Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. - Каринэ Христофоровна Кушнарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От Прикубанья цепь майкопских памятников тянется в юго-восточном направлении, охватывая отдельные восточные и главным образом южные районы Ставропольского края (Карачаево-Черкесия; зона Кавказских Минеральных Вод), Кабардино-Балкарию, равнинную часть Северной Осетии и предгорную полосу Чечено-Ингушетии, точнее, собственно Ингушетии. На территории последней имеются как типично майкопские памятники (Бамутский могильник), так и отличающиеся синкретизмом культуры (Луговое поселение). Что же касается территории собственно Чечни, то до сих пор мы по существу не знаем здесь «чистого» майкопского комплекса, подобного, например, Бамутскому могильнику. Правда, в Чечне, близ с. Бачи-Юрт Курчалоевского района, недалеко от границы с Дагестаном раскопан один курган, по ряду признаков связываемый с майкопской культурой и потому рассматриваемый как крайний юго-восточный пункт распространения ее памятников (Марковин В.И., 1963, с. 63–65; Мунчаев Р.М., 1975, с. 286). Расположенные же несколько к западу от этого кургана поселения у с. Серженьюрт Шалинского района, несмотря на очевидную близость их керамики к майкопской, тяготеют в целом к куро-аракской культуре. Майкопского типа керамика обнаружена и на других памятниках Чечни, а также Ингушетии (Мунчаев Р.М., 1975, с. 336). Но какова подлинная культурная принадлежность этих памятников, сказать с уверенностью мы не можем. Они могут относиться к майкопской культуре или быть аналогичными Луговому поселению или же поселениям у с. Серженьюрт.
Таким образом, территория Чечено-Ингушетии представляет юго-восточную часть ареала майкопской культуры[36] и, вместе с тем, является областью стыка и взаимодействия майкопской и куро-аракской культур. В эту «стыковую» область входили, полагаем, и отдельные районы Северной Осетии. Видимо, некоторые ее равнинные и предгорные районы входили в зону майкопской культуры, а горные относились к ареалу куро-аракской культуры или составляли область активного влияния последней.
Необходимо отметить, что в ряде районов Северной Осетии, и особенно Чечено-Ингушетии, входящих в степную зону Восточного Предкавказья, встречены также и памятники ямной культуры. Например, у ст. Мекенская на Тереке раскопаны курганы с погребениями как ямного, так и майкопского типа (Крупнов Е.И., Мерперт Н.Я., 1963).
В данной связи особый интерес вызывает сделанное в последние годы открытие группы из шести майкопских поселений близ ст-цы Галюгаевской в районе Моздока, одно из которых (Галюгаевское I) подверглось широким раскопкам (Кореневский С.Н., 1989а; и др.). Эти памятники заставляют по-новому взглянуть на проблему генезиса майкопской культуры и расширяют границы последней к востоку от Кабардино-Балкарии, захватывая бассейн среднего Терека (Кореневский С.Н., 1991; 1993).
В 1982 г. близ сел Грушевское и Калиновское Александровского р-на Ставропольского края раскопаны три кургана (6–8) с позднемайкопскими погребениями (Мишина Т.Н., 1989, с. 233–239). Они отмечают как бы северо-восточную границу распространения майкопской культуры.
Вопрос о культурной атрибуции древнейших памятников восточно-предкавказских (ногайско-калмыцких) степей стал проясняться в последнее время. В отдельных районах этого обширного края, охватывающего Северный Дагестан, восточную часть Ставропольского края и в основном Калмыкию, собраны археологические данные, указывающие на наличие в них памятников раннебронзового века. Начиная с 50-х годов здесь были обнаружены отдельные характерные для майкопской культуры материалы, включая керамику и другие предметы (Крупнов Е.И., 1954, рис. 42, 3, 4; Марковин В.И., 1980а, с. 117).
Особо отметим исследованные в данном регионе комплексы с инвентарем майкопской культуры. Это, прежде всего, раскопанные в 1982 г. в курганном могильнике Цаган-нур в Калмыкии три погребения, совершенные по степному обряду, но содержавшие типичные для комплексов Новосвободной предметы, такие, как глиняный сосуд, медный котел, украшенный жемчужным орнаментом, бронзовые вилообразное орудие и тесло (Шилов В.П., 1984, с. 186).
Близкая картина прослежена и в курганах у хут. Жуковского Новоселицкого р-на Ставропольского края. В захоронениях, совершенных по степному обряду погребения, обнаружены характерные для позднего этапа майкопской культуры предметы инвентаря. Последние и послужили основанием для исследователей отнести данные погребения к майкопской культуре (Державин В.Л., Тихонов Б.Г., 1980, с. 76–79).
Наличие подобных комплексов на таких пограничных территориях вполне объяснимо[37]. Обширная степная и полупустынная область Восточного Предкавказья и Северо-Западного Прикаспия в целом входила в раннебронзовом веке в иной культурный ареал. Как известно, в южной части Калмыкии исследовано свыше 550 погребений ямной культуры (Эрдниев У.Э., 1979). Племена данной культуры, скорее всего, и обитали на этой территории, поддерживая связи со своими соседями на западе — племенами майкопской культуры. Наличие же отдельных погребений с инвентарем майкопской культуры не может служить основанием расширять ареал рассматриваемой культуры столь далеко на восток (Шишлина Н.И., 1992, с. 30).
В очерченном ареале майкопской культуры выделяются, пожалуй, два наиболее крупных очага развития этой культуры. Один из них — прикубанский. Второй находится в центральной части Северного Кавказа, в частности в Кабардино-Пятигорье, где также исследовано значительное количество майкопских памятников, как ранних, так и сравнительно поздних. Можно говорить еще об одном очаге развития изучаемой культуры, локализуемой на территории Ингушетии и смежных районов Северной Осетии. Единственным памятником, широко исследованным здесь, является Бамутский курганный могильник, относящийся к позднему этапу майкопской культуры. Более ранние комплексы данной культуры здесь пока неизвестны. По всей вероятности, майкопская культура не была распространена на этой территории в начальный период своего развития.
Ареал майкопской культуры в тех границах, которые очерчены выше, сложился, разумеется, не сразу. Учитывая значительную концентрацию майкопских памятников в Прикубанье, можно было бы считать, что эта культура сложилась именно в данном регионе и отсюда начала распространяться в центральные и юго-восточные районы Северного Кавказа. Но в настоящее время раннемайкопские памятники известны не только в Кабардино-Пятигорье, но и восточнее — на Тереке (I поселение Галюгаевское). Как считает исследователь последнего, этот памятник не уступает по древности Майкопскому кургану (Кореневский С.Н., 1988б, с. 14). Поэтому вопрос, где сформировалась и откуда начала распространяться по Северному Кавказу майкопская культура, остается пока открытым. По всей вероятности, определенный свет на решение данного вопроса может пролить установление хронологии и четкой периодизации майкопской культуры в целом и отдельных групп ее памятников, в частности.
Известно, как остро стояли и как по-разному решались вопросы хронологизации Майкопского кургана и связанных с ним других памятников Северного Кавказа. Амплитуда колебания дат Майкопского кургана была весьма значительной — от IV до начала I тысячелетия до н. э. Собственно, все споры сводились в основном к тому, к какому времени — началу эпохи металла или предскифскому периоду — относятся этот и близкие ему в культурно-историческом отношении другие памятники Северного Кавказа. Убедительно доказав, что «большие кубанские курганы» во главе с Майкопским курганом характеризуют ранний этап эпохи металла, А.А. Иессен расчленил их на две хронологические группы, отражающие два последовательных этапа развития представленной
