Рождение богов - Галина Раздельная

Кали… Мысли вновь вернули его к ней. Место девушки было здесь, а не в сырых чащах леса. Не думать об ученице Хранителя Энлиль пока не мог, слишком острой казалась горечь последней встречи, когда девушка была уже мертва. Нет, он не оставит её тело там навсегда. Когда всё закончится, он вернётся, и похоронит её в уединённом месте, под куполом таких же равнодушных звёзд…

– Разве сейчас не должно уже светать? – отвлекая командира от спутавшихся мыслей, заметил Энки.

Не сразу расслышав сказанное, Энлиль по-иному взглянул на небо. Он вспомнил начинающий сереть небосвод, когда они вместе с Хоннором только вошли в тайный проход в противоположном подножье горы. За время пути солнце уже должно было показать первые лучи, но через высокие оконные проёмы их всё ещё окутывала густая ясная ночь.

Стоп!

Здесь и окон то быть не должно.

Насколько они помнили рассказ Хоннора, покои Верховного Хранителя находились внутри Хранилища, окружённые цельными металлическими стенами, потолками и полом, зашитыми в камень. Командир телохранителей предупреждал о странностях, поджидающих их внутри, но чтоб до такой степени… Подойдя к пестрящим на ветру гардинам, Энлиль поймал тонкую материю. Ощущение скользящего шелка, как и дыхание слегка прохладного влажного ветра на щеке, поражали своей реальностью. Свет далёких раскалённых звёзд немного слепил бело-синей яркостью, но, как и небосвод, остался таким же, каким он его и запомнил, множество раз изучая ночное небо.

Энки, поравнявшись рядом с командиром, опередил того и первым не спеша высунул руку в ближайший оконный проём, ожидая наткнутся на скрытый механизм, но кисть свободно покинула пределы комнаты. Не понимая, что за чертовщина, оба, забыв на время о своей миссии, раззадоренные тайной, начали высовываться из окна, чуть ли не по пояс дотягиваясь вдаль, так и не уловив ничего по ту сторону.

Раздосадованные неудачей, наёмники оставили всё так же тонувшее в мерно покачивающихся волнах шёлка и света окно. Уверенность в том, где начиналась граница иллюзии и реальности, покинула друзей. В этих покоях многое могло оказаться вымыслом, искусной работой талантливого Хранителя. Многое, но однозначно не всё. Свыкшиеся с их присутствием кошки выглядели вполне настоящими. Некоторые из них уже примерялись к завязкам на ботинках парней, увидев в верёвочках достойных противников для игры. Отпихнув с прохода разыгравшихся и явно не голодавших животных, Энки и Энлиль медленно осмотрели комнату. Здесь, вероятнее всего, Хранитель принимал посетителей. Убранство помещения походило на кабинет, но и официальные мероприятия тут казались неуместными. Уютные глубокие кресла, диваны с высокими спинками и подлокотниками, море подушек, толстые подсвечники с наполовину сгоревшими свечами, низкие столики, цветы, широкая столешница, на ней рабочий беспорядок: ваза с фруктами, теряющаяся в книгах, свитках, чашках, запах бумаги, пряных трав, спокойные, неброские пейзажи на картинах – в таком окружении приятно коротать час с другом.

Пересекая комнату в поисках всех притаившихся кошек, Энлиль на мгновение представил как здесь, в таком же лёгком мерцании свечей и звёздной ночи, часто находился его дядя, наверняка споря о чём-то с несговорчивым Хранителем. Дильмуна наёмник видел множество раз, но только в детстве. Ему и Энки старик запомнился суетливым, добрым, сыпавшим интересными историями, как камешками. Приезжая на встречу к Эриду, он всегда находил время для детей, если те гостили у Канцлера. Дильмун без устали подолгу возился в их играх, соглашался побыть пиратом, разбойником, показывал непонятные для них фокусы, пугал ребят внезапно вспыхнувшими лампами или подвинутым силой мысли шкафом. Трудно было представить, что кто-то мог причинить ему вред.

Думая о старике, предводитель наёмников вспомнил и одну свою старую мечту, которая сбывалась в эти минуты. Всё своё детство Энлиль хотел попасть в сокровищницу. Он и Энки упорно напрашивались в гости, но Хранитель отнекивался, говорил, время придёт.

– Вот и пришло, – тихо промямлил себе под нос Энлиль.

– Что?

– Ничего, – подтолкнул он обернувшегося на шёпот Энки. – Расторопнее давай, не в музее ходишь.

Друг негодующе заворчал: «Когда это я был нерасторопным?», впрочем, шагу прибавил. Переловив каждую кошку по очереди и не найдя ключа, друзья уже собирались двинуться в следующую комнату, но с досадой остановились у, казалось бы на первый взгляд, глухой стены. То, что издалека напоминало панно из дерева, вблизи было ничем иным, как лазом с уходящим отверстием в другое помещение, из которого на них выглядывала округлая, вертящая глазищами-блюдцами морда жирного кота. Оба одновременно раздражёно вздохнули. Похоже, через такие проходы четвероногие любимцы Хранителя без препятствий гуляли по всем покоям.

– Так до вечера за ними можно гоняться.

– Найдем сперва панель управления, – выпуская из рук зашипевшего котёнка, предложил Энлиль.

Собрав свои вещи, наёмники быстро разбрелись во все стороны покоев. Занимали те немалую площадь, кое-где лестницей уводили вниз или вверх, открывались широкими и всё такими же иллюзорными верандами, шумели тихими искусственными водопадами, пением невидимых птиц. Спрятавшаяся среди комнат библиотека оказалась в самом центре покоев, куда вели сразу два узких входа. Миновав прихожую, первым её нашёл Энки, присвистнув от удивления. Идеально круглое, радиусом метров пять, с четырьмя сложенными из каменных глыб высотой с наёмника каминами, смотрящими на все стороны света, помещение уходило на несколько ярусов массивных дубовых стеллажей вверх, ломившихся от тысяч пухлых отпечатанных когда-то на бумаге книг, тиснённых по коже рукописей, спрятанных в чехлах свитков и сувоев, упираясь в потолок-небо, откуда, как и из окон, нависал ночной небосвод, мерцающий во всей своей красе.

Второй проход, из которого через мгновение появился Энлиль, вёл из спальни Хранителя. Приоткрыв дверь, у предводителя наёмников чуть было не вырвалось гулявшее на флоте ругательство, служившее высшей мерой одобрения. Увиденное произвело на него не меньшее впечатление, нежели на Энки. Оцепенев, друзья медленно переступили пороги обоих входов, и в такт их шагам тёмные проёмы дремлющих каминов ожили, заиграв язычками пламени, освещая лаконичный интерьер. Библиотека приветствовала своих гостей, манила уютом, пустотой, желанием остаться здесь наедине с загадками книг, устроиться поудобнее в единственном в комнате кресле, придвинуться поближе к тёплому камину, утопить ступни в мягком ковре, забыть все звуки за этими стенами и окунуться хоть на час в кем-то давно написанные строки.