Приди, приди возрождение - Петр Мамченко

— Кх-то! Хто посмел!? — Новая волна ненависти обрушилась на мост. Глаза Наруто пылали нечеловеческой краснотой.

Хаку невольно сделал шаг назад, и это было роковой ошибкой, кровавый взор немедленно остановился на нём. А в следующий миг силуэт Узумаки просто размазался от бешеной скорости, как будто по мосту хлестнули оранжевой лентой.

Боец в маске увернулся, крутанул своё торнадо на голых инстинктах и облисевший Наруто пронёсся мимо, и резко затормозил, ухватившись рукой за настил моста — щепки так и брызнули в разные стороны. Новый бросок — и новый финт Хаку, похоже, возомнившего себя тореадором. Вот только мало какая коррида может быть настолько опасной, да и взбешенный джинджурики куда опаснее самого злобного быка. Вон, на боку помощника Забузы остались глубокие дымящиеся царапины. Пожалуй, в следующий раз Узумаки не промахнётся.

Хаку, похоже, пришёл к тому же выводу, поскольку принялся лихорадочно складывать ручные печати. Зверь в человеческом облике настороженно замер, вглядываясь в проявляющиеся вокруг зеркала.

— Нет! — Сакура метнула кунай в любителя масок, но промахнулась из-за слабости. — Саске, помоги Наруто!

— По-моему, он и сам справится. — Лично меня сейчас куда сильнее волновали джонины. Как-то странно они на время забыли про собственный бой, и озадаченно наблюдали за разборками младших.

Я уже почти решил вмешаться и всё же помочь приятелю, когда заметил у того на лице совершенно непривычное коварно-ехидное выражение. Пожалуй, не стоит портить ему удовольствие, ещё под горячую руку попаду…

Хаку закончил свою зеркальную технику, и даже приблизился, чтобы войти в ближайшее зеркало, когда окутанный оранжевой чакрой кулак ударил прямо в маску, с оскорбительной лёгкостью расколов ледяное зеркало.

Легкая фигурка в треснувшей маске отлетела на пару десятков шагов, прямо ко мне под ноги, а зеркальное дзюцу просто рассыпалось после ещё пары ударов. Наруто в три прыжка оказался рядом с оглушённым противником. Его чакра уже постепенно возвращалась к естественному цвету, но ярость ещё не покинула джинджурики.

Хаку медленно поднялся на ноги, даже не пытаясь придержать расколотую маску. Я узнал его, точнее, узнал ещё раньше, но сейчас не испытывал никакой ненависти к этому недоразумению. Скорее, жалость.

— Ты?! Всё это время? — Наруто с трудом вытолкнул слова из пересохшего горла. Его кулак замер у самого лица ледяного шиноби.

— Почему остановился? — Холодные, звякающие как льдинки слова. — Я ранил твою подругу, и пытался убить остальных. А теперь ты не хочешь убить меня?

Узумаки всё же ударил. Но практически не вложил чакру в этот удар. Хаку упал, но почти сразу снова поднялся, утирая кровь с лица.

— Разве тебе не дороги твои друзья? Давай, где твоя сила? Я проиграл, и теперь никому не нужен, даже Забузе-сану. Он так рассчитывал на мою силу, он принял меня, в отличие от отца и матери… А я… я так и остался слаб. Мне незачем жить, и некого защищать… Моя смерть будет милосердием. Подари мне её…

Где-то едва слышно стукнуло весло. Я напряг глаза, и заметил несколько силуэтов, прячущихся в тающем тумане у недостроенной части моста. Опаздываем! Клиент противной стороны с поддержкой уже прибыл!

— Добей его, Наруто! — Посоветовал я. — Не стоит отказывать противнику в такой малости. Сейчас и Какаши-сенсей разберётся с тем придурком, и мы, наконец, сможем заняться истинным виновником всей этой ситуации.

Все дружно повернулись к Какаши, как раз вызвавшего нечто вроде беспорядочного клубка молний в правой руке. А в следующий миг депрессивный шиноби сложил печать концентрации и переместился, загораживая собой Забузу.

— Нет! — Хором заорали Наруто и, как ни странно, Сакура, и Какаши, которого, похоже, здорово слепила собственная техника, замер в шаге от цели, и отвёл клубок молний чуть в сторону, с недоумением разглядывая мальчишку, неизвестно каким образом оказавшегося у него на пути.

— В сторону! — Рявкнул Забуза, и отбросил своего союзника ударом плоской стороны меча. Отступник первым сориентировался, и принялся действовать сразу же, как дружно исчезли удерживающие его собаки. Похоже, четвероногие бойцы не жаждали оказаться под ударом электрогенератора имени Какаши.

Жуткий тесак, описав дугу, понёсся к джонину Листа. Вот только опередить того, кто уже почти нанёс удар, невозможно… Какаши сделал почти неуловимое движение вооружённой молниями рукой, и страшное оружие беспомощно рухнуло, вместе со всё ещё сжимающей длинную рукоять мускулистой конечностью.

Забуза рухнул на колени, сжимая левой рукой культю правой. Из-под повязки послышался скрип зубов, сжимаемых, до хруста, до боли. Но больше искалеченный шиноби не издал ни звука.

Какаши стряхнул последние искры с пальцев, и выхватил кунай. Но вместо того, чтобы добить противника, ему пришлось сделать шаг назад и отбить несколько ледяных игл. Хаку вновь стоял перед своим наставником, и, похоже, готов был защищать его от целого мира.

— Не надо, Хаку, — Как-то мягко сказал Забуза. — Мы проиграли. Позволь ему добить меня, и, возможно, они оставят тебе жизнь. Нет, обязательно оставят, ведь ты последний носитель улучшенного генома. Конохе пригодится последний из Юки.

— Ранение помрачило ваш разум, Забуза-сан. — Ледяной мальчишка ни на миг не отводил глаз от Какаши. — Вы же знаете, что я ваше оружие. И враг доберётся до вас не раньше, чем перешагнёт через меня. Перетяните вашу рану, а я позабочусь о джонине!

Какаши тяжело вздохнул, и сделал несколько шагов назад. Сомнительно, что вымотанный и избитый мальчишка мог заставить его отступить. Похоже, джонину Листа просто не хотелось убивать ребёнка. Но голову от сентиментальности наставник не потерял, и это доказывала то, что одной ногой шиноби крепко прижал меч Забузы.

Мы с Наруто сместились, окружая противников. Забуза хмыкнул и принялся перетягивать культю бинтами с лица. Теперь можно было рассмотреть, что именно он прятал. Зубы. Жуткие, треугольные, как у рыбы, нечеловеческие зубы. Если это побочный эффект улучшенного генома, то… ну его на фиг, такой геном!

Тем не менее, такая особенность физиологии позволила ему довольно ловко перегрызать и фиксировать бинты, при том, что и левая рука, хорошо помятая челюстями одной из собак Какаши, действовала неважно.

Тем временем сенсей, наконец, заметил то, на что уже давно косился я, и негромко выругался, быстро выдёргивая из подсумка пригоршню шурикенов.

— Ты всё же проиграл, разочаровываешь, Забуза!

По мосту неспешно шло… О нет, мои глаза! По мосту двигалось Нечто. Мелкое, противное, с ужасной причёской и отвратными усиками, невзрачного роста, в роскошном, ужасно смотрящемся на этом недоразумении, костюме, с элегантной тростью и в тёмных очках а-ля «Кот Базилио». Моё чувство эстетики скончалось на месте в жутких корчах. Я понимаю, что нуворишей никто и никогда не учит правильно одеваться, и они справляются, как могут, едят, пьют, и одевают всё самое дорогое, но… ЭТО надо убить уже просто за внешний вид!