На дне преисподней! - Олег Рыбаченко

— Скажи это Янешу!

Василий заметил:

— Янешь давно не подавал о себе вестей. Может быть, мне съездить за ним и проведать.

Олимпиада одернула:

— Не хватало еще тебя потерять, вдохновение ощутили, вы лучше теперь рассчитайте, как повысить эффективность силового поля, а я поговорю с девочкой.

— Так может послать других солдат?

— Взрослые вызовут слишком большие подозрения, нет, я верю в нашего мальчика. Да и где его найдешь в столь большом городе.

— Там где больше трупов, там наш Гаврош.

Олимпиада погрозила пальцем и подошла к девочке.

— Ты говоришь по-русски?

Маленькая диверсантка молчала.

— Жаль, что ты такая не образованная и глупая что нашего могучего языка не знаешь.

— И вовсе я не глупая и ваш гнусный язык знаю. И ни какой он не могучий, а очень сложный в одних падежах можно запутаться.

— Вот как? Очень даже может быть. Я сама в школе с ним мучалась.

— У нас есть предложение по реформированию русского языка. — Подал голос Антон.

— А вы молчите. Их Сыны Петровы нашлись, все бы вам поменять.

— А зачем такие сложные правила грамматики, лучше как слышится, так и пишется. — Не унимался Антон.

— Да видишь эти два парня они ученые и, хотя все изменить.

— Они что и оружие изобретают? — Глаза у девочки загорелись.

— Да и не только, а также новые виды жевательной резинки.

— Пускай попробуют прямо сейчас!

— А как тебя зовут неугомонная!

— Стэлла Буркам! — Сказала девочка и тут же хлопнула себя по рту — проговорилась!

— Так вот Стэллочка! — Олимпиада сделала, паузу. (Она хотела сказать, вот ты убила троих замечательных парней, у которых тоже есть дети, и будут плакать, но передумала, ведь может вызвать у ребенка истерику.) — Если ты хочешь попробовать новый вид жвачки, ответь на такой вопрос тебе нравиться летать на самолете.

— Конечно, хотя на эролоке гораздо лучше, там ты видишь все неисчислимые мириады звезд. А здесь только поверхность планеты.

— А что ты чувствовала, когда сбрасывала бомбу?

— Чувство удовлетворения, что могу мочить грязных русских собак.

— Ну, зачем так грубо, разве я похожа на собаку. Антон придумай новый вид жвачки.

— У нас нет оборудования!

— Используй питательные ингредиенты сухого пайка и стимуляторы, будь изобретателен.

— Хорошо постараюсь!

— И не вздумай меня отравить, жевать мы будем вместе с девочкой.

— Травить ребенка, что может быть подлее для воина России.

— Так поторопись. А ты Стэлла одинокая девочка и вероятно бедная.

— Нет, у меня есть отец генерал и мать бизнесмен, мы очень богатые, а вы русские сплошь нищие и хотите у нас все отнять.

— Кто тебе внушил подобную глупость?

— Это все знают!

Олимпиада хотела возразить, как послышался свист, и вдали громыхнула. Девочка обрадовалась:

— Это наши! Ведут обстрел с помощью ракет, скоро конец вам.

— Но ведь и ты погибнешь?

— Мне все равно, моя душа попадет в рай, а вас русских черти будут вечно жарить в аду!

— Религия это опиум для народа! — Заявил Антон. — А вечные адские муки способ подчистить карманы у верующих.

— Ты врешь, презренный рус!

— Нет, говорю правду, ведь никто никогда не видел рая и ада, священники живут отнюдь не по тем канонам что проповедуют.

— А апостол Павел видел рай.

— А кто видел этого апостола, ты читала фантастические романы.

— Да и такие крутые что тебе и не снилось.

— Так вот в них и не такое выдумывают. Или взять фильмы, хорошо используя сказку пугать маленьких детей.

Его слова были прерваны сразу тремя прозвучавшими одним за другим взрывами.

— Перелет, точность не высока. — Констатировал Олимпиада.

— У нас тоже был мальчик, что утверждал, будто Бога нет, так его папу уволили с работы, и ему пришлось мыть машины, чтобы не умереть с голоду. — Произнесла капризным голосом Стэлла.

— Это лишний раз доказывает, что для веры нужно принуждение. И это кому-то выгодно.

Девочка замолчала. Олимпиада задумалась, она ведь хотя и не любила Библию не была столь убежденной атеисткой. Но взять, например, особенно Ветхий Завет, Бог какой-то слишком жестокий для высшего разума, и равноправие народов разрушает, как это столь совершенному существу могут быть милы евреи? Если Бог есть то он должен быть интернационалистом. Впереди траншеи громыхнуло, было видно, как падает ракета, а затем взрыв, хоть и не ядерный, но все равно потрясающий.

— Скажи мне девочка ты не еврейка?

— Конечно нет! С чего вы взяли.

— Как ты считаешь если бы Бог существовал то мог бы выше всех народов поставить евреев?

Девочка задумалась, потом подняла глаза.

— А Библии написано, что евреи богоизбранный народ. Кто касается их, касается зеницы моего ока!

— Значит, Господь ошибся.

— Он не может ошибаться, так как свят и непогрешим.

Стэлла видимо не привычная к дискуссиям на почве теологии замолчала. Олимпиада подумала, как это в средневековые времена уживались антисемитизм и вера в Библию — одно противоречит другому. Тут в памяти девушки всплыла четвертая книга царств.

— А помнишь, как один пророк Елисей убил с помощью проклятия сорок два ребенка. И при этом он считался праведником. Разве всемогущий Бог допустил, чтобы его слуга так бесчинствовал. Это лишний раз доказывает, что Библию писали люди.

— А вы русские разве не убиваете детей.

— Ну, тебя мы как видишь, не убили, хотя твоя бомба унесла жизни трех солдат. Подумай, каково их детям?

— Не надо читать мне мораль! Вы истребляли нас целыми планетами, а ты только притворяешься добренькой, хочешь перевербовать и сбить с истинного пути.

К ним подошел Антон.

— Стэллочка не хочешь жвачки.

— Ни чего мне от вас не нужно, можете меня пытать.

— А ты попробуй тебе очень понравиться. — Юноша протянул девочке под нос. Сильный запах был настолько приятен, что она не выдержала.

— Одну возьму, вам русским меньше достанется! — И принялась жевать.

Олимпиада решила сделать паузу в воспитании понимая, что большего не добьешься.

Время от времени пролетали ракеты. Тут внезапно все переменилось, в рации послышался дребезжание и четкий голос проговорил.

— Ну, как держитесь?

— Стараемся, но безвозвратные потери составили четверть роты.

— Это не так уж и много, мы завершаем окружение города, основные силы противника перемолоты, сейчас по мосту пройдет колонна.

— Где-то там, у врага расположена ракетно-пусковая установка и нас обстреливают. Может быть поражен мост.

— Мы выведем ее из строя ударами с орбиты. У нас есть уже более совершенные ракеты, а орбиту можно рассчитать и из звездолета.

— Надо учесть еще период вращения планеты. — Подсказала Олимпиада.

— Это само собой. Так что слушай нас внимательно, скоро здесь пройдет колонна нашей бронетехники, если мост не поврежден, будьте готовы подать сигнал.

— Конечно мы в полной готовности. Хотя подождите, кажется, нас снова атакуют, и откуда берется столько мерзости.

— В этом районе противник сосредоточил ударную группировку, ослабив другие направления, держитесь любой ценой не дайте взорвать мост.

— Есть держаться!

Олимпиада хотела еще что-то добавить, но рация не отвечала. Она повернулась к полю, были видны новые роботы и многочисленная пехота.

— Огонь на поражение из всех стволов. — Скомандовала она.

Автоматы ударили дружно, потом пришли в действие подствольные гранатометы, хотя снарядов к ним осталось маловато, поэтому стреляла в основном сама Олимпиада, уже прекрасно зная нахождение наиболее уязвимых точек.

Огонь авиационных пушек был опасен. Правда, солдаты от него укрывались лучше, чем раньше количество жертв было велико. Возможно, что эта атака была бы смертельной, но роботов была немного меньше чем в прошлый раз. Зато даги даже не уклонялись от пуль, а все перли и перли.

— Похоже, их чем-то накачали. — Заметил Антон.

— Не похоже, а точно, используют психотропные вещества, придется видно перевести автоматы в двенадцатый режим стрельбы. — Оборвал Василий.

Олимпиада отдала приказ:

— Стрелять с максимально интенсивностью, а когда подойдут ближе метать гранаты.

Антон слега покраснел от напряжения. Когда даги вышли на нужную дистанцию, он очень успешно швырял гранаты. Они летели очень легко, падая на почву, прыгали, потом взрывались в рядах противника.

— Хорошие квакушки! — Произнес парень.

В какой-то момент казалось, атака захлебывается, даги застревают в собственных труппах. Вот уже видно даже как они, плавая в потоках крови, скользят и сбиваются в груды.

Но все переменилось, когда они, наконец, догадались использовать гранаты.