Дети ночи - Дэн Симмонс

– Мистер О’Рурк, почему вы здесь? Почему вы поехали со мной?

Он повернулся к ней, и его серые глаза были очень чистыми и честными.

– Потому что вы меня попросили, – просто ответил он.

Тырговиште представлял собой городок с населением около пятидесяти тысяч, расположенный в долине реки Яломица, а позади него виднелись предгорья вздымающихся к небу Карпат. На первый взгляд Тырговиште был таким же загрязненным промышленным центром, как и город нефтяников Питешти, но, миновав деловые предместья, они оказались в атмосфере раннего средневековья.

– Это довольно старый дворец. – О’Рурк убрал правую руку с ручки газа и указал на развалины за двухметровой стеной. – Он был заложен Мирчей Старым в самом конце тринадцатого века, но Влад Прокалыватель разрушил его во время битвы с турками в тысяча четыреста шестьдесят втором году. По-моему, еще до того, как он лишился власти.

Кейт смахнула грязь с очков.

– А это башня Киндия. – О’Рурк, указал на круглое строение из камня, поднимающееся над стеной. – Старый Влад построил ее в качестве сторожевого поста и наблюдательного пункта, чтобы следить за пытками, которые проводили внизу, во дворе. Новое здание снаружи, перед стеной, это музей.

О’Рурк свернул в боковую улочку, но Кейт успела заметить табличку на двери, извещавшую, что музей закрыт.

– Плохо, – посетовал священник. – Я знаком со здешним помощником директора музея. Этакий назойливый хрен… вполне привержен Чаушеску… но зато невероятно много знает об истории Тырговиште.

Кейт сменила позу: ноги у нее окончательно затекли.

– Два «дерьма» и один «хрен», – сказала она. – Ваш счет растет, святой отец.

– Уже много лет, сестренка. – О’Рурк прибавил газу и поехал по боковой улице. – Я прикинул, что именно здесь должна состояться сегодняшняя часть Церемонии, но пока не вижу никаких приготовлений.

Все ворота на территорию дворца были заперты и снабжены табличками с надписями на английском и французском: «ЗАКРЫТО».

– Еще не стемнело, – заметила Кейт. – Вампиры не появляются при свете.

Она опустила веки. Очень хотелось спать, настроение было унылое. Но ей тут же представился смеющийся Джошуа на одном из ежемесячных «дней рождения»; он восторженно сжимал и разжимал крошечные ручонки, а темные глаза сияли при свете свечей… Веки Кейт взметнулись вверх.

– Что теперь? – спросила она. О’Рурк остановил мотоцикл.

– Полагаю, нам нужно подыскать укрытие для мотоцикла и для себя, – сказал он. – А тогда мы уже станем дожидаться, когда появятся вампиры.

– А если не появятся? Если это не то место?

– Тогда мы оказались в заднице. Кейт похлопала его по руке.

– Два «дерьма», один «хрен», а теперь еще и «задница» в придачу. Вам пора сходить на исповедь, отец О’Рурк

Священник стянул с головы кожаный шлем и взъерошил спутанные и слежавшиеся волосы.

– Согласен, – ухмыльнулся он. – А поскольку всех священников в Тырговиште замела секуритате, исповедь придется выслушать вам.

Кейт скорчила гримасу. Мотоцикл снова тронулся по тихим боковым улочкам.

Они нашли одинокий сарай посреди чистого поля, примерно в миле от территории дворца. Судя по всему, им никто не пользовался уже несколько лет. Здесь хранились лишь останки трактора с металлическими колесами, но без двигателя, хотя сено на чердаке было сравнительно свежим. В полумиле от сарая, за полем, сквозь марево возобновившегося моросящего дождя, виднелись башни нефтехимического завода.

– Систематизация, – констатировал О’Рурк, оглядевшись по сторонам, прежде чем подогнать мотоцикл к сараю. – При Чаушеску крестьянский дом, наверное, срыли бульдозерами.

– Сено свежее, – заметила Кейт.

О’Рурк кивнул в сторону двух худосочных коров, выступающие под кожей ребра которых были видны даже на большом расстоянии.

– При таком химическом производстве молоко у них, вероятно, имеет чудесный ядовито-зеленый цвет.

– Интересная мысль, – сказала Кейт, заходя вслед за ним в сарай и прикрывая за собой, насколько это было возможно, перекошенные двери. Теперь ее дрожь стала заметной. Она ощущала жар и головокружение. О’Рурк положил ладонь ей на лоб.

– Бог ты мой, миссис Нойман… Да вы прямо горите! Она посильнее прижала к себе сумку.

– У меня есть антибиотики, аспирин…

– Первым делом вам нужно согреться, – сказал он, забираясь на чердак по прогнившей деревянной лестнице.

– Порядок! – крикнул он сверху.

Солома оказалась не слишком свежей, но, по крайней мере, довольно чистой. О’Рурк соорудил в ней гнездышко и застелил его одеялом из коляски мотоцикла.

– Снимайте что там у вас промокло, – скомандовал он, стаскивая с себя мокрое до нитки пальто.

Кейт недолго раздумывала. Сбросив пальто и шарф, она обнаружила, что дешевый свитер и полиэстровые брюки тоже промокли. Сняв их, она осталась в лифчике и белых трусиках, хотя и они были влажными. Кожа на руках и ногах у нее сплошь покрылась мурашками, она знала, что сквозь тонкую ткань лифчика рельефно проступают съежившиеся от холода соски. Рухнув в солому, Кейт обернулась половиной одеяла. Колючая шерсть пахла бензином.

– У меня в сумке есть сменная одежда, – проговорила она, лязгая зубами.

– А для меня там ничего не найдется? – поинтересовался О’Рурк.

Он промок еще больше. Когда он выжимал свою черную рубашку, вода потекла тонкой струйкой. У него была очень белая кожа на груди и плечах, и Кейт заметила, что пальцы у него трясутся от холода. Его черные брюки тоже сильно намокли, но он никак не мог решиться расстегнуть их.

– Закройте глаза, – попросил он.

– Не глупите, – резко бросила Кейт, изо всех сил стараясь не стучать зубами. – Не забывайте, что я врач. Вы что, хотите услышать лекцию о переохлаждении?

– Нет. – О’Рурк наконец снял брюки и стал развешивать мокрую одежду на деревянной перекладине, куда через грязное чердачное окошко падал слабый солнечный свет.

«Он не носит белья!» – была первая мысль Кейт. И только после этого она заметила пластиковый протез, начинающийся прямо от левого колена, и поняла, что его просьба была вызвана не просто деликатностью.

Она подняла взгляд от протеза и рассмотрела фигуру священника. Отец Майкл О’Рурк не отличался худощавостью Лучана, мышцы его не выступали столь же рельефно, но, когда он повернулся, Кейт поймала себя на том, что ее восхищение узкими бедрами священника носит далеко не медицинский характер. Она перевела взгляд ниже, к лобку и увидела скукожившиеся от холода член и мошонку святого отца.

Кейт отвернулась и стала рыться в сумке в поисках одежды.

– Не стоит мочить сухую одежду, – сказал О’Рурк, опускаясь на импровизированную постель рядом с ней. Ширина одеяла позволяла укрыться и ему. – Сначала отогрейтесь, а потом оденетесь.