Мишень для левши (сборник) - Игорь Джавадов

Пиво действительно оказалось хорошим. Осушив кружку, Гарун попросил налить еще. Наполнив посудины по второму кругу, они уселись вокруг стола и дружно захрустели хлебцами.

– Так ты говоришь, что в одном дэге сто мигов? – Белов обратился к Савве, продолжая начатый разговор.

– Точно так, – подтвердил Савва, пережевывая кусок осетрины. – Сто мигов – это будет один дэг. Сто дэгов будет один сат. Десять сатов – день, десять сатов – ночь. День и ночь – сутки прочь. Понимаешь?

– Понимаешь, – ответил Белов. – Это мы уже проходили.

– Постой, постой, – заинтересовался Гарун. – У вас что, совсем другая система измерения времени?

– Не знаю, какая такая твоя система, – тряхнул головой Савва. – А у нас все просто. На руках десять пальцев. Верно? Десять раз по десять – будет сто. Правильно?

– Другой бы спорить стал! – засмеялся Белов.

– А ты не мешай, – отмахнулся Савва. – Сам видишь, Гарун человек неученый, ему нелегко понять.

– Кому это нелегко понять? – возмутился Гарун. – К вашему сведению, я окончил университет с отличием. В моей дипломной работе даже было одно изобретение.

– Молодец! – похвалил Белов. – И что же ты изобрел? Атомную мясорубку?

– Нет, – покраснел Гарун. – Я изобрел способ неразрушающего контроля параметров кристаллов.

– Белов, прекрати насмешки, – сказал Кари. – Савва, Павлу больше не наливай.

– Да я просто пошутил, – смутился Белов. – Ведь мы с Гаруном друзья. Какие могут быть обиды между друзьями? Кстати, Гарик, ты успел получить патент на изобретение?

– Я не получал патента, – пожал плечами Гарун. – Патенты – это на Западе, у капиталистов. В нашей стране все изобретения принадлежат народу, а изобретателям выдают свидетельства.

– Чудная система, – восхитился Белов. – Все принадлежит всем.

– Конечно, – подтвердил Гарун. – Как же иначе? Ведь государство меня бесплатно учит и лечит. Даже стипендию дает.

– Большую стипендию платили? – поинтересовался Кари.

– Не очень, – нехотя признался Гарун. – На еду еще хватало, а на книги и вещи приходилось, конечно, подрабатывать.

– Вот и я о том же, – подхватил Белов. – Человек создал изобретение, полезное изобретение. А за него платят столько, что даже на штаны не хватает. Какая тут к черту справедливость!

– Справедливости вообще нет, – заметил Кари. – Это идеал, мечта, которая возникла еще в доисторические времена, а члены общества построили на ней свою первобытную мораль. В природе никакой справедливости нет. Есть только удача и невезение. Допустим, львица задрала зебру. В чем здесь несправедливость? Зебре просто не повезло, только и всего. У львицы же, наоборот, удача. Сама поела и детенышей накормила. Понятие справедливости здесь теряет смысл. Поэтому дикие животные не знают чувства обиды или мести.

– А как же слоны? – возразил Гарун. – Не зря же говорят, мстителен, как слон.

– Твой пример подтверждает мою мысль, – усмехнулся Кари. – Слоны – типичные стадные животные с общественной психологией. Они делят на своих и чужих все, что движется и живет за счет живого. Чужие почти всегда враги. От них исходит угроза, их запоминают с детства. И если кто-то попытался напасть на слоненка, он навсегда относит обидчика к врагам и поступает с ним соответственно, как только наберется достаточно сил. У животных, живущих в одиночку, так не бывает. Тигр может отнять у тигрицы ее добычу, хотя должен знать, что мясо наверняка предназначено для маленьких тигрят. Тигр – одиночка по природе. Так называемых угрызений совести у него никогда не возникает.

– При чем тут совесть, когда очень кушать хочется! – воскликнул дулеб и запихнул в рот огромный кусок осетрины.

– Ну, знаешь, – возмутился Гарун. – С такой философией мы далеко не уедем.

– Ездят не на философии, а на бензине, – заметил Кари. – Или на спирту, как наш Белов.

– Я в переносном смысле, – сказал Гарун.

– А я – в прямом, – заметил Белов. – Нас ужин ждет, а мы тут философские беседы разводим.

– Нас ждут? – спросил Кари.

– Да, – кивнул Савва. – У женщин уже все готово к ужину.

– Ну, что ж, – поднялся Кари. – Невежливо заставлять хозяев ждать. Наметившийся диспут предлагаю продолжить за ужином, поскольку поиск истины есть прерогатива сытых людей.

– Точно, – поддакнул дулеб, допивая пиво. – Голодному нужна не философия, а мясо.

Быстро ополоснувшись, диверы вышли в предбанник, где их уже ожидали свежие полотенца. Пока Савва убирал ведра на место, диверы сдвинули перегородку и вытащили из лаза одежду и оружие. Немного поколебавшись, Кари велел на всякий случай пристегнуть под рукава чехлы с метательными ножами. Дождавшись сына префекта, они разобрали оружие и вернулись в дом.

Глава 25

– Дорогой Алекс! – пророкотал не Хэвисайд, переходя на чистый русский язык. – Прошу к нашему шалашу. Надеюсь, вы не в обиде, что я называю вас просто по имени? В этом прелестном местечке мы давно обходимся без церемоний. А вы зовите меня просто Олли. Согласны?

Лемех неопределенно пожал плечами и покосился на спутников Олли. Рядом с англичанином стоял темноволосый, с пышными усами под крупным носом, молодой человек среднего роста. Он вполголоса разговаривал с коренастым сероглазым бородачом лет пятидесяти.

– Разрешите, профессор, – продолжил Олли, – я познакомлю вас со своими друзьями. Позвольте представить: Анри Пуанкаре, лучший математик среди физиков и лучший физик среди математиков.

– Можно просто Анри, – дружелюбно сказал бородач, обменявшись с Лемехом крепким рукопожатием.

– А это наш самородок, – Олли подтолкнул вперед молодого человека. – Разрешите представить: Элберт, эксперт швейцарского бюро патентов. Мировой науке его имя пока не известно. Но, держу пари, очень скоро о его теории заговорит весь мир.

– Приятно познакомиться, – Лемех осторожно пожал тонкие пальцы эксперта. – Значит, вы швейцарец?

– Я – тимешинец, – вежливо улыбнулся Элберт.

Лемех виновато развел руками, пытаясь вспомнить, где он мог видеть этот мягкий взгляд круглых карих глаз с навсегда поселившейся в них грустью.

– Друзья мои, – заторопился Олли, – прошу садиться.

На лужайке появились четыре легких плетеных кресла, возник столик с напитками и фруктами.

– Мы собрались в этом укромном уголке природы, чтобы обсудить несколько важных вопросов. Точнее, вопрос один: как спасти наш мир? Алекс, прошу, возьмите хлопушку. Скоро она вам будет крайне полезна.

– Зачем? – Лемех принял от англичанина длинную трость с гибкой сетчатой лопаткой на конце.

– Отмахиваться от нейтрино, – Хэвисайд рубанул воздух лопаткой. – Джентльмены, плиз, би кээфул. Нейтринное опьянение нам сейчас совсем ни к чему.