Рождение богов - Галина Раздельная

Пусть мудрые Хранители не станут обвинять жалкие остатки отрядов в падении сокровищницы, молодой лейтенант уже знал: каждый в этих стенах никогда не перестанет корить самого себя, выберутся ли они сегодня, умрут в этот день или проживут ещё тысячелетия, все последующие секунды жизни им придётся влачить груз этого поражения. И глядя, не отрываясь, в глаза измученного пленника, Бэар вдруг понял, что именно не сумел до конца рассмотреть в прощальном взгляде отца. Командир телохранителей уже тогда, едва очнувшись, принял на себя этот груз, только в его случае, как главного защитника сокровищницы, он оказался непомерным. Больше с отцом ему уже не встретиться…

Как же он не понял этого раньше? Не прочувствовал на себе его боль! Не утешил!..

Бэар резко встряхнул головой.

Нельзя терять хладнокровие. Не сейчас, когда полдела уже сделано.

– Не раскисать!

– Живей!

– Этих к проходу! – подталкивая побелевших от напряжения ребят, спешил он, все ещё думая о своём.

Придушив сухие слёзы, Бэар машинально сдвинулся с места, поспешив к ещё привязанному пленнику. Голос его продолжал отдавать короткие и чёткие приказы. Он замечал действие каждого подчинённого, следил за входами, просчитывал обратный маршрут. Его словам вторили проворные руки, с силой разрывающие тугие бечёвки, натягивая крепкие узлы на острое ребро ножа.

Внешне Бэар оставался спокоен, и, пожалуй, лишь не перестающие смотреть на него в упор глаза пленника видели, как медленно и звонко что-то рвалось внутри самого лейтенанта.

Глава 19

– О Боги, в каком месте у тебя нет еды?! – выругался Энлиль, пытаясь разыскать в рюкзаке друга запасной фонарик.

Просунув руку по локоть, он надеялся выудить оттуда новый, но вместо этого лишь вляпался во что-то клейкое и рассыпчатое.

– Отстань, третий день не евши! – дёрнулся Энки. – В боковом посмотри.

Достав небольшой прибор, предводитель наёмников раздражённо обтёр руку об штанину друга, пока тот не видел, поглощённый толстым куском пряного сушеного яства. Энлиль до этого и сам не просто хотел есть, а умирал с голоду. Выйдя из тоннеля в первую комнату личных покоев Хранителя, где на небольшом столике осталась никем не тронутая еда, он, также как и Энки, не смог сдержаться. Правда, ему хватило нескольких горстей сухофруктов с орехами. Больше есть он не стал. Несмотря на уже чувствующийся упадок сил, голод сменился отвращением к пище. Похоже, его неспокойное внутреннее состояние сказывалось и на пищевых рецепторах, лишая аппетитные на вид яства любого вкуса. Наспех проглотив противный горьковатый комок, Энлиль приступил к делу, мельком взглянув на друга.

Всегда же любивший набить живот Энки не только нашёл содержимое столика пригодным к употреблению, сгрёб всё себе в карманы, но и вот уже четверть часа не прекращал жевать, уступив Энлилю право возиться с запертой с обратной стороны на простой накидной крючок дверью, ведущей вглубь покоев.

– Давай вышибу? – видимо, вспомнив о совести, шёпотом предложил Энки, примеряясь к небольшой двери.

– Что вы, ваша милость, не прерывайте трапезы, – оттолкнул того Энлиль, корячась в неудобной позе над низким замком.

Протиснув с пятой попытки между створками лезвие, наёмник медленно поддел тонкий крючок, потянув вверх. Соскочив с лезвия, крючок тихонько звякнул об дерево. Спрятав нож, Энлиль обернулся к другу. Тот, как ни в чём не бывало, приступал к очередному куску. Заметив пристальный, готовый загореться взгляд командира, Энки сразу спрятал еду. Друг прекрасно знал, где заканчивалась черта их с Энлилем фамильярных отношений, и сейчас Энки находился всего в шаге от неё и заслуженного пинка. Ещё свыкаясь с жизнью наёмников, давно, оба они были равны, но после нескольких заданий Канцлера, где каждый тянул одеяло на себя, подвергая опасности остальных, поняли, что дальше так нельзя. Кто-то должен был уступить – стать подчинённым, кто-то – руководить. Не сомневаясь ни секунды, Энки сразу отдал это право Энлилю. Отдал, и, в большинстве своём, особо не жалел. Предводитель из Энлиля как на флоте, так и в их новой жизни, получился неплохой, и хоть сам Энки превосходил того силой, но умом и тактикой до друга ему было далеко. Лишь в последние дни Энлиль немного выбился из колеи, горячился, чего с ним не было ещё с бурных юношеских лет. И сейчас, видя в друге знакомую ему уверенность, Энки втайне радовался, что тот нашёл способ хоть частично справиться с самим собой.

Держа наготове оружие, наёмники быстро вошли в покои, оказавшись в ещё одной глухой, неосвещаемой комнате. Дверь из неё осталась не запертой. Возиться с ней у Энлиля уж точно не хватило бы терпения. Рассчитав, на раз, два, три друзья переступили порог. Привыкнув к небольшим, тёмным помещениям, оба не ожидали увидеть за этой дверью просторную полукруглую комнату с тяжёлыми, увитыми лепниной потолками, рифлёными колоннами вдоль стен, высокими в пол окнами в толстых рамах, усеянных прозрачными потоками гардин, развивающихся тихими сквозняками. Сквозь тонкую ткань просачивался удивительный звёздный свет, заполняющий половину комнаты. Мягким блеском он покрывал массивную, обитую изумрудно-зелёным бархатом мебель, скользил по гладкому паркету, тонул в черноте тёмных неосвещённых углов. Из этих углов доносился скрежет. Энлиль и Энки напряжённо всматривались вперёд, жалея, что оказались без спасательных сканеров, отдав те телохранителям. Темнота угла казалась им живой. Что-то двигалось в ней, резвилось. И это что-то уже через секунду кубарем выкатилось на свет.

– Кошки! Чтоб их!

Игривый комок расцепился, прекращая дурачиться. Заметив гостей, грациозные создания, ощетинившись, теперь уделяли всё внимание именно им. Но, не найдя в Энки и Энлиле ничего интересного, потерявшая задор тройка четвероногих вальяжно скрылась в темноте своего царства.

– Не заметил кулон?

Энки отрицательно мотнул головой. Свыкнувшись с тишиной вокруг, оба постепенно начали улавливать подобный скрежет со всех концов просторного помещения и за его пределами. Серые тени кошек мелькали с разных сторон, и вскоре друзья потеряли им счёт. Ни на одной из них пока не виднелся ошейник с ключом-деактиватором. Оставив на потом кошек, Энлиль невольно погрузился в странную атмосферу комнаты. Многое в ней не сходилось с реальностью. Синеватый звёздный свет ещё сильнее добавлял обстановке таинственной красоты, такой же таинственной и непонятной, как и …Кали.

Кали… Мысли вновь вернули его к ней. Место девушки было здесь, а не в сырых чащах леса. Не думать об ученице Хранителя Энлиль пока не мог, слишком острой казалась горечь последней встречи, когда девушка была уже мертва. Нет, он не оставит её тело там навсегда. Когда всё закончится, он вернётся, и похоронит её в уединённом месте, под куполом таких же равнодушных звёзд…