И. о. поместного чародея - Мария Заболотская

— Да что для чародеев возраст? — вкрадчиво ответствовал Виро. Я заподозрила, что он чует, как я прислушиваюсь, и нарочно пытается вывести меня из себя. — Они вон до трехсот лет доживают без единого седого волоска. Чар-то личинных и омолаживающих хватает. Одно заклятие произнесет — и все, красавица…

— Нешто если б госпожа Каррен подобными заклятиями владела, то ходила бы в таком вот обличье? — не сдавался мой преданный ученик, вынуждая меня скрипеть зубами. — Нечего тут и спорить — отреклась она от счастья мирского.

— Еще слово, Констан, и домой будешь добираться вплавь! — рявкнула я, все-таки не сдержавшись. Спать уже расхотелось. — А вы, господин Виро, какого лешего не вычерпываете воду, вместо того чтоб обсуждать, кто и куда пригоден? Можете немедленно проваливать к своим отсыревшим прелестницам, а Констан по прибытии в Эсворд немедленно вернется к кузнецу, чтобы демонстрировать работящим и смирным невестам на выданье, что он и сам в хозяйстве полезен. С вами не то что мирского счастья мне не видать, а и просто вздохнуть спокойно не получится!

Как уже упоминалось при описании батальной сцены на кладбище, в ярости я зачастую становилась неприятным сюрпризом даже для видавших виды людей, которые вдруг отчетливо осознавали, что мне того и гляди и впрямь втемяшится в голову сделать все то, что я успела наобещать. Должно быть, от неизвестного предка-тролля мне передались не только волосы, но и на редкость пугающий боевой рык.

Мои спутники враз присмирели. Констан энергично зашлепал веслом по воде, явно не до конца понимая причину моего гнева, а Виро вычерпывал воду так старательно, что вскоре я опять стала насквозь мокрой с головы до ног.

Наконец начало светать, и я наконец-то смогла убедиться, что наше небольшое путешествие имело весьма печальные последствия. Констан, пострадавший меньше всех, щеголял синюшным и распухшим носом и громадной ссадиной через весь лоб, полученной, по всей видимости, во время спасения Виро из рук джеров. Виро и вовсе был похож на упыря, попавшего на солнечный свет, — синюшными и распухшими были вся его физиономия и видимые части тела, в порядочно поредевших волосах виднелась запекшаяся кровь. От его рубахи осталась ровно половина (Констан лишился одного рукава и башмака, а мои лохмотья держались вместе только за счет грязи), и на некогда белоснежном упитанном боку отчетливо проступал отпечаток подошвы сапога. Состояние моего лица пока что оставалось для меня неизвестным, но что-то мне подсказывало, что многие знания — многие печали в данном случае.

Да уж, славное возвращение после славного подвига…

— Эй, да это никак эсвордская мельница виднеется! — воскликнул Констан.

Я всмотрелась в подернутую утренним туманом даль. И впрямь, походило на то, что теперь нам все-таки повезло и река оказалась той самой, ведущей к дому. Можно было различить и шпиль эсвордской ратуши, и болотницкие дворы, утопающие в зелени. Вот-вот должны были закричать первые петухи, а порядочные люди все еще видели сладкие сны, не ведая, что, пока они мирно спали, трое оборванцев всю ночь подвергались страшным опасностям и мерзли, обгрызая куриные косточки…

— К самой мельнице мы не поплывем, — постановила я. — У тамошнего мельника всегда под рукой багор и напрочь испорченная нервная система. Если он увидит нас в таком виде, то дело вполне может закончиться трагично. Багор весьма увесистый.

— И если я правильно понял местные обычаи, то лодку лучше утопить, — глубокомысленно прибавил Виро. — Потому что ее хозяин непременно найдется в течение дня, а нервная система у всех местных жителей желает лучшего, чего не скажешь о природном чутье и наблюдательности. Зуб даю, что к вечеру разъяренный бородатый мужик с топором уже будет колотить в двери дома госпожи Каррен и требовать отмщения или денежной компенсации.

Я про себя подумала, что как ни глупо это звучит, но секретарь прав. Все недавние события доказывали: если дать хоть малейший повод для неприятностей, они непременно найдутся.

Поэтому мы утопили лодку, проломив ее дряхлое днище веслом, и побрели вдоль берега к дому, крыша которого виднелась вдали над прибрежными зарослями.

Констан на правах наименее пострадавшего немного вырвался вперед, а я ковыляла следом за Виро, чувствуя страшную слабость. Злоупотребление магией, да и все события минувших суток давали о себе знать. Никогда еще я не чувствовала такого опустошения. Казалось, что из моего тела извлекли все кости, заменив их киселем, а в жилах вместо крови течет болотная гнилая вода. Несколько раз на меня накатывали жуткие приступы тошноты, и я останавливалась, готовясь к тому, что меня сейчас вывернет наизнанку. Когда тошнота прекращалась, я пыталась идти быстрее, но получалось плохо.

Когда я в очередной раз оступилась и упала на колени, готовясь к худшему, Виро с недовольным вздохом подошел ко мне и принялся неумело меня подымать.

— Отойдите, меня может стошнить вам на ноги! — прошипела я, так как даже это слабенькое участие, исходящее от секретаря, меня несказанно раздражало.

— Да ладно, моим ногам это особо не навредит! — отозвался тот.

— Тогда отойдите, потому что от вас так воняет, что меня непременно стошнит! Эта причина достаточно веская для вас?

— Эй, госпожа Каррен! Вы в порядке?! — проорал Констан, наконец заметивший, что мы отстали.

— В полнейшем! — мрачно отозвалась я и все-таки позволила Виро помочь мне подняться.

С отвращением опираясь на его плечо, я поковыляла дальше. Секретарь не корчил доброе лицо и не подбадривал, так что тошнить меня перестало. Следовало вспомнить о делах насущных.

Я покосилась на Виро, пытаясь понять, как же мне поступить. До дому оставалось минут двадцать ходьбы, если разуметь под ходьбой наш способ передвижения. А там нас ждал господин Теннонт, которому Виро немедленно доложит о случившейся катавасии с джерами. С одной стороны, это может оказаться спасительным витком истории для меня. Но одновременно это был смертный приговор Констану, чего я совершенно не желала.

С другой стороны, за последние сутки я пару раз спасала Виро жизнь и все еще надеялась, что в нем зародилась хоть капля благодарности, несмотря на всю его демоническую сущность. Иногда в секретаре все же проскальзывало нечто… нечто такое, дающее надежду, что слова, сейчас вертящиеся у меня на языке, не станут самой большой ошибкой в моей жизни. Самое время было проверить, сближают ли людей совместные неприятности или же только наносят урон их здоровью.