Напряжение растет - Владимир Ильин

Будто он может измениться. Особенно после Багиево.

— У меня уже есть семья. Зачем мне чужая?

— Да или нет? — Возрос градус напряжения в его голосе.

— Не пойду. Точно.

— Тогда можно после турнира я у тебя поживу? — Выдохнул Артем просительно.

— Э-эм? — Растерялся уже я. — А как же твое дерево? Тьфу, то есть, все княжество?

— Папа очень, очень зол за три миллиарда штрафа, — втянул он голову в ворот куртки и зябко поежился. — Я как-то вазу разбил. Вот. Хоть в лес уходи. А она ведь явно была дешевле.

— Так вы ведь все равно платить не собираетесь?

— Мир — он сложнее, чем кажется, — отвел он взгляд в сторону воды. — Скорее всего, заплатим.

Я аж дыхание потерял от возмущения.

— Это выгоднее всего. Потому что означает, что защита настоящая, а у нас есть артефакт, который способен пробить крипты уровня «Цитадель». — Твердо посмотрел он на меня. — После такого многие враги надолго расхотят даже смотреть в нашу сторону. Затем испорченные крипты отдадут нам, мы их восстановим и вернем почти все затраты. С твоим отцом, думаю, это получится. Долгорукие тоже все понимают, но им важны даже не деньги, а уважение. Будут хвастать, что нас продавили. Может, дадут тайком что-то поверх крипт.

— Но, в итоге, хорошо всем?

— Ага. Только за три миллиарда ругать будут меня, — поник Артем. — Каждый день, каждый час, хоть из комнаты не выходи! Это, выходит, я разбил, а клану теперь битое покупать. У нас со свободными деньгами сейчас сложно…

— Так а чего ты переживаешь? Выиграем турнир, отдашь отцу деньги из призовых. Даже еще на десяток ваз останется.

— Да? — Скептически произнес он.

А затем напряженно задумался. Многозначительно так, немного двигая губами — будто считал что-то. Или делил призовой фонд на пять.

— Паша, мы обязаны выиграть этот турнир, — приказным тоном обратился Артем к запыхавшемуся товарищу, только-только подбежавшему к нам.

— Да? А, хорошо, — согласился тот, опираясь руками на колени и пытаясь отдышаться.

— Иначе мне конец. — Завершил Тема, прижав к себе футляр и зябко поежившись.

— Вот, правильная мотивация. — Хлопнул я его по плечу.

— Там это, — заполошно махнул Пашка рукой в сторону холма. — Игорь не дышит.

— Отлично, добавка моя.

— Как не дышит? — Побледнел Артем. — А кто теперь подтвердит, что мы его не похищали?!

— Н-не знаю, — растерялся наш капитан.

— Так, срочно в дом! Хоть бы просто легкая кома! — Уже на бегу завершил Артем.

— Да что случилось вообще? — Прижимая к себе бутылку с компотом, пытался я разобраться, вышагивая рядом с Пашкой.

Бежать в гору по плохой дороге, да еще в неподходящей обуви, оказалось почти настолько же эффективно, как быстро идти. Так что вскоре мы двигались компактной группой, а дыхания вполне хватало для беседы.

— Да ничего! Он просто что-то ел.

— М-м, ничего необычного.

— Потом замер и перестал есть!

— А вот это уже действительно очень тревожно. — Согласился я и прибавил скорости.

Еще пару минут, и мы вбежали в калитку, осторожно разулись, повесили одежду, переодели тапочки и домашнее, и уже потом стремительно ворвались в дальнюю от кухни комнату.

Рядом с пациентом уже дожидался Федор. Судя по его насупленному лицу, дела были весьма плохи.

Я оглядел комнату и с сожалением признал весь трагизм ситуации. Действительно, вряд ли можно представить ситуацию хуже.

— Он наш последний торт нашел и слопал, — обвиняюще ткнул пальцем брат в недвижное тело на кресле и в качестве доказательства указал на знакомую коробку с остатками лакомства на столике рядом и запачканные шоколадом пальцы левой руки Игоря.

— Выходит, не только похитили, но еще и отравили, — обреченным голосом поведал Артем.

— Он погиб счастливым, — шмыгнул Пашка, глядя на коробку из под торта.

— Пульс проверяли? — Нахмурился я.

Ох зря мы взяли его с собой в вертолет. Кто же знал, что в большого доброго человека помещается так много доброй еды. А она и самим нужна.

А съесть все, ни с кем не поделившись, и умереть — это вообще верх хамства!

— Не прощупывается. — Развел он руками.

— Рефлексы?

— Я пнул. — Хмуро подтвердил Федор. — Как торт увидел. Дважды.

— Это, все же, благородная кровь, — как-то потерянно и без особой настойчивости укорил нас Артем. — Нельзя так.

— Не те рефлексы проверял, — сосредоточился я и тихонько скользнул к столику.

Затем звучно попытался отодвинуть коробку от кресла. Полная рука тут же дернулась и уцепилась за край.

— Ага!

— Он жив! Он не умер! — Прослезился от радости Артем. — Он напишет нам предсмертную записку!

— Ребята, мне очень стыдно, — тут же очнулся Игорь и вжался в кресло, панически оглядывая нас. — И страшно!

— Прошу отметить, он в полном уме и здравой памяти, — заявил Артем, суетливо выуживая из карманов ручку и блокнот.

— Пожалуйста, не выдавайте меня!

— Я бы поспорил, — с сомнением заявил я Артему, оценив последнюю фразу.

— Так. Сначала документ, потом все остальное, — суетливо писал он что-то красивым почерком. — Я еще раз переживать не намерен! Мало ли что может случиться!

Федор дисциплинированно поднял руку.

— Да? — Пригласительно улыбнулся я ему.

— А давайте Игорь выйдет на молодой лед и утонет?

— Федор, на реке пока нет льда. — Мягко возразил я ему.

— Так даже удобней.

— Ре-ебята, вы чего? — С укоризной посмотрел на нас Игорь. — Это ведь просто торт!

Тут даже Артем оторвался от блокнота и посмотрел на него осуждающим взглядом.

— Нет, Федор. Как бы ни хотелось, хорошие люди не должны так поступать, — потрепал я брата по волосам. — Даже я не буду.

Я прошел к окну, выходящему во двор, распахнул форточку и крикнул привычно ожидающему нас Димке.

— А бывает так, что человек уходит в лес и теряется навсегда?

— Две тысячи рублей!

— Ре-ебята… — тоскливо протянул Игорь, схватившись за сердце.

— Мы дадим тебе на дорогу пирожки и теплую красную шапку, — с мрачным видом повернулся я к нему.

Нет, пусть живет. Но напугать в любом случае следует.

— Так, хватит! — Воскликнул Артем. — У него сейчас сердце встанет. Как вам не стыдно!

Игорь облегченно выдохнул.

— Вы ведь видите, что он еще ничего не подписал!

Слова благодарности Артему обернулись в его устах сиплым кашлем.

— Извините, — грустно потупился он в пол. — Мне стыдно, правда. Но и очень страшно. Вы бы знали, какой дед бывает в гневе!

— Причем здесь он и наш торт?!

— Так он ведь вертолет присылает, — растерянно посмотрел он на нас.