Врата. За синим горизонтом событий - Фредерик Пол

— И тебе это нравится, верно? — ответил он. Пол на самом деле рассердился. Конечно, это разожгло в Джанин еще больший гнев: но отец мягко сказал: «Оставь ее, Пол; пусть девочка будет девочкой. Разве сам ты не был молодым? Пойдем, осмотрим еще раз это Traumeplatz (место сновидений, нем. — Прим. перев.)».

Джанин сама удивилась тому, что позволила установиться миру: была такая прекрасная возможность для яростной схватки, но ее это перестало интересовать. Она слегка улыбнулась ревности Пола; можно делать новую боевую нашивку на мундир, и вернулась к Вэну.

Выздоравливая, он становился все более интересным. Время от времени он просыпался к разговаривал с ней. А когда он спал, она рассматривала его. Смуглый, кожа оливкового цвета: но от талии до бедер кожа бледная, цвета хлебных дрожжей, туго натянутая на кости. На теле редкие волосы. На лице волос совсем нет, кроме двух тонких ниточек: скорее глазные ресницы, чем усы.

Джанин знала, что Ларви и отец посмеиваются над ней, что Пол и в самом деле ревнует, лишенный привычного внимания. Изменение было приятным. У нее появился статус. Впервые в жизни то, что она делала, было самой важной деятельностью группы. Остальные спрашивали у нее разрешения поговорить с Вэном, а когда ей казалось, что он устает, они с готовностью подчинялись ее запрету.

К тому же Вэн очаровал ее. Она сравнивала его со всем своим прежним опытом общения с мужчинами — к его преимуществу. Даже по сравнению с ее кумирами. Вэн красивее фигуриста, умнее актера, почти так же высок, как баскетболист. И, в отличие от них всех, особенно в отличие от двух единственных мужчин, с которыми она провела несколько лет, он удивительно, замечательно молод. А Пол и ее отец нет. На обратной стороне ладоней Пейтера множество пигментных пятен. Но он по крайней мере аккуратен. Даже изыскан — по-европейски. Даже выщипывает волосы в ушах крошечными щипчиками; Джанин однажды засекла его на этом. В то время как Пол… В одной из стычек с сестрой Джанин воскликнула: «Так вот с кем ты спишь! С обезьяной с волосатыми ушами! Меня от него блевать тянет!»

И вот она кормила Вэна, и читала ему, и дремала рядом, когда он спал. Вымыла шампунем ему волосы, подстригла, позволив Ларви помочь в этом, высушила. Выстирала его одежду, заштопала ее и даже подогнала кое-что из одежды Пола. Он все принимал и наслаждался не меньше ее.

Он выздоравливал, все меньше нуждался в ней, и она больше не могла защищать его от расспросов. Но они тоже старались не утомлять его. Даже старый Пейтер. Вера подготовила длинный список тестов, которым следовало подвергнуть мальчика. «Убийца! — негодовал Пейтер. — Неужели она не понимает, что молодой человек был на краю смерти. Она хочет его прикончить. — Не вполне справедливо. У Пейтера были свои вопросы, и он задавал их Вэну, когда Джанин разрешала, сердился и дулся, когда не разрешала. — Эта твоя постель, Вэн, расскажи еще раз, что ты чувствуешь, ложась на нее. Как будто ты становишься частью миллиона людей? И они часть тебя, верно?» — Но когда Джанин заявила, что он не дает Вэну оправиться, старик прекращал расспросы. Однако ненадолго.

И вот Вэн настолько оправился, что Джанин позволила себе всю ночь проспать за своей загородкой, а когда проснулась, ее сестра сидела за консолью Веры. Вэн держался за ручку ее стула, улыбаясь и хмурясь при виде незнакомой машины, а Ларви читала ему отчет о его состоянии: «Жизненные показатели нормальны, ты набираешь вес, уровень антител нормальный — я думаю, все будет в порядке, Вэн».

— Значит, наконец можно поговорить! — воскликнул ее отец. — О радио-быстрее-света, о механизмах, о месте, откуда он прилетел, о сонной комнате! — Джанин бросилась к ним.

— Оставьте его в покое! — закричала она. Но Вэн покачал головой.

— Пусть спрашивают, Джанин, — сказал он свои высоким пронзительным голосом.

— Теперь?

— Да, теперь! — бушевал ее отец. — Теперь, сию же минуту! Пол, иди сюда и скажи мальчику, что мы хотим узнать.

Они это спланировали, поняла Джанин, все трое: но Вэн не возражает, и она больше не может делать вид, что он недостаточно здоров для вопросов. Она подошла и села рядом с ним. Вопросам помешать она не может, но будет рядом и защитит его. Она холодно дала разрешение: «Ладно, Пол. Говори, что вы хотите знать, но не утомляй его».

Пол иронически взглянул на нее, но обратился к Вэну. «Более десяти лет, — начал он, — примерно каждые сто тридцать дней вся Земля сходит с ума. Похоже, это твоя вина, Вэн».

Мальчик нахмурился, но ничего не ответил. Вместо него заговорил его общественный защитник. «Что ты ему навязываешь?» — спросила она.

— Никто ничего не навязывает, Джанин. Но мы все испытали приступ лихорадки, и это не может быть случайным совпадением. Когда Вэн ложится в это устройство, он всему миру навязывает свои сны. — Пол покачал головой. — Дорогой парнишка, понимаешь ли ты, сколько неприятностей причинил? С тех пор как ты начал тут появляться, твои сны делят с тобой миллионы людей. Миллиарды! Иногда ты спокоен, и сны у тебя мирные. Это не так плохо. А иногда нет. Не хочу, чтобы ты винил себя, — добавил он, предупреждая Джанин, — но погибли тысячи и тысячи людей. А финансовый ущерб… Вэн, ты не можешь себе этого представить.

Вэн, оправдываясь, пропищал: «Я никому никогда не причинял вреда!» — Он не понимал, в чем его обвиняют, но знал, что Пол обвиняет его. Ларви положила свою руку ему на руку.

— Хотела бы я, чтобы это было так, Вэн, — сказала она.

— Самое важное — чтобы ты больше этого не делал.

— Нельзя больше спать на кушетке?

— Да, Вэн. — Он взглянул на Джанин, та пожала плечами.

— Но это еще не все, — сказал Пол. — Ты должен нам помочь. Расскажи все, что знаешь. Об этой кушетке. О Мертвецах. О радио-быстрее-света, о пище…

— Почему? — спросил Вэн.

Пол терпеливо объяснил: «Потому что так ты расплатишься за лихорадку. Ты не понимаешь, насколько ты важен, Вэн. Знания в твоей голове могут спасти людей от голодной смерти. Миллионы жизней, Вэн».

Вэн нахмурился, задумавшись: миллион применительно к людям для него бессмыслица, он еще не привык к пяти. «Ты меня сердишь», — сказал он.

— Я не хотел, Вэн.

— Важно не то, что ты хотел, а то, что делаешь. Ты сам мне только что сказал, — презрительно проворчал мальчик.

— Ну, ладно, чего ты хочешь?

— Мы хотим, чтобы ты рассказал нам все, что знаешь, — быстро ответил Пол. — О, не все сразу. Но по мере того как вспомнишь. И мы хотим, чтобы ты провел нас по фабрике и все объяснил… что сможешь.

— Это место? Но тут ничего нет, кроме комнаты для снов, а туда вы мне не разрешаете идти.