Падение Вавилона - Александр Афанасьев

Внезапно депутата Зелимханова посетила одна мысль, от которой он подпрыгнул в кресле.

А на хрена так рисковать?!

Почему он, лично он должен со всеми с этими разбираться – депутат удержался, даже в мыслях не произнес ругательство, которым он наградил своих соплеменников. Почему – для этого же есть русские! Прошлый раз Ахмад Хаджи перешел на сторону русских, и русские уничтожили всех его врагов, а Чечню отдали ему. А теперь то же самое сделает он! Он позвонит кому надо на Старую площадь и заявит, что он – государственник, депутат Думы и категорически не одобряет то, что творится в Грозном. А для того чтобы его слова звучали весомее, он в этот же день переведет на нужные счета в Швейцарии нужную сумму денег. И тогда в Москве решат, что именно он, депутат Государственной думы Зелимханов – достоин того, чтобы возглавить Ичкерию. Потому что он – такой же, как они. Он знает, кому и сколько надо дать, кому и сколько откатить, он парился с ними в банях и трахал баб, он гулял на их юбилеях и свадьбах, он устраивал их дела, которые они сами не могли устроить, потому что не были мужчинами. Для русистов неважно – какой человек, для них очень важно, чтобы он был «свой». А вряд ли среди чеченской элиты можно найти человека, больше подходящего под определение «свой», чем депутат Государственной думы Зелимханов.

И он вернется в родную республику с русскими солдатами, русские солдаты прольют кровь, уничтожат его врагов и займут для него Грозный. И опять все будет так, как раньше. Даже лучше – потому что Грозный и другие места надо будет восстанавливать, а кому, как не Зелимханову, известно, насколько это выгодное для кармана дело – восстанавливать за счет государственного бюджета.

Да! Так он и сделает…

Только…

Только надо перед этим сделать кое-что еще. Журавль в небе – это, конечно, хорошо, но синица в руках – еще лучше. Журавль в небе – трансферты из федерального бюджета на восстановление республики – это хорошо, но то, что они уже успели накопить, – это лучше. Надо немедленно перевести все это на другие счета, известные лично ему самому, надо перерегистрировать фирмы, сменить офшорные прокладки, короче говоря – сделать все это, все то, что уже накоплено, своим. Из Москвы сделать это нельзя, как бы русисты ни пыжились – международного финансового центра пока здесь не получалось. Надо было ехать в Цюрих, оттуда в Лондон, и на то, чтобы все перерегистрировать, нанять адвокатов и дать им указания, нужно время, как минимум неделя. Что в Цюрихе, что в Лондоне – шуток не понимают, это тебе не Москва, где нотариус перерегистрирует квартиры неизвестно на кого за пачку денег.

Кроме того, если что-то пойдет не так – будет лучше, если он будет в Лондоне, а не в Москве. Да и переговорить со Старой площадью тоже лучше из Лондона, и деньги можно перевести тоже оттуда. Русисты, когда увидят, что он улетел в Лондон, поймут его, потому что они трусы и не мужчины, и для них привычно и понятно, когда другие тоже трусы и не мужчины. Тогда для них он будет еще более «свой».

С этой мыслью депутат Зелимханов вставил в прорезь для флэш-карты устройство для шифрования, которое всегда носил с собой, зашел в программу для интернет-банкинга и принялся отдавать распоряжения о переводе средств. Сделав все, что можно сделать из Москвы, – в конце концов, даже того, что он перевел сейчас, хватит для безбедной жизни за границей до конца дней – депутат достал флэшку, снова повесил ее на шею, потом достал из компьютера съемный жесткий диск и уложил его в дипломат, туда же положил и свой нетбук – там тоже была ценная информация. Наконец, он открыл настенный сейф и достал оттуда увесистую спортивную сумку, в которой было тридцать восемь килограммов евро. Именно так – тридцать восемь килограммов новеньких банкнот евро в обандероленных, запаянных в пластик банковских пачках. Сумку он тяжело плюхнул на кожаный диван, на котором любил «принимать» уставших от латентной голубизны русистов московских светских львиц. Выругал себя – сумка кажется тяжелой, не следил за собой, разжирел, обмяк на московских харчах.

Пистолета у депутата Зелимханова не было. Нет, конечно, он у него был, и не один, в том числе и золотой – но с собой не было. Он был уже настолько вписавшимся в местную жизнь, что знал: пистолет – это не главное.

Покончив с первоочередными приготовлениями, депутат прошел через свой кабинет, распахнул дверь.

– Эй, кто там?!

В приемной сидел Ваха, старший его охраны, он преданно вскочил.

– Найди… кто там у нас бухгалтер. Пусть выплатит людям зарплату авансом. Десять дней всем отпуск, потом возвращаемся на работу и работаем. Ничего не случилось, все будет нормально. И да… позвони в аэропорт, пусть готовят самолет к вылету, немедленно. Полечу только я. Маршрут… Цюрих, Лондон… еще во Франкфурт-на-Майне залетим. Все, давай, давай!

Все-таки депутат Государственной думы России Зелимханов был уже больше русистом, чем чеченцем…

29 июля 2015 года

Азербайджан, Баку

Оперативный план Шимшек

Галдели…

Начиная с нуля часов этого дня полностью поменялась программа передач – не передавали ничего, кроме новостей и национальной музыки и танцев. Новости шли вставками каждые полчаса, сменялись ведущие, мелькали кадры – разрезанное огненными хвостами ракет небо, сильные вспышки на горизонте, двигающиеся танковые колонны. В передовых частях корреспондентов не было, но по одному ему ведомым признакам полковник Гагик Бабаян понял, что съемки идут уже на территории республики Арцах[64].

Каждый выпуск новостей завершался рекламным роликом азербайджанской армии. Был объявлен призыв резервистов первого разряда, объявляли, что резервисты не будут принимать участия в боевых действиях на переднем крае, с этим справится и кадровая армия. В тоне всех выступающих отчетливо проскакивали ненависть и презрение к Армении.

Галдели…

Ведущие захлебывались от восторга – наконец-то, спустя двадцать лет Азербайджан нашел в себе силы объединиться, поквитаться за унижение первой войны, за кровь и смерть, за потерю почти четверти своей территории. В два часа передали выступление президента, в записи, а не в прямом эфире – скорее всего он, так как все руководство Азербайджана было на заглубленном командном пункте, который был построен еще в советские времена для Брежнева здесь, у самой границы с Ираном[65], и который мог противостоять прямому попаданию межконтинентальной ракеты с ядерным боевым блоком. Как удалось узнать армянской разведке, – этот пункт расконсервировали еще при Алиеве-старшем, который распорядился переоснастить его и поддерживать в постоянной готовности. Уже тогда они хотели. И сейчас, когда все поняли, что привычный мир рушится, решили взять свое.