Пауза - Кристина Андреевна Белозерцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вставай, – велел Скримджой, – прямо сейчас, или мы продолжим играть со спящими.
Я с трудом поднялась на ноги, скрипя зубами. Приступ смеха закончился также неожиданно, как и начался, оставив во рту горький привкус желчи. Теперь мысль о ноже казалась мне весьма заманчивой. Я была вынуждена повиснуть на локте эльфа и кое-как побрела вместе с ним к выходу. Главное, ничего не сломала. Вроде бы. Потянула за узел сбоку, распутывая порванную и измятую юбку.
И тут мертвячий дроу снова вызвал гламоур. Он проходил среди людей, которые должны были держать его в камере, и которых он только что расшвыривал, как кукол, а они смотрели на него влюбленными глазами и чуть ли не кричали от восторга. А на полу, абсолютно ничего не подозревая о происходящем, спали бывшие рабы. Фантасмагория.
Тут он замер и обернулся к людям.
– Господа! – голос звучал мягко, он вибрировал и обволакивал. – Учитесь у графини. Ей нужно было решить непосильную задачу в кратчайший срок, и она нашла выход. Она не победила меня, но добилась того, что ей было нужно. Но то, что днем творили вы, когда узнали о побеге пленников… – дроу сокрушенно покачал головой, а подвал затопило горькое разочарование с привкусом плохо сваренного кофе. – Вы действовали слабо, господа. Слабо и глупо. И все заслужили наказание. Вы были не в состоянии быстро принимать решения, банальные решения, позвольте заметить. Это будет стоить вам половины месячного жалования.
Какой-то громила выругался и смачно плюнул на пол. Зеленая лоза метнулась к нему взбесившейся змеей, пробив ему грудь и тут же рассыпавшись на светящуюся пыль, осевшую на упавшее тело, а эльф даже не прервал своего монолога.
– Но я дам вам шанс исправиться, господа. Если вы сможете выполнить мое задание, я утрою жалование за этот месяц.
Тишина из напряженной стала просто звенящей, дроу медленно оглядел окружающих его людей и криво улыбнулся.
– Выберите одного из вас. Самого слабого. Самого глупого. Только одного. Кого никому из вас не жалко. Или наоборот – самого сильного и напористого, который успел утомить всех. Я казню его. Только одного человека. А остальные получат дополнительное золото. Или в случае отказа лишатся его. Докажите мне, что вы все же способны быстро принимать решения. Выбирайте, господа, у вас есть час, после чего вы приведете ко мне этого человека связанным.
Он приобнял меня за плечи и повлек прочь из этого подвала, оставляя людей растерянными и изумленными подобным предложением.
– Не желаешь поподсматривать, ненаглядная? – хихикнул темный. – Сейчас там будет потрясающе весело.
– Нет. Не желаю. Зачем тебе кого-то еще убивать? Мало было сегодня?
– О нет! – воскликнуло чудовище с энтузиазмом. – Мне нужно только, чтобы они сообща выбрали, кого именно убить. Ничего не объединяет так людей, как совместно принесенная жертва, а мне нужно, чтобы они чуть более сплотились, раз уж теперь это не просто сброд в форме, а мои люди. Ну же? Это вправду будет интересно!
– Ни. За. Что.
– Ах да, прости, я совсем не подумал, что ты устала.
Мы остановились передохнуть на лестнице, возле узкого стрельчатого окна, забранного черной кованой решеткой, когда у меня закружилась голова. Я оперлась ладонью о стену и пыталась смотреть в пол, но Скримджой уже привычным движением поднял мое лицо вверх за подбородок.
– Было забавно, – улыбнулся он, снова меняясь, как по волшебству: выражение лица стало мягче, а в глазах загорелись те самые теплые желтые искорки, – очень больно? Мне кажется, я случайно выбил тебе плечо? Нет? Вот и славно.
Я только качала головой отрицательно, а от его взгляда у меня снова побежали по спине мурашки. Руки дроу подхватили меня, не позволяя кулем осесть на пол. Ладони эльфа принялись ласкать спину, шею, зарываясь тонкими длинными пальцами в волосы, гладили затылок, а у меня не было уже ни злости, ни ненависти, ни желания сопротивляться – ничего. Вообще, пытаться что-то противопоставить серьезному магу-менталисту – та еще задачка, а я так или иначе пыталась сопротивляться ему весь день.
– Подари мне этого парня, того, кого они выберут.
– Прости, но нет. Тогда он не будет жертвой, и остальные не извлекут никакого урока.
– Почему все эти люди вообще называли тебя милордом? – спросила я, пытаясь собрать в охапку разбегающиеся мысли.
Его пальцы уверенно нащупали застежку ворота платья, и белая невесомая ткань легко сползла с плеч, позволяя лунным лучам облизать кожу.
– Потому что дома ко мне обращаются именно так, – тихо откликнулся темный, медленно проводя пальцами от подбородка, по шее и еще ниже, – я двоюродный прапрадед нынешней королевы. Тебе, кстати, понравилось? Идея со стражниками и магами была… интересной. Признаю.
Губы его коснулись шеи, прижались крепче, впились, наверняка оставляя синяк, симметричный отпечатку клыков с другой стороны.
– Ты больной на всю голову, – прошептала я, чувствуя, как он снова обнимает меня, прижимая к себе.
Слабая попытка оттолкнуть темного, упершись ладонями ему в грудь, не привела ни к чему. Логичное завершение. Никто, собственно, и не сомневался…
– Но ты смеялась, – мягко заметил дроу, отрываясь от моей кожи и не прекращая улыбаться.
– Ага. Я головой ударилась, если ты не заметил. У меня, скорее всего, легкое сотрясение. И, похоже, истерика. Пожалуйста, отпусти меня.
– «Черное с белым
Смотрится дивно…» – слегка насмешливо пропел он две строки какой-то неизвестной мне песни.
– Пошел ты…
– Мне нравится, что ты не поддаешься окончательно. Твое сознание неплохо защищается. У тебя случайно нет этой штуки… как вы его называете… фактора Геллера? О! Отлично, значит, с тобой придется повозиться! Я даже рассчитывать не мог на такую удачу!
– Верни меня в камеру и запри там к мертвячьей матери. Я скучаю по пауку.
– Нет, ты вернешься к себе, выпьешь вина и ляжешь в удобную постель. Это гораздо лучше, чем цепи, поверь мне. Но сперва – мой вопрос.
Больше разум не мог противиться чужому влиянию вовсе, поэтому я стояла там, на лестнице босиком, полуголая и молча смотрела в янтарные глаза, не пытаясь вернуть на место платье, ожидая только, когда все это кончится. Любым образом. Выкинь он меня сейчас в окно, я бы не возражала. В свете обеих лун металл и драгоценности на его лице блестели и переливались, будто бы специально гипнотизируя. Он чуть наклонился, так, что почти касался моих губ своими, а я не чувствовала больше ничего кроме сильного, ровного
