Повседневная жизнь советской коммуналки - Алексей Геннадиевич Митрофанов

Пьеса так и называется – «Серсо».

По легенде, серсо появилось во Франции. Якобы супруга маркиза де Анри (ее девичья фамилия была Серсо, что означает «обруч»), прознав об измене мужа, выбросила в окно свое обручальное кольцо. Тот же, проявив чудеса ловкости, не дал ему упасть, поймав на кончик шпаги. Это произвело впечатление на романтичную де Анри, урожденную Серсо. Брак, таким образом, был сохранен.

* * *

Постепенно старинные игры заменялись на новые. Впрочем, это для нас они были такими – на самом-то деле история этих дворовых забав иной раз насчитывала не одно столетие. Взять хотя бы «классики», они же «классы» – «девчоночью» забаву, поразившую советские дворы в послевоенные годы. Она появилась еще в Древнем Риме, и в то время вовсе не была «девчоночьей» – на одной ножке прыгали если и не патриции, то уж по крайней мере дети горожан мужского пола. Первое же упоминание о «классиках» относится к I веку н. э. О них писал великий Плиний.

Впрочем, в Россию «классики» пришли в конце XIX века. Игра довольно медленно входила в обиход, и только лишь в 1950-е годы кардинально поменялась ее гендерная составляющая.

Не было московского двора с неисчерченным квадратами асфальтом. Из квадрата в квадрат прыгает на одной ноге голенастая девица в школьной форме. Прыгает и одновременно пинает биту, которой может быть и хоккейная шайба, и яркая жестянка из-под леденцов «ландрин», и строгая коробочка с надписью «гуталин коричневый», да что угодно может быть, дело ж не в том. Рядом стоит кучка таких же голенастеньких, ждут своей очереди. Под деревом сброшены ранцы и портфели, рюкзаков еще нет в обиходе. В некотором отдалении – мальчишки. Смотрят с нарочитым равнодушием, а сами наблюдают, к чему-то там приглядываются.

Весна. Великолепие.

В 1960-е годы невероятно популярным был цикл детского писателя Виктора Драгунского «Денискины рассказы», посвященный его сыну. Самым же популярным фрагментом из этих рассказов было стихотворение-песенка:

Мелом расчерчен асфальт на квадратики,

Манечка с Танечкой прыгают тут,

Где это видано, где это слыхано,

В «классы» играют, а в класс не идут?

А в 1980-е в спортивные магазины страны даже поступили специальные разноцветные «биты» для «классиков» – по большей части украшенные изображениями популярных героев мультфильмов. Но коммуналки к тому времени были практически расселены и, соответственно, игра сделалась достоянием дворов обитателей отдельных квартир.

* * *

Пользовалась популярностью скакалка. Выполненная из натуральных каучукосодержащих материалов, с натуральными же деревянными ручками, выточенными умельцем-рабочим на токарном станке, эта полезная вещь была в собственности чуть ли не каждого подростка из коммунального двора.

Скакалка была популярна и среди девочек, и среди мальчиков. Многие знали, что именно со скакалкой тренировал свою прыгучесть легендарный Брюс Ли. Особо посвященные даже передавали из рук в руки листок с его скакалочной гимнастикой: «Сначала прыгайте на одной ноге, держа другую перед собой на весу. Затем меняете ногу и прыгаете на другой ноге, всякий раз меняя ноги с каждым новым оборотом скакалки. Ногу едва поднимайте от пола так, чтобы могла пройти лишь скакалка».

Корней же Чуковский писал еще в 1926 году: «Сейчас вбежала ко мне Мурочка. Она учится прыгать через скакалку. Я даю ей уроки – теорию и практику этого дела. Вчера она еще не умела закидывать скакалку назад – а сейчас производит все нужные манипуляции, но медленно.

“Мама всегда по утрам такая печальная, но сегодня я так смешно прыгала, что она улыбнулась”, – это говорит шестилетняя девочка».

Мурочка – это Мария Корнеевна Чуковская, младшая дочь поэта и героиня нескольких его стихотворений, умершая в одиннадцатилетнем возрасте от туберкулеза.

Интересно, что сегодня по информации Минздравсоцразвития именно скакалка лидирует среди различных форм физически активного досуга. И уже за ней, родимой, следуют волейбол, бадминтон, пинг-понг, гантельные забавы, футбол, баскетбол, велопрогулки и перетягивание каната.

* * *

Не менее популярной была и ныне забытая жостка. Владислав Крапивин писал:

«Что такое жоска (или жостка), школьникам двадцать первого века неведомо. А в середине двадцатого знали все. Это кусочек овчины с расчесанными на стороны длинными клочьями шерсти и прицепленным к коже свинцовым грузиком. Во время игры жоску подбрасывают боковой стороной ступни, подхватывают башмаком, подбрасывают снова. Победитель – тот, кто сделает самое большое число ударов и дольше всех удержит жоску в воздухе, не уронив. Были чемпионы, которые ухитрялись сделать полтысячи ударов.

Разумеется, учителя игру запрещали. И, конечно, “принимали меры”. Но храбрым пацанам девятнадцатой школы было “ништяк”. Ну поставят за поведение вместо пятерки четверку! Ну вызовут мать или даже отца, если он у кого-то есть. Делов-то! Хуже всего, когда обшарят карманы и отберут жоску. Это потеря! Хорошая жоска – вещь ценная, сделать ее непросто. Надо, чтобы шерстяное обрамление было легким, но плотным, помогало жоске мягко планировать. А грузик следовало отрегулировать для ровности полета. Не у всех это получалось, но Костику казалось, что у него получится. Потому что… ну должно же у него в жизни хоть что-то получаться!»

Герой книги Крапивина «Переулок капитана Лухманова», как и большинство его сверстников (речь идет о событиях 1942 года), сам делал жостку. На грузило пошла часть шахматной фигуры:

«– Не сердитесь, ваше величество, эта штучка вам совсем ни к чему. А мне нужна до зарезу, – сказал Костик.

Величество молчало. Потому что было деревянным. Костик нашел его осенью в городском логу, где лазил в поисках обрезков жести для самолета-вертушки. Жесть не нашел, зато увидел среди мусора шахматную фигуру с черным облезлым лаком и желтой шишечкой на точеной головке. Сразу видно – король. Небось не сладко оказаться на помойке, вдали от своих придворных. Костик пожалел короля, принес домой, отмыл, почистил и поселил на подоконнике. А в Новый год повесил на елку. Ветка слегка прогнулась: его величество был тяжеловат. Костик подумал, что у него в подставке, наверно, есть грузик – для устойчивости. Но тогда подумал мельком, а сегодня вспомнил, потому что грузик стал нужен для жоски».

И дальше – описание технологического процесса:

«Клок овчины для жоски Костик разыскал в кладовке. Там валялись меховые домашние туфли – “шубенки». Они были рваные и протоптанные насквозь, но отвороты с меховой оторочкой у них сохранились неплохо. Костик принес туфлю на кухню, к подоконнику, вырезал из нее кружок размером с пятак. Расчесал торчащие в стороны овчинные пряди. С удовольствием дунул на них – жоска зашевелила пушистыми “лапами”, как медуза.

После этого Костик занялся “грузилом”.

Он аккуратно (чтобы