Однажды в июле - Максим Гарбузов

где гремела вода. Повинуясь инстинкту, он крутанулся в сторону и попытался уцепиться руками за выступающие камни, но ему это не удалось сделать, потому что камни были скользкими от воды и грязи. Почва под ним, в основном состоявшая из мелкого щебня, послушно заскользила вниз. Гарет смотрел в серо-зелёную бездну и уже представлял себе, как он падает туда, ударяясь о камни и торчащие ветви. Насыпь была недостаточно высокая, чтобы он разбился, но он легко мог сломать себе руку, ногу или рёбра, и даже если бы он упал удачно, подъём обратно был бы невозможен, слишком уж скользкая и неустойчивая земля была на склоне, и потоки воды не улучшали ситуацию.

«Он сделал это специально, – пронеслось у Гарета в голове, когда он отчаянно цеплялся за траву и камни. – Он хотел, чтобы я упал и разбился, в этом и был его план с того самого момента, когда он увидел меня».

Не успела мысль окончательно сформироваться в его голове, как что-то твёрдое больно вонзилось в его икру чуть выше ботинка. Гарет вскрикнул от боли, он хотел стряхнуть эту боль, вырвать из своей ноги. Он тряхнул ногой, хотя от этого рисковал потерять даже то хрупкое, устойчивое положение, которое имел. Но боль не только не ушла, она как будто усилилась. Это тоже была часть его плана? Гарету не хотелось об этом думать, но чужеродный суеверный страх перед человеком, запертым у него в кузове, уже проникла в него, захватила его душу. Он готов был приписать ему способность творить чудеса или ужасы по своему усмотрению. Что-то подсказывало Гарету, что ужасы куда больше приходятся Джерому (если это его настоящее имя), чем чудеса, и укус неизвестного зверя, и падение – это всё относится к их числу.

Он не мог повернуть голову, чтобы посмотреть, что же это схватило его за ногу, он фактически даже просто не мог пошевелиться, рискуя соскользнуть вниз от любого неосторожного движения. Вода лилась между его рук, выбивая и так неустойчивую почву из-под него. А потом боль стала почти невыносимой. Гарет закричал. Но с запозданием он осознал, что как бы странно это ни было, что бы его ни укусило, оно тянуло его от края обрыва.

Боль в ноге была такой сильной, что у Гарета перед глазами заплясали цветные искры, а из головы будто резко одним белым хлопком вытеснили все мысли, но тем не менее он посильнее, насколько это позволяла раскисшая почва, оттолкнулся руками. Боль в ноге чуть-чуть ослабла, камни царапали его живот, но самое главное, что он смог немного отодвинуться от края обрыва. Не прошло и мгновения, как боль стала усиливаться, нарастать. Гарет опять упёрся руками в камни и снова оттолкнулся. Ему опять удалось отодвинуться от края. Кто бы ни держал его за икру, он не позволял ему соскальзывать вниз, когда он убирал руки, используемые для опоры. Гарет предпринял ещё одну попытку оттолкнуться и, когда он оказался на устойчивой почве, резко обернулся. Он и сам не знал, кого он ожидал увидеть – мифическое чудовище или волка (почему волка?), но он готов был принять бой. И пусть чудовище, само того не желая, помогло ему, он собирался убить его, чего бы это ему ни стоило. Но вместо монстра из сказок он увидел мокрого Дика, который так крепко вцепился в его штанину, что зацепил икру. Гарет со вздохом небывалого облегчения и радости повалился в лужу.

– Все мальчик, можешь отпустить меня, – сказал он серому небу и дождю, потому что не мог поднять головы. – Мне больше ничего не угрожает.

Дик, отпустив штанину Гарета, кинулся к его голове и начал яростно его вылизывать, а у Гарета не был ни сил, ни желания его отогнать. Очевидно, Дик, увидев, что Гарет попал в беду, открыл дверцу и, выскочив на улицу, бросился к нему на помощь. Гарет знал, что Дик умеет открывать двери его фургона, для этого ему нужно было лишь надавить лапой на дверную ручку. Дик научился этому, когда ещё был щенком и Гарет брал его с собой на работу.

– Хороший мальчик, хороший.

Дик спас ему жизнь, и Гарет, приподнявшись на одной руке, обхватил мокрую шею огромного пса. Он крепко сжал Дика в объятиях и прижал к себе. Дик радостно гавкнул и яростно завилял хвостом. Не отпуская шею Дика, Гарет приподнялся на колене и посмотрел на фургон. Ему показалось, что он увидел, как в окошке, забранном решёткой, что-то мелькнуло. Но он мог и не смотреть, он знал, что Джером наблюдал за ним. Теперь он знал, что убить его не входило в планы коммивояжёра, иначе он был бы мёртв. Может, он просто хотел подшутить над ним, поиздеваться? Такой поступок был в духе Кэлвина, Гарет в этом нисколько не сомневался.

Встав на одно колено, он медленно поднялся на ноги. Дика пришлось отпустить, и Гарет вытянулся во весь рост. В этот момент серую пелену дождя разорвала такая яркая и близкая молния, что Гарет на мгновение испытал чувство, похожее на суеверный страх, смешанный с восторгом. Никогда в своей жизни он не видел ничего великолепнее. Молния на мгновение осветила всё вокруг, будто в небе зажгли тысячи ламп, и этого мгновения хватило, чтобы Гарет увидел то, что хотел показать ему Джером.

Он по-прежнему стоял достаточно близко к краю обрыва, он просто ещё не успел отойти и видел, как вспышка молнии осветила неровные края насыпи, блестящие листья деревьев и кустарника. Боковым зрением он видел молнию, ослепительно прекрасную и при этом несущую в себе грандиозную силу разрушения, но почти всё его внимание было приковано к другому. Гарет видел, как внизу что-то блестит. Там была вода, в этом не было ничего удивительного, если учесть, какой сильный дождь шёл уже второй час подряд. Но Гарета поразила эта вода, точнее, его поразило, как её много внизу.

Он сделал шаг вперёд, ближе к краю насыпи. Гарет словно забыл то, что случилось всего минуту назад, забыл о том, как он упирался руками в землю, соскальзывая вниз. Дик возле его ног взволнованно и предостерегающе гавкнул. Но Гарет и не планировал идти дальше, ему всего лишь нужно было подойти достаточно близко, чтобы видеть дно. И он его увидел, точнее, он увидел не дно, а серую воду. Она покрывала собой всё, доходя до нижних ветвей берёз и тополей. Гарета поразило и испугало, как быстро она прибывала. Он был уверен, что столб воды у самого основания