Божественные соперники - Ребекка Росс

– Это война, Айрис! – воскликнул Форест. – Это не игра. Это не роман со счастливым концом. Я спас тебя, потому что ты единственная, кто меня заботит, и единственная, кого я мог спасти. Ты меня понимаешь?

Его слова пронзили ее. Она хотела оставаться холодной и сдержанной, но чувствовала себя невероятно хрупкой. Перед мысленным взором стоял Роман, поднимавшийся из травы, смотревший на нее.

Дыхание перехватило от рыданий. Девушка притянула колени к груди и заплакала, закрыв лицо грязными руками. Она пыталась втянуть слезы обратно, запихнуть поглубже, чтобы справиться с этим, когда будет одна. Но что-то в ней сломалось, и все выплеснулось наружу.

Форест сидел напротив, убийственно молчаливый. Брат не стал ее утешать, не попытался обнять. Не сказал ни одного доброго слова. Не сделал ничего из того, что сделал бы в прошлом. Но он оставался рядом и был свидетелем ее горя.

Сквозь слезы Айрис могла думать только об одном: «Теперь он мне как чужой».

* * *

Форест вел себя как параноик. На следующий день он поднял Айрис пораньше, и с первыми лучами солнца они отправились в путь. Судя по солнцу, на восток.

– Мы можем выйти на дорогу, – предложила Айрис. – Можем поймать какой-нибудь грузовик.

Больше всего ей хотелось найти Этти с Марисоль, чтобы продолжить искать Романа.

– Нет, – коротко ответил Форест.

Он ускорил шаг, оглядываясь, чтобы убедиться, что Айрис следует за ним. Под ногами трещали опавшие ветки. Айрис заметила, что комбинезон плохо на нем сидит, и удивилась, что не заметила этого раньше.

– Значит, будем идти пешком до самого Оута? – ехидно спросила она.

– Да. Пока не сможем сесть на поезд.

Следующие несколько часов они шли молча, пока Форест наконец не объявил привал.

Может, здесь он наконец объяснится.

Она ждала объяснений, но брат по-прежнему молчал, сидя у костра напротив. Она смотрела, как тени танцуют на его худощавом веснушчатом лице.

В конце концов молчание стало невыносимым.

– Где твоя рота, Форест? Твой взвод? Лейтенант, который писал мне, сообщил, что тебя зачислили в другой вспомогательный отряд.

Форест смотрел на пламя, будто не слыша ее.

«Где твоя форма?» – мысленно добавила она. Как он дошел до того, чтобы украсть комбинезон Романа? Становилось все более очевидным, что ее брат – дезертир.

– Их нет, – ответил он вдруг. – Погибли все до единого.

Он бросил в костер еще ветку и улегся на бок.

– Можешь дежурить первая.

Она сидела тихо, но мысли метались в голове. Форест говорил о своей Пятой роте «Лэндовер»? Той, которую разгромили на реке Лусии?

Казалось неправильным давить на него, чтобы прояснить подробности, и поэтому она стала размышлять о другом.

Этти и Марисоль, скорее всего, уехали на грузовике. Наверное, едут на восток. Айрис знала, что рано или поздно найдет их в Ривер-Дауне у сестры Марисоль.

Но о судьбе Киган она ничего не знала.

И о судьбе Романа тоже.

В животе заныло. Внутри все болело.

Костер догорал.

Айрис поднялась и отряхнула со спины сосновые иголки, а потом поискала ветки, чтобы добавить в костер. Нашла одну на краю освещенного пространства. По спине пробежал холодок. Вернувшись к костру, Айрис бросила ветку в огонь.

Форест не спал и смотрел на нее поверх тлеющего костра.

Его взгляд застиг ее врасплох, но как только она села, брат снова закрыл глаза.

Айрис поняла: он решил, что она пыталась сбежать.

Дорогой Китт,

Я возвращалась на поле, чтобы найти тебя. Я ползала по золотой траве и изрезала все руки. Я напрягала глаза, чтобы увидеть тебя, но нашла лишь следы твоей крови и необъяснимый круг на земле.

Ты в безопасности? У тебя все хорошо?

Я не знаю, что было после того, как брат увел меня из Авалон-Блаффа. Не знаю, выжил ли ты в облаке газа, и хотя это кажется невозможным, я чувствую, что ты жив. Чувствую, что ты сидишь где-то в безопасности, завернувшись в одеяло, с тарелкой супа, а волосы у тебя растрепались еще сильнее, и сейчас ты больше походишь на разбойника. Но ты дышишь под той же луной, под теми же звездами, под тем же солнцем, что и я, даже если нас разделяет все больше километров.

Несмотря на все надежды, мой страх становится все острее. Он как нож, загнанный мне в легкие, и с каждым вдохом он режет чуть сильнее и чуть глубже. Я боюсь, что больше никогда тебя не увижу. Боюсь, что у меня не будет шанса сказать все, что я тебе так и не сказала.

У меня больше нет моей печатной машинки. Нет даже ручки и бумаги. Но у меня есть мои мысли, мои слова. Когда-то они связывали меня с тобой, и я молюсь, чтобы они достигли тебя теперь. Пусть их унесет ветер путями старой магии.

Я найду тебя, как только смогу.

Твоя

Айрис

На четвертый день путешествия с Форестом показалась дорога. Айрис постаралась скрыть свое воодушевление, но, наверное, оно было слишком очевидным, когда она предложила идти по дороге.

– Форест, так будет быстрее.

Он только покачал головой, как будто ему было ненавистно видеть кого-либо, кроме нее.

Он снова увел ее поглубже в лес, и хотя они слышали шум проезжающих грузовиков, видеть их не могли.

Этти и Марисоль.

Их имена звучали в голове Айрис как обещание. Она надеялась, что Этти не ждала ее слишком долго. Что когда минуты шли, а они с Романом так и не появлялись, Этти почуяла ужасную правду: они не придут. А может, Этти нашла Романа, и сейчас он с ними.

«Я найду вас в Ривер-Дауне, – думала Айрис, глядя, как ветер шумит в кронах. – Езжай, Этти. Не медли из-за меня. Не волнуйся обо мне».

Когда вечером Форест разводил костер, движения его были медленными… медленными, как у раненого. Когда у него на груди проступили пятна крови, Айрис вскочила на ноги.

– Форест… у тебя кровь идет.

Он глянул на ярко-красное пятно на комбинезоне и поморщился, но отмахнулся.

– Ничего страшного, Айрис. Ужинай.

Она с тревогой подошла ближе.

– Дай помогу.

– Нет, Айрис, все хорошо.

– Хорошо не выглядит.

– Она скоро остановится.

Айрис прикусила язык, глядя, как он трогает кровавое пятно.

– Я не знала, что ты ранен. Ты должен был сказать.

Форест снова поморщился.

– Это старые раны. Не о чем беспокоиться.

Но голос его дрогнул, и Айрис забеспокоилась.

– Сядь, – сказала она. – Я приготовлю тебе ужин.

К ее облегчению, Форест послушался. Он расположился поближе к костру