Пилот - Иван Валерьевич Оченков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– К черту все «до того», – решительно заявил немного пришедший в себя Беньямин. – Расскажи нам, что случилось в «Империале»?
– Да, в общем, все просто. Мы с адмиралом вышли на стоянку автомобилей, а там нас ждала засада. Шестеро японских диверсантов, переодетых в форму корейской армии. Я слишком поздно понял, что это шиноби, и потому не успел. Ландсберг погиб, а мне чудом удалось уцелеть.
– Понятно. Что было потом?
– Появились какие-то офицеры вместе фотографом и засняли меня в крайне двусмысленной ситуации.
– Двусмысленной она выглядела, – перебил Семен Наумович, – если бы ты штаны застегивал. А так все более чем однозначно.
– Все же у меня был пистолет, а адмирала закололи кинжалом.
– А почему ты бежал?
– Ну, выбор был откровенно невелик. Либо пытаться что-то объяснить стреляющим по мне людям, либо преследовать убийц. Я выбрал второе.
– Что дальше?
– Удалось их выследить, а потом ко мне присоединились Вахрамеев и Ким.
– Как они тебя отыскали?
– Я его почувствовал, – подал голос из своего угла Витька.
– Допустим. И вы втроем, э… захватили вражеский корабль?
– Так получилось. Все же мы с Кимом одаренные, а у крестного такой боевой опыт, что на десятерых хватит!
– Экипаж был большим?
– Нет. Кроме ниндзя – шестеро матросов и капитан.
– Итого двенадцать человек. и вы их победили?
– Как видите.
– Кстати, а где сам Вахрамеев?
– Он в кустах сидел, когда мы приехали, – хмыкнул внимательно слушавший их Зимин.
– Понятно. Продолжайте.
– Да нечего особо продолжать. Японцы собирались улетать, так что времени на раздумья особо не было. Пришлось атаковать и… мы победили. Полагаю, их трупы до сих пор находятся там, где мы их оставили.
– Это легко проверить, – кивнул управляющий «Одессой». – Что было потом?
– А потом «Ночная птица» меня признала.
– В каком смысле? – удивился Беньямин и бросил вопросительный взгляд на Зимина.
– С артефактами так бывает, – пояснил тот. – Правда, очень редко.
– Ну, хорошо, корабль тебя признал. Но откуда взялся вражеский генерал?
– Даже не знаю, как объяснить. В общем, мне о нем рассказал корабль. Или если вам так проще, мне удалось расшифровать данные судового журнала. В общем, я решил, что, если я захвачу японского военачальника, это будет достаточной компенсацией за смерть Ландсберга.
– И где он сейчас?
– Связанный в двигательном отсеке, – пожал плечами Март, после чего добавил извиняющимся тоном: – Тут так мало места…
– Тебе следовало прежде связаться с нами! – мрачно заметил Зимин. – Чудо, что вы втроем вообще живы остались…
– В другое время я бы так и сделал. Но меня искали из-за убийства его превосходительства. Пока я бы всем все объяснил, японцы обо всем узнали. Сменили дислокацию или усилили охрану… В общем, надо было действовать.
– Он прав, – кивнул Семен Наумович. – Даже сейчас я не очень представляю, как все это объяснить следователю, а уж тогда…
– Если позволите, я продолжу.
– Изволь.
– Мы долетели над самой водой почти до острова. Погрузились. Дошли до берега под водой, осмотрелись и подвсплыли. Там патрулей немного по берегу, в основном держат «воздух»: ПВО, наблюдатели, радары – все как положено. Прошли наверх, сняли охрану. Генерал уже спал. Зашли прямиком к нему в спальню. Спеленали, прихватив его форму и документы, – и сразу назад. Повезло, что экземпляр попался худой и мелкий, крестный его без проблем дотащил в одиночку. Ушли под воду и медленно ползли к нашему берегу весь день. Ночью вышли к устью реки, поднялись до этой протоки и вам отзвонились. Вот, собственно, и вся история.
– Кто-нибудь рассказал бы, ни за что не поверил, – усмехнулся Зимин. – Но что будем делать дальше?
– Знаете что, – решился Беньямин. – Нужно все это рассказать Макарову!
– До Пхеньяна мы не долетим, – возразил Март. – Горючее на исходе.
– Так далеко не надо. Командующий сейчас здесь, в Сеуле.
– Но как к нему попасть?
– Примерно так же, как к Цукахаре. Нахрапом! Кстати, генерала можно взять с собой. Так сказать, в качестве доказательства. А я тем временем свяжусь с жандармами и полицией. Расскажу им о происшествии в порту и лежащие там трупы. Марков, конечно, тот еще прохиндей, но дело свое знает. Лукин тоже будет рад уничтоженной диверсионной группе.
– Не факт. Это ведь получится, что у контрразведки под носом целый отряд неприятеля квартировал и свободно ездил по городу… Адмирала убили… Прилетит им по первое число…
– Ну, тут уже как карта ляжет… Когда Вадим Степанович окончательно убедится в том, что эта необычайная история не выдумка, придет время для демонстрации этой самой «Ночной птицы».
– Хм, пожалуй, может сработать…
За долгие годы службы адмирал Макаров впервые угодил в такую ситуацию. То, что в Сеуле царил бардак, одним из главных виновников которого являлся покойный Ландсберг, ему представлялось очевидным. Но в высших эшелонах трагически погибшего Януша Феликсовича были склонны объявить героем, павшим за царя и отечество, и он, даже будучи полновластным главнокомандующим, никак не мог это игнорировать.
Также, имелась весьма мощная придворная группировка, выступавшая за то, чтобы пресечь приватирскую вольницу. Дескать, времена каперов давно прошли, и Российской империи совершенно не стоит покровительствовать пиратам и контрабандистам. Отчасти подобные обвинения являлись справедливыми. Как ни крути, рейдеров трудно упрекнуть в безукоризненном следовании букве закона.
Но, с другой стороны, частные корабли составляли большую часть легких сил флота, и ссориться с их владельцами во время войны по меньшей мере крайне неосмотрительно. Но мало ему всего этого, так вот теперь еще и эта совершенно невероятная история! Было отчего потерять голову… В таких случаях Вадим Степанович всегда спрашивал себя, а как бы поступил его прославленный отец?
– Вот что я вам скажу, господа! – решился, наконец, адмирал. – Ваш рейд, проведенный против сильного и опасного противника, несомненно, войдет в соответствующие пособия по обучению тайных сил. Но для широких слоев публики будет известно лишь то, что это был ответ на подлое убийство адмирала Ландсберга. Проведенное, прошу заметить, по указанию и под руководством командования флотом!
На лицах внимательно выслушивавших вердикт его высокопревосходительства Зимина, Колычева и Беньямина одновременно появилось странное выражение. Как будто приватиры хотели спросить, не треснет ли от такого счастья физиономия многоуважаемого Вадима Степановича.
– И поскольку оная операция увенчалась полным успехом, – продолжил с легкой усмешкой главком, – награда также будет велика!
– Покорно благодарим, ваше высокопревосходительство, – изобразил почтительный поклон управляющий «Одессой». – Но все же хотелось бы знать, насколько велика?
– Что ж, я вполне понимаю ваше любопытство и, пожалуй, смогу его удовлетворить. Но, если
