Дневниковые записи. Том 2 - Владимир Александрович Быков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом повторным прочтением доставил то же и своей половине. Она, к слову, последнее время сдала, стало резко прыгать давление при малейшей нагрузке. И потому мне было вдвойне радостно, от появления ее улыбки.
Сам же, тьфу-тьфу, после перевода себя в другое состояние и, как я посмеиваюсь, резкого уменьшения против прошедшей пятилетки подвижнической активности, чувствую себя превосходно.
Более подробно о последнем и прочих событиях сообщаю отдельными копиями выдержек из своих «Дневниковых записей» сейчас. А позднее, во второй прием, пошлю тебе продолжение.
Всем твоим привет, а женщинам – еще и мои поздравления по случаю прошедшего праздника Весны».
12.03
«Петя, у меня нет времени заниматься чушью. Я получил вчера пять твоих файлов, посланных с интервалом в одну – две секунды, и битый час, задавая себе глупейшие вопросы, сличал их между собой, дабы установить… их полнейшую аутентичность по содержанию. Это своеобразный интернетный терроризм, повторяющийся почти постоянно в той или иной форме: периодической отправки мне одного и того же текста; безграмотных посланий из-за неуважительного отношения к собеседнику и нежелания лишний раз перед отправкой прочитать свое послание и поправить его самому, а не перекладывать эту работу на меня; халтурного оформления посланий, без ссылки на письмо своего корреспондента, без привета, как говорится, и до свидания; постоянных твоих компьютерных сбоев. Твою ссылку на возраст – не принимаю, ибо это чистой воды распущенность.
Единственное, что тебя оправдывает, так это то, что я на свою скромную и сверх краткую записку, адресованную Вениамину Браславскому на предмет установления с ним связи, получил (вместе с твоими посланиями) в ответ от него аналогичную абракадабру в виде трех файлов общим объемом аж в два мегабайта, в непонятной мне кодировке, при одновременной адресацией их каким-то, мне не известным лицам.
Вы там не сошли с ума от жирной американской жизни и полнейшего безделья? С приветом».
Отправил также письмо главному редактору журнала «Наука и жизнь» Лаговскому.
«Вынужден обратиться к Вам лично и просить Вас ознакомиться с прилагаемым к настоящему моим письмом от 09.01.08 года, на которое я не получил до сего времени ответа, несмотря на дополнительное о том напоминание от 11.02.08 года. Мне кажется, что в данной ситуации письмо, в котором высказаны определенные и вполне, на мой взгляд, обоснованные замечания в адрес Редакции, не может быть оставлено без соответствующей на него Вашей реакции и уведомления о ней меня».
Вчера же получил письма от Вениамина Браславского. Привожу мои ответы на них.
«Вениамин, дорогой! Еще одна неудачная попытка установить связь с тобой! В ответ на свою скромную и краткую, адресованную только тебе лично, просьбу я получил что-то немыслимое в виде трех файлов, которые адресованы неким Вадимам, Мишелям, Томасам, Таням, Соням и т. д. Привожу их ниже в сокращенном виде. Распроясни мне дураку, в чем прелесть сих, прости меня грешного, посланий… – Только в пяти словах».
А сегодня, вдогонку, второе:
«Дорогой Веня! Извини, что я завелся, получив непонятные для меня три твои файла. К тому же, не смог вчера, видимо, от расстройства и возмущения, открыть твой главный файл. Сегодня я его открыл в требуемой кодировке, которая у меня в программе оказалась.
Во всем остальном я узнал прежнего для меня Веню, как будто мы не расставались, и только вчера еще стояли и мило разговаривали у нас на площадке заводоуправления. Короче, будем считать, что начало переписки состоялось. Подробности в следующий раз».
13.03
Мой прогноз от 03.02 относительно неизбежного дальнейшего повышения цен, вопреки правительственному решению об их замораживании – подтверждается. Недавно, по отношению к январю, цена молока и сметаны увеличилась еще на 10%, сахара – на 15%, творога – на 20 %. Продолжают расти цены и на другие товары. Все это и прочее, в том числе негатив, вылившийся из уст оппозиции во время последних избирательных кампаний, делают обстановку в стране весьма неустойчивой и чреватой взрывом.
14.03
В ответ на мое ругательное письмо от 12.03 пришло от Соловейчика извинительное послание.
Что к нему якобы «на компьютер вломилась куча пиратских файлов и «машина стала зависать», а ему «упрямому идиоту, приспичило желание переупрямить их». Что я получил от него «результат этой дурости», а он от меня «очередной урок и заслуженную выволочку». Самокритики Петя не лишен.
18.03
«Марк, посылаю тебе продолжение журнальных очерков.
Одновременно сообщаю о М. Пилипенко. По совпадающей информации, полученной мной от Петрова и Нисковских, он после работы на нашем заводе был секретарем обкома комсомола. Известно также, что он давно, лет 30 назад, умер. Вот все, что о нем узнал».
22.03
Сегодня похоронил Галю.
Последний месяц, вначале периодически, а следующие две недели почти постоянно, она стала ночью по нескольку раз будить меня и поднимать с постели из-за резкого у нее повышения давления. Утром, днем и вечером – все в порядке, а по ночам такая вот история.
20 марта проснулась в час ночи. Началось как обычно, я попытался было вывести ее из плохого состояния собственными усилиями. Не получилось. По ее просьбе в два часа вызвал скорую помощь. Сняли кардиограмму, поставили укол, и уехали. Ничего не помогло. В три часа повез ее в кухню для завтрака, перенесенного у нас давно на самые раннее утро. Настроение у нее заметно улучшилось. Замерил давление – на уровне 120 единиц. Сварил манную кашу, приготовил кофе, отлично поела. Через час замерил давление вторично, по-прежнему в норме, и я предложил поспать еще два – три часа. Галя согласилась. Но не прошло и 10 минут, как подняла меня снова. Резкие, с каждым очередным замером все увеличивающиеся, скачки давления. Такие, что тонометр зашкаливает. Дыхание тяжелейшее. В 6 часов, для разнообразия, перетащил ее, с постели на каталку. Далее счет пошел на минуты.
6:15 – посадил обратно на кровать.
6:20 – попросила сесть с ней рядом.
6:25 – уговорил, совсем задыхающуюся, прилечь. Она согласилась и я, опуская голову на подушку, одновременно предложил, вопреки обычной ее позе на боку, лечь на спину. Она не возразила. Но,
