Иностранный легион - Сергей Балмасов

От Сергея Валерьяновича Архипова, госпиталь Джерьял, Алжир, 8 мая 1923 г., А. А. Воеводину, в Прагу:[456] «…Передо мной Ваше письмо от 20 марта, адресованное на имя Белокурова, который мне его переслал. Последний находится в Марокко, где уже начались операции. Вы сами знаете, что в боевой обстановке, в особенности при полевой войне, невозможно регулярное сообщение с культурным миром. А посему мне поручено не терять Вас из виду, чтобы при Вашем активном содействии, на которое мы рассчитываем на основании Вашего письма, быть в курсе всех вопросов, связанных с судьбой русской учащейся молодежи вообще, оказавшейся волею судеб на чужбине, выброшенной из привычных, культурных условий существования, и студентов-легионеров, в частности. Энергичная работа правления Организации российских эмигрантских студенческих организаций, или, персонифицируя последнее, — Ваша работа, дорогой коллега, — столь благотворительная по результатам, уже достигнутым и вероятным, что дает надежду на почти полное разрешение всех вопросов нашей жуткой действительности. Если Вас интересуют быт и нравы этого «Мертвого Дома», именуемого Иностранным легионом, я охотно поделюсь с Вами материалом…» 2-е письмо С.В. Архипова из Алжира А.А. Воеводину в Прагу, 11 мая 1923 г.: «…Из очень авторитетного источника узнал, что Ваша работа в целях освобождения от службы русских студентов-легионеров не пропала даром: письмо доктора Масарика, одобренное Мильераном, передано на рассмотрение военного министра. Даже не рассчитывая на полный успех, можно тем не менее с уверенностью сказать, что этот шаг не останется без последствий. Я в самом радужном настроении. Недаром во мне живет вера в чудо. Не первый раз приходится быть свидетелем событий, совершающихся «рассудку вопреки». Дай Бог, чтобы и на этот раз «невозможное сделалось возможным и необходимым». Французское правительство, не страдающее, кажется, исторической близорукостью, должно ясно видеть, даже несмотря на предыдущие события, контуры будущей России, и в его прямых интересах пойти на уступку общественному мнению подлинной России и ее младшей сестры — Чехословакии. Это является для Франции действительно экзаменом на политическую зрелость, успех которого зависит исключительно от степени ее подготовленности, от реальности всей ее социологической концепции. У меня к Вам просьба. Не имеется ли у Вас случайно каких-либо сведений о Василии и Петре Аверьяновичах — или Валерьяновичах — Архиповых, моих братьях. Первый — инженер-технолог, окончил Петроградский технологический институт в 1913 году, работал в Николаеве на Военно-Морском Флоте и последние годы был заведующим портовой электрической станцией там же. Второй — студент Московского императорского технического училища[457]…»

3-е письмо С.В. Архипова из Алжира А.А. Воеводину в Прагу, 26 июля 1923 г.: «…Спасибо сердечное, дорогой Александр Александрович, за Ваше большое, милое письмо, которое доставило мне много приятных минут, а за хлопоты Ваши по розыску моих братьев — земной Вам поклон. Это — услуга, которая не забывается. Итак, я в неоплатном долгу перед Вами. Правительство, от которого зависит наша участь, всячески затягивает разрешение поставленного Вами прежнего вопроса, глухо оно… Перестало меня это удивлять и возмущать. Разочаровался я в республиканских «добродетелях». Республиканские правительства,[458] не способны подняться в своей политике и мировоззрениях до благородства, до чистой идеи, без всякой материалистической окраски. Дистанция огромного размера между двумя республиками — скромной, благородной Чехословакией, родившейся «из пены морской», и гордой, тщеславной, жестокой Францией. В то время, как последняя, дорого заплатившая за свою победу… русской кровью, по звериному праву присвоила себе львиную долю добычи, присудив себе части тех, кто, обескровленный, потерял свое национальное достояние во имя общего дела на поле чести, в то время как по всей республиканской Европе происходит пир во время чумы, разыгрывается страшная, дикая вакханалия, дирижируемая кучкой грубых, жестоких, некультурных политиканов, благородная Чехословакия, продолжая лучшие традиции самых славных дней Европы, творит большое культурное дело и в отношении своей смертельно-больной, всеми забытой старшей сестры [России] — «приютила, и согрела, и поесть дала» многим тысячам ее страдальцев!.. Порой пробуждается во мне дикая злоба-ненависть против современной Франции. Если бы видели воочию ее гнусную политику в Иностранном легионе, политику, которую можно охарактеризовать несколькими, но выразительными словами: сифилизация, спаивание и покровительство всем порокам, которые распустились здесь махровым цветом: педерация, самые неестественные комбинации сексуального характера, казнокрадство, обман, вымогательство, бесцеремонная, наглая игра на желаниях несчастных, безответных легионеров. Поймали нас в свои хитросплетенные, расставленные сети беззастенчивой лжи и обмана, воспользовавшись нашей наивностью и безвыходным положением в Константинополе, куда мы явились все оглушенные и раздавленные «грозой» и третьей бурей революции. Нахальство и бесстыдство доходили до того, что их генералы (!), занимавшие высокие военные посты в Константинополе,[459] афишировали несуществующие блага, от которых у несчастных, голодных, раздетых россиян слюнки потекли… А что же нам? Бледнеют «Записки из Мертвого Дома» перед нашей кошмарной действительностью, перед этой страшной республикой татуированных с головы до пят, закоренелых, матерых преступников, которым — место на виселице в любой стране, — этой республикой сифилитиков, дегенератов, алкоголиков, педерастов, садистов всех степеней и оттенков, всех национальностей и возрастов, — перед этим ящиком Пандоры, где сконцентрированы все пороки культурного человечества. Все республики существуют в современном мире, как два страшных очага заразы, проказы, гниения, разложения — это Коммунистическая Россия и Иностранный французский легион. Как в первую, так и во вторую слетелись черные вороны со всех концов земного шара. Легион — это квинтэссенция всей человеческой части, которой не повезло, у которой сорвалось, — это пара Коммунистической России. Аборигены его — квалифицированные преступники всех мастей, у которых за душой — десятки, если не сотни дьявольских злодейств, которые подложными именами живут под сенью французских республиканских законов, прикрыв свои прокаженные тело и душу униформой французского солдата!.. Многие и многие из «малых сих» — я говорю теперь о русских — подпадают под это жуткое, разлагающее влияние, равняясь по этому зловонному отбросу человеческому…

И лишь немногие, обладающие недюжинной волей и действительно интеллектуальными интересами, оказались в состоянии осуществить свою индивидуальную стоимость, порвать с этой апокалипсической средой, оставаясь гордо-одинокими. С ужасом констатирую результаты этого тлетворного влияния. Некоторые окончательно опустились на дно, поклявшись, таким образом, в вечной и неизменной верности Легиону. Наступает самый страшный период, когда «публика», освоившись наконец с языком, акклиматизировавшись, так сказать, и имея небольшие деньги, пойдет, не оглядываясь, по торной дороге, по стопам своих растлителей, прямо в жуткое царство вечных легионеров, то есть — заживо погребенных. Спешите, время не ждет, дорогой Александр Александрович!.. Те же, кто сохранил еще бодрость и ясность духа, полны энергии и жажды работать и учиться. Прошли они суровую кровавую школу жизни, опыты которой спасут их в будущем от многих неосторожных шагов. Куйте железо, пока горячо, дорогой!.. Во имя нашей любимой Родины, которая скоро восстанет со смертного одра и потребует своих верных сынов на титаническую работу, во имя нашего общего сказочного прошлого, которое неразрывными узами связывает всех нас, во имя, наконец, гуманности и любви к ближним, к несчастным сделайте, дорогой Александр Александрович, умоляю Вас, все возможное и невозможное, чтобы спасти нас, памятуя, что за душу каждого спасенного многое воздастся Вам… Дай Бог Вам неустанной энергии и успеха. Услышьте же наконец этот «глас вопиющего в пустыне!..». Да хранит Вас Господь».

Письмо четвертое С.В. Архипова из Алжира в Прагу А.А. Воеводину: «…На этот раз ограничиваюсь несколькими строчками. Был бы бесконечно рад Вашей весточке. По поводу регистрации студентов написал капитану Тихонравову, которого настойчиво просил о проведении ее. Он мне ответил, что ее реализация сопряжена со многими неудобствами. По сведениям, которыми он располагает, в Легионе имеется около 300 студентов. На 60-тысячный состав Легиона эта цифра — бесконечно мала. Продолжаю жить надеждой на осуществление нашей мечты. Посылаю Вам два любительских снимка, в исполнение Вашего желания. Простите великодушно за некоторую небрежность моего письма. Будьте здоровы…» Письмо пятое С.В. Архипова из Алжира в Прагу А.А. Воеводину: «Дорогой Александр Александрович! Долго не писал я Вам. Простите великодушно за мое глупое молчание. Не в «письменном» настроении был я, каюсь чистосердечно. Долго не получал я писем из дома, терзался… Точно страшная бездна разверзлась передо мной, и стоял я перед ней с закрытыми глазами, чувствуя перебои моего психического гироскопа, — с ноющей тоской, с ощущением тошноты и небольшого головокружения, как на качелях или перед боем, который вот-вот разорвет жуткую тишину своим ревом. Но вот наконец желанная весточка, и страхи мои рассеялись, но надолго ли? А время идет, идет своим чередом, убивая старые надежды, рождая новые… И мечется душа в клетке неопределенности, и бьется о голые скалы действительности… То загораюсь я надеждой, и верится тогда, «и верится, и плачется, и так легко-легко», то падаю я в бездну сомнений и страхов, и хочется плакать тогда, «забыться и заснуть». И всякий раз, когда я впадаю в жестокую меланхолию, «когда на устах моих — печать», приходит чье-либо милое, славное письмо, как ангел-утешитель… Направление моих мыслей меняется так, что неопределенное уравнение жизни превращается в одно уравнение с одним неизвестным, каковым является мой дальнейший жизненный путь… Простите за моментацию, дорогой Александр Александрович! Поделиться хорошим прямо-таки нечем. Не взыщите. Напишу подробно в следующий раз. Всего лучшего…»