Собрание сочинений в 2-х томах. Т.I : Стиховорения и поэмы - Арсений Несмелов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
5
Мы — белые. Так впервыеНас крестит московский люд.Отважные и молодыеВинтовки сейчас берут.
И натиском первым давятИспуганного врага,И вехи победы ставят,И жизнь им не дорога.
К Никитской, на Сивцев Вражек!Нельзя пересечь Арбат.Вот юнкер стоит на страже,Глаза у него горят.
А там, за решеткой сквера,У чахлых осенних лип,Стреляют из револьвера,И голос кричать охрип.
А выстрел во тьме — звездоюИз огненно-красных жил,И кравшийся предо мноюВинтовку в плечо вложил.
И вот мы в бою неравном,Но тверд наш победный шаг,Ведь всюду бежит бесславно,Везде отступает враг.
Боец напрягает нервы,Восторг на лице юнца,Но юнкерские резервыИсчерпаны до конца!
«Вперед! Помоги, Создатель!»И снова ружье в руках,Но заперся обыватель —Как крыса, сидит в домах.
Мы заняли Кремль, мы — всюдуПод влажным покровом тьмы,И все-таки только чудуВверяем победу мы.
Ведь заперты мы во вражьемКольце, что замкнуло нас,И с башни кремлевской — стражамБьет гулко полночный час.
6
Утро вставало робкоС лицом мертвеца.Выстрел хлопнул пробкойИз детского ружьеца.
Заводской трубы тычинаОт изморози в серебре.Строилась мастеровщинаНа черном дворе.
Стучали ружьяО мерзлый шлак,И по-битюжьиЗамедлен шаг.
Светало — липло —Росло — и вотКомандой хриплойРассыпан взвод!
Напора — бычийПоследний шквал…Держитесь! ДобычейТебе — Москва!
7
Дорогомилово, Черкизово,Лефортовские тупикиВосторг восстания нанизывалНа примкнутые штыки!
И Яуза шрапнелью пудрена,И черная Москва-река,И у студенческого КудринаПоисцарапаны бока.
По выбоинам неуклюжие,Уемисты и велики,С резервами или оружиемЗагрохали грузовики.
8
И мы слабели час от часу,Был вдесятеро враг сильней,Нас грозно подавила масса,Мы тяжко захлебнулись в ней.
Она нас вдруг разъединила,Нас подняла и понесла,Слепая, яростная сила,Всезаполняющая мгла.
На каждый штык наш напиралаУж не одна, а сто грудей,И всё еще казалось малоСолдатских этих шинелей.
Поток их рос, росло кипенье,Движение со всех сторон:Так наше довершил паденьеПримкнувший к красным гарнизон.
Лишь в смерти был исход для смелых,Оборван, стих команды крик,И вот гремит по трупам белыхПобедоносный броневик.
9
Но город, ужасом ужален,Не рознял опаленных век.Над едким куревом развалинОсенний заклубился снег.
Он падал — медленный, безгласный —В еще расслабленный мороз…Патронташами опоясан,На пост у Думы встал матрос.
И кто-то, окруженный стражей,Покорно шел в автомобиль,И дверь каретки парень ражий,Вскочив, наотмашь отворил.
Уже толпа текла из щелейОживших улиц… В струпьях льдаСетями мертвыми виселиОборванные провода.
А на углу, тревогой тронувЧитавших кованностью фраз,Уже о снятии погоновГремел Мураловский приказ.
10
Так наша началась борьба —Налетом, вылазкою смелой,Но воспротивилась судьбаОсуществленью цели белой!
Ах, что «судьба», «безликий рок»,«Потусторонние веленья», —Был органический порокВ безвольном нашем окруженьи!
Отважной горсти юнкеровТы не помог, огромный город, —Из запертых своих домов,Из-за окон в тяжелых шторах
Ты лишь исхода ждал борьбыИ каменел в поту от страха,И вырвала из рук судьбыПобеду красная папаха.
Всего мгновение, моментУпущен был, упал со стоном,И тащится интеллигентК совдепу с просьбой и поклоном.
Службишка, хлебец, керосин,Крупу какую-то для детской, —Так выю тянет гражданинПод яростный ярем советский.
А те, кто выдержали брань,В своем изодранном мундиреСпешат на Дон и на КубаньИ начинают бой в Сибири.
И до сих пор они в строю,И потому — надеждам скоро сбыться:Тебя добудем мы в бою,Первопрестольная столица!
ИЗ ФРАНСУА ВИЙОНА
СКАЗАНИЕ О ДИОМЕДЕ[352]
В царствованье АлександраДиомед, морской бродяга,Был, закованный в железа,Стражей приведен к царю,Как разбойник, уличенныйВ грабежах морских, в пиратстве,Чтоб обрек его позорнойСмерти высший судия.
«Почему, — спросил владыка, —Ты, несчастный, стал пиратом?»Диомед: «А почему тыНазываешь так меня?Потому лишь, что корабликМой и мал и ненадежен,Но будь силен я — и мог быСтать царем, царем, как ты!
От меня чего ты хочешь?Не с судьбой же мне бороться!В ней — простейшая отгадкаПоведенья моего!Облегчи пирату участь,Знай, при бедности огромнойИ порядочность большоюНикогда не может быть!»
Царь слова его обдумалИ ответил Диомеду:«Хорошо! Твое злосчастьеЯ на счастье изменю!»Так и было. ИмператорСделал честным человекомДиомеда, и ВалерийВыдает рассказ за быль.
Если б Бог меня сподобилТоже встретить милосердьеИ добиться места в жизни,То, коль я впаду во зло, —Сам себя я осудил бы,Предал сам себя сожженью:Лишь нужда толкает в пропасть,Гонит волка из трущоб.
ВОСПОМИНАНИЕ О СОТОВАРИЩАХ[353]
Где теперь веселые гулякиМоих светлых юношеских дней, —Певуны, врали и забиякиС болтовней веселою своей?Умерли одни, и жертвой тленьяКаждый ныне спит в своем гробу.Да найдут в раю успокоенье, —Предоставим Богу их судьбу.
Некоторые господами стали,Барами. Другим жилье — вертеп,И они до нищенства упали,И в витринах только видят хлеб.Есть что келий предпочли уютыИ, живя в тиши монастырей,Хорошо одеты и обуты…Такова судьба моих друзей.
Да поможет Бог большим сеньорамНе грешить, чтобы святыми стать:Всё иное было б только вздором, —Нечего в судьбе их исправлять.Нам же бедным, без куска и крова,Пусть Господь терпения подаст:Мы давно живем в нужде суровой,А них стол ломится от яств.
Есть у них жаркие те и эти,Бочки рыб, садки отборных рыб,Яйца есть в глазунье и омлете, —Всё, чего лишь пожелать могли б.В их трудах помощник им не нужен,Покоряясь сладостной судьбе,Каждый сам съест окорок за ужин,Наливает каждый сам себе.
ОБОСНОВАНИЕ ТЕКСТА
