Дураков нет - Руссо Ричард

– Можешь пожить у меня. Места хватит.

Питер ухмыльнулся:

– Тогда мама точно разозлится.

Салли поднял ворот куртки от ветра, продувавшего Главную, как всегда зимой, как в те давние годы, когда Салли ходил в школу.

– И Уилла бери, – предложил он.

Питер снова ухмыльнулся:

– Не Шлёпу?

Салли пожал плечами, не желая признаваться, что один из внуков нравится ему больше, хотя так оно, в общем, и было.

– Он сказал мне вчера, что вы с Шарлоттой разводитесь.

– Уилл такое сказал? – изумился Питер.

– Наверное, слышал ваш разговор, – предположил Салли и вспомнил, как они с братом Патриком прислушивались в темноте тесной детской к родительским ссорам, ожидая звука шлепка или тумака. Сперва оба испуганно жались, но постепенно Салли стал замечать, что порой брат улыбался злорадно, различив звуки побоев. Салли надеялся, что его внукам ничего такого слышать не приходилось.

– Вряд ли, – сказал Питер. – Мы с Шарлоттой почти не разговариваем. Стоит одному из нас войти в комнату, как другой поднимается и выходит.

Салли попытался это представить, но не сумел. Обе женщины, с которыми у него были серьезные отношения, Вера и Рут, предпочитали открытый конфликт. Вели они себя по-разному: Вера цеплялась, колола, шаг вперед, два назад, без устали, тук-тук-тук прямо между глаз; Рут набрасывалась, издевалась, наслаждалась клинчами и не брезговала ударами ниже пояса. Но все же то и другое лучше молчания, подумал Салли.

– Она винит во всем тебя, ты это знаешь?

Салли не поверил ушам. Ему всегда казалось, что Шарлотте он симпатичен.

– Шарлотта?

– Нет, мама.

– А, – с облегчением ответил Салли, глубже сунул руки в карманы и обнаружил в одном из них дыру. Порылся за подкладкой, что-то нащупал и выудил резинового аллигатора, которого купил у миссис Гарольд и начисто о нем позабыл. Питер посмотрел на аллигатора без удивления или любопытства. Если уж на то пошло, вечер изобиловал курьезами. Почему бы у отца в кармане не оказаться аллигатору?

Салли понюхал находку, от нее исходила та же вонь, что преследовала его весь день.

– Не иначе как этот сукин сын насрал мне в карман, – сказал Салли.

Питер поморщился, отступил на шаг.

Салли убрал аллигатора в карман.

– Я не ненавижу твою мать, – сказал он на всякий случай.

– Молодец, – ответил Питер.

Они подъехали к дому Веры, припарковались у тротуара, на том же месте, где прежде Салли уснул в пикапе. Оба не торопились вылезать из машины.

– Хочешь, скажу что-то хорошее, – наконец произнес Питер.

– Да, – ответил Салли без особой уверенности.

– Мне сегодня было весело, – сообщил Питер и добавил: – Бедная мама. Этого она боится больше всего. Что тебе весело живется.

– Скажи ей, пусть не беспокоится.

Дверь гаража открылась, медленно вышел Ральф, уставился на незнакомую машину. Питер опустил стекло и негромко крикнул:

– Пап, это я.

– Ты с отцом? – уточнил Ральф.

Салли выбрался из машины, помахал ему.

Ральф подошел к ним.

– А это что такое? – спросил он, указав на снегоуборщик в кузове “эль камино”. Утащив его у Карла Робака, Салли благополучно о нем позабыл. Это укладывалось в одну из его теорий о жизни: о том, чего не имеешь, жалеешь сильнее, чем ценишь то, что у тебя есть. Поэтому он считал, что собственности придают избыточное значение. Покупки лишь смягчают разочарование от того, что прежде у тебя этого не было.

– Это обещанный снегоуборщик, – пояснил Салли. – Иди посмотри.

Ральф нерешительно приблизился.

– Вещь, – сказал он, рассмотрев снегоуборщик в свете уличного фонаря. – Но мне такое не по карману.

– По карману, – возразил Салли, – он достался мне даром.

– Это правда, – подтвердил Питер, к удивлению Салли, не ожидавшего от сына такой сговорчивости.

Он опасался, что Верино строгое нравственное воспитание даст о себе знать и Питер признается Ральфу: снегоуборщик ворованный. Но Питер лишь лукаво ухмылялся в ореоле искусственного света.

– Только я иногда буду брать его у тебя, – предупредил Салли. – Например, после каждого снегопада.

– Конечно, – сказал Ральф.

Трое мужчин достали из кузова снегоуборщик и перенесли в гараж, там его не найдут, разве что Карл Робак решит обыскать все дома в городе. Мужчины стояли в темном гараже и смотрели на украденный снегоуборщик.

– Спасибо тебе огромное, Салли, – сказал Ральф. – Наверняка Вера попросила бы меня поблагодарить тебя и от ее имени тоже.

– Окей. – Салли усмехнулся. – Передай ей от меня “пожалуйста”.

– Кстати, где она? – негромко спросил Питер, будто, если упомянуть о ней в полный голос, она тут же появится.

– Наконец-то легла, – ответил Ральф так же негромко, точно разделял страх пасынка.

– Ну и денек, да? – заметил Салли.

Все трое согласились, что денек выдался тот еще.

– Шарлотта не звонила? – спросил Питер.

Ральф покачал головой.

– Мне до сих пор не верится, что она уехала и оставила тебя здесь. – Ему явно не доводилось слышать, чтобы женщина так поступила с мужем, и Ральф оказался к этому не готов, хоть всю жизнь с удивлением наблюдал прочие женские выходки.

– Папа утром отвезет меня в Олбани, а ты останешься с мамой, – сказал ему Питер.

Судя по лицу Ральфа, он не на сто процентов одобрял этот план.

– А если Шарлотта вернется за тобой?

– Пап, – преувеличенно мягко произнес Питер, точно хотел смягчить удар, – она ушла. Когда вот так уезжают, не возвращаются и не просят прощения.

Ральф вздохнул с таким видом, будто сейчас расплачется.

– Хочешь, я сам отвезу его в Олбани, вдруг у тебя не получится, – сказал он Салли.

– Получится, – заверил Салли.

– Я впервые за двадцать лет попросил его об одолжении, – вставил Питер якобы в шутку, но в словах сквозила обида.

Салли осенило.

– Давай заедем на минутку ко мне, – предложил он.

– Сейчас? – Голос у Питера был усталый. День и без того выдался насыщенный. Жена его бросила, он украл снегоуборщик, его чуть не загрыз доберман.

– На минутку, – повторил Салли и повернулся к Ральфу: – Я сразу его привезу.

Чуть погодя они подъехали к его дому, Салли вынул ключи из замка зажигания и протянул Питеру.

– На, – сказал Салли. – Ты же вернешься через три недели, так?

– Да, но…

– Бери. – Салли бросил ключи сыну на колени.

– Сперва ты пытался отдать мне дом, теперь вот машину. А дальше предложишь забрать твою женщину?

– Нет у меня женщины. Да и машины нет. Это машина того чувака, у которого мы сегодня сперли снегоуборщик. Он поймет.

– Он поймет, – повторил Питер.

– Да. Я ему объясню.

– А ты на чем будешь ездить?

– Я завтра куплю новый пикап, – сказал Салли. – А эту машину взял на время. Обычно она стоит во дворе, – соврал он.

Питер взял ключи, посмотрел на них с сомнением.

– Меня арестуют, как только я пересеку границу штата, не так ли. – Он вздохнул.

– Не успеют, если ты уедешь сегодня, – возразил Салли. – Ну побесится чувак денек-другой. И все.

– Но я собирался уехать утром, – напомнил Питер.

Салли прочел его мысли.

– Езжай сейчас. А с твоей матерью Ральф разберется. Иначе ты все только испортишь. В этом ты весь в меня.

Питер посмотрел на Салли и вставил ключ в замок зажигания.

– Наверное, мама права, – сказал он, – тебе действительно живется весело. Ты живешь в свое удовольствие.

– Когда получается, – согласился Салли. От того, что он отдал сыну чужую машину, настроение его значительно улучшилось. Почти весь вечер он упрекал себя за то, что в трудную минуту ему нечего дать сыну, тем приятнее сознавать, что он заблуждался.

Они пожали друг другу руки более-менее сердечно, ведь иронию и обиду трудно выразить рукопожатием.

Питер развернул “эль камино” и укатил прочь по Главной, в свете его фар Салли заметил что-то на веранде, остановился и, прищурясь, вгляделся в темноту. Сначала он подумал, что там разлеглась кошка и это кошачьи глаза на мгновение блеснули в луче света. Но, приблизившись, Салли увидел, что никакая это не кошка, а олень, он лежал неподвижно в снегу. Тот самый олень, о котором рассказывал Уэрф, – получается, история была правдой. Салли удивило не столько то, что на террасе лежит мертвый олень, сколько то, что он опутан веревками, точно его сперва связали, а потом пристрелили. Или связали уже мертвого, чтоб не воскрес. Тот, кому поручили убрать оленя, – если, конечно, такой человек был – явно решил, что дело подождет до утра. На оленьих рогах болталась бумажка, и поскольку на ней было что-то написано, Салли наклонился прочесть. “ОЛЕНЬ, НЕ ТРОГАТЬ, – гласила записка, и в уголке пояснение: – ОТДЕЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ”. Записку нацарапали ручкой, и кто-то исправил карандашом точку после слова “олень” на запятую. Секунд тридцать Салли силился разгадать загадку, к чему здесь олень и записка, но в конце концов сдался, радуясь тому, что в этой неизменно странной жизни еще остаются загадки, не имеющие к нему отношения, – заключение, пожалуй, резонное, хоть и ошибочное.