не бывает тебя достаточно, с тех пор как я убедилась на собственном опыте, что ты — все.

Я люблю тебя.

Это действительно так. Я упустил то, что вы имеете, безо всяких усилий. Те, кто понимает, будут чувствовать, что они блаженны. Большинство воспримут это как само собой разумеющееся, им не повезло.

Это особенность человеческой природы: обо всем, что вы получаете без каких-либо усилий с вашей стороны, вы склонны забывать. Вы не чувствуете за это никакой благодарности. Это одно из великих несчастий человеческого ума.

Но вы пробуждаетесь от этого несчастья и чувствуете блаженство, которое может чувствовать только ученик. Я никогда не был учеником. Это переживание я, несомненно, упустил.

Вы имеете его, но помните, что оно будет более проникающим, если вы не будете принимать его как само собой разумеющееся, если вы будете постоянно напоминать себе, что из пяти миллиардов человек в мире именно вы вдруг приблизились к мастеру — наткнулись случайно.

Если вы будете себя чувствовать благодарными существованию за это, ваше переживание будет более глубоким, более ценным, невероятно трансформирующим. Не нужно ничего делать: если вы можете быть созвучным мастеру, этого достаточно, чтобы быть просветленным — сливаться в его присутствии, таять в его безмолвии, отбрасывать двойственность между вами и ним, чувствовать, что вы одно. И это чувство приведет вас к новым измерениям в жизни. Оно поможет вам выйти за пределы маленького ума и откроет перед вами все небо со всеми звездами, чтобы вы исследовали их.

Ошо, твоя история о Будде и мухе всегда меня интриговала. У тебя все еще есть выбор быть или не быть осознанным?

Нет, у меня больше этого выбора нет. Я — осознанность без выбора. Мне не нужно быть осознанным. Я просто осознан. Теперь оно как сердцебиение или дыхание. Даже если я попытаюсь быть неосознанным, это невозможно, само усилие сделает меня более осознанным.

Осознанность не качество, не черта, это все ваше существо. Когда вы становитесь осознанным, не остается выбора быть иным.

Ошо, несколько дней назад ты упоминал, что различные переживания из нашего детства, о которых мы тебе рассказывали, — на самом деле техники, которые использовались на протяжении столетий, чтобы обучиться дистанцироваться от тела.

Это разрабатывалось как техники на основе переживаний, естественно случившихся с человеком в его детской невинности и доступности, или мы получили воспоминания об этих техниках из прошлых жизней?

Эти техники — и не только эти, но все техники, которые были разработаны, основаны на человеческих переживаниях.

Многие из этих техник основаны на невинности ребенка и его переживаниях. Вы должны вернуться к этой невинности, чтобы сделать эти переживания возможными.

На протяжении столетий люди, имеющие способность глубоко проникать в самую сущность человека, наблюдали за собой и за другими и разрабатывали методики. Все эти методики основаны на неких переживаниях, которые происходили естественно. Но никому нет дела до них, наоборот, общество пытается подавить эти переживания, потому что они, без сомнения, будут способствовать возникновению непокорной личности.

Например, Джалалуддин Руми стал просветленным при помощи очень странного метода, который он помнил, начиная со своего собственного детства, — кружение.

Все дети любят кружиться, потому что обычно ваше существо и ваше тело зафиксированы, устойчивы. Но когда вы начинаете кружиться и двигаетесь все быстрее и быстрее, тело вращается, и на определенной скорости ваше сознание не может за ним успеть. Тогда ваше сознание становится центром циклона: тело движется, а сознание остается неподвижным.

По всему миру дети делают это, но родители боятся, что те могут упасть, сломать кость, получить перелом, им может быть дурно, их может стошнить. И их останавливают, потому что родители не имеют ни малейшего представления, и им никогда не приходит в голову спросить у ребенка: «Зачем ты кружишься, что это тебе дает?»

Джалалуддин с самого детства сохранял способность кружиться и чрезвычайно этим наслаждался. И из-за того, что люди мешали ему, он уединялся в пустыне и кружился там. Пустыня — лучшее место для кружения, потому что, даже если вы упадете, вы не повредитесь, вы можете двигаться с какой угодно скоростью.

Он не осознавал, что переживает нечто духовное, но видел происходящие изменения. Он становился другим человеком. Его сложно стало рассердить, раздосадовать, унизить, оскорбить. Его разум становился острее.

Он не вел себя, как другие дети, он становился обособленным человеком. Его не интересовали их игры. Пока они играли, он кружился где-нибудь далеко в пустыне. Это приносило такое блаженство и такое умиротворение, но он не осознавал, что это духовно или как-то связано с просветлением. Он никак не мог описать это как духовность.

Когда он стал юношей, благодаря его качествам им заинтересовались многие мастера. Он был редкой личностью. Он был точно на грани просветления, но сам этого не осознавал — он даже не был искателем истины. Он делал лишь одно — кружился. Этого он не прекращал.

И однажды он решил кружиться до предела, чтобы посмотреть, что случится. Эти прекрасные переживания — случайность: что случится, если продолжать кружиться как можно дольше? Он кружился без остановки тридцать шесть часов, днем и ночью. И когда через тридцать шесть часов он упал, то был тотально иным человеком, излучающим новый свет.

Он создал традицию, которая сохранялась тысячу двести лет, — традицию кружащихся дервишей. У них была только одна техника — и ничего больше. У них нет никаких писаний, у них есть стихи Руми: он был крупным поэтом. У них есть стихи Руми и одна техника — кружение. Только благодаря одной технике многие люди за эти тысячу двести лет достигли предельного. И она была открыта Руми — который даже ничего не искал.

Все техники в мире — я исследовал всевозможные техники, чтобы понять, откуда они пришли. Потому что они не изобретения, они основаны на неком человеческом переживании, которое уже случалось. Просто нужно было сделать его более тонким, более отточенным, более методологичным, более чистым и более ясным, чтобы человек не делал его на какой-то биологической или физиологической основе ради некоторого минимального улучшения, но искал с его помощью предельную истину.

Все методы случились таким образом.

Я не встречал ни одного метода, который не был бы основан на человеческом переживании. Кажется, что природа уже обеспечивает нас всем, чтобы выйти за пределы обычного ума и достичь сверхсознательного. Но, к сожалению, мы этим не пользуемся, мы этого даже не понимаем.

Но были люди, которые собрали все возможности, сделали их чистыми, короткими, простыми, чтобы все могли ими пользоваться.

Это должна быть действительно большая работа. Если у меня будет время, я хотел бы остановиться на разъяснении каждой техники, используемой по всему миру, — из какого человеческого переживания она возникла.

Но одно определенно: нет никаких техник духовного роста, которые могут быть искусственно навязаны человеку. Природа уже все предоставила — вы можете очистить их, сделать их лучше, совершеннее. Но невозможно заставить работать искусственный метод.

Только с природой — ничто искусственное не поможет.

А когда сама природа готова вам помочь, глупо прибегать к искусственным методам.

Глава 28

Пока ваши стопы не станут святыми…

Ошо, это кажется невозможным: столькие страны на Западе сказали тебе «Нет». Но даже если бы так называемые демократии приняли тебя, что можно сделать с Россией и другими коммунистическими странами? Пока там не случится великого пробуждения, кажется, что мир обречен.

Это правда: многим так называемым демократическим странам не хватает мужества даже для того, чтобы выдать мне туристическую визу. Это великая честь. Они не оказывали таких почестей ни одному другому человеку за всю историю.

Их религии двадцать веков, столько же и их морали, столько же и их традиции, и они боятся человека, который не обладает властью, который приезжает как турист — всего на три недели. Их паранойя очевидна.