Дальше фронта - Василий Звягинцев

Олег Константинович был слегка возбужден, ему предстояло ровно в полночь выступить по общенациональному каналу с обращением к народу, и слушал он доклад полковника не слишком внимательно. Почему, собственно, генерал Агеев и передоверил эту миссию всего лишь начопероду. Понимал, что пока что больших лавров, стоя у карты с указкой, не стяжаешь, вопросы же могут возникнуть самые неожиданные и не всегда приятные.

Вот о полном разгроме мятежников он уж непременно доложит сам и в должной тональности.

А пока говорил барон. В умении представить собственные труды в наиболее благоприятном свете ему тоже было мало равных. Клуб «Пересвет» давал хорошую школу.

– … Таким образом, на час «М+25» дивизия генерала Ливена, имея в первом эшелоне двенадцать стрелковых батальонов и три танковых батальона на фронте в двести пятьдесят километров, четыре стрелковых батальона, танковый батальон и артиллерийскую группу из трех пушечных и одного гаубичного дивизиона во втором эшелоне, развивает наступление общим направлением на Ольштын – Влоцлавек, имея в виду к часу «М+45» выйти на восточный берег Вислы на всем протяжении Большой излучины. После подхода кораблей флота начать ее форсирование.

Обвел указкой названный район.

– Дивизия генерала Слонова, практически не встречая сопротивления, ротными колоннами трех стрелковых полков стремительно продвигается с Сандомирского плацдарма через Кельце на Лодзь. Танковый полк, также поротно, наступает на Ченстохов, прикрывая одновременно Малопольскую границу от прорыва мобильных групп неприятеля в ту и в другую сторону. Так как, – счел нужным пояснить полковник, – отмечается встречное движение добровольческих отрядов краковцев на север и деморализованных нашим наступлением повстанцев на юг. Причем в перехватываемых танкистами и разведчиками транспортных колоннах отступающих обнаружено непропорционально большое количество грузов невоенного назначения…

– Что вы деликатничаете, барон, – впервые подал голос Великий князь, – барахло, что ли, вывозят?

– Так точно, Ваше Императорское Высочество! Вывозят. Личное имущество, товары со складов, продовольствие… Много чего. В занятых передовыми отрядами населенных пунктах замечены следы многочисленных грабежей и погромов.

– Пресекать без малейшего сожаления и мягкотелости, – бросил князь. – Мародеров и погромщиков расстреливать на месте. Считаю необходимым немедленно направить в освобождаемые районы отряды полевой жандармерии. За счет формирований петроградского подчинения. Нашим – воевать надо!

– Будет исполнено, Ваше Императорское Высочество! – щелкнул каблуками уже Чекменев, поскольку эти-то вопросы в компетенцию фон Ферзена никоим образом не входили.

– Остальные подразделения дивизии намечено также перебросить к Малопольской границе, поскольку проникающие через нее отряды боевиков проявляют гораздо большую активность и боевую устойчивость, нежели инсургенты.

– Это тоже понятно, – кивнул князь, – решение правильное. Какие соображения по введению в дело дивизии Каржавина?

– Ее эшелоны, Ваше Императорское Высочество, в данный момент сгруппированы в треугольнике Ростов – Екатеринодар – Ставрополь, и оперотдел не видит необходимости поворачивать их на запад. Нынешняя дислокация – оптимальная на случай любого развития событий.

– Согласен. Пока на юге спокойно, но возможность пограничных инцидентов и там исключать не следует. Короче – работайте. Завтра я намереваюсь выехать на фронт уже в новом качестве и лично проинспектировать войска. Гвардию я знаю, а вот с российскими армейскими намереваюсь познакомиться поближе. Есть у меня некоторые соображения, но вам я их сообщу позже. Что решаете с Варшавой?

– Варшаву штурмовать нецелесообразно. Потери в уличных боях могут быть слишком велики. Город следует окружить и блокировать по внешнему обводу, после чего предъявить гарнизону ультиматум о сдаче. В случае отказа вновь ввести в действие план «Фокус-3»…

– План утверждаю. Вы хорошо поработали, полковник, выражаю вам свое благоволение. Если на местности все пройдет так же гладко, как на бумаге, никто не будет забыт и обижен.

В приемной Олега Константиновича ждал начальник Генерального штаба Российской армии генерал-лейтенант Хлебников, три часа назад испросивший экстренной аудиенции и уже успевший прилететь из Петрограда в сопровождении начальников управлений: оперативного, автобронетанкового и личного состава.

«Быстрые ребята, – подумал князь, здороваясь, – главное – сообразительные!»

Так без этого не проживешь.

Официально Олег Константинович примет Верховное командование всеми вооруженными силами республики (пока еще) только завтра, но тут уж лучше перетянуться, чем недотянуться.

«Интересно, с чем он прибыл? Засвидетельствовать почтение, заверить в преданности, накапать на военного министра в обмен на гарантию сохранения в должности? Что ж, послушаем».

Лично он с генералом был знаком мало, а так пересекался, конечно, и все существенные детали биографии, заслуги, сильные и слабые его стороны знал.

Как-то не похоже было, чтобы третье, а то и второе лицо в воинской иерархии столь непристойным образом суетилось в заботе о личном благополучии.

– Проходите в кабинет, Воислав Игнатьевич…

«А еще говорят, что имя человека ничего не значит. Вышел бы из Воислава знаменитый скрипач или модный кутюрье? А генерал получился вполне даже ничего».

Хлебников и вправду был мужчина представительный, с мушкетерской эспаньолкой, браво подкрученными усами, походный мундир сидел, как на манекене в ателье на Воздвиженке. Орденов на груди достаточно, только московских ни одного, в Гвардии он не служил.

– …Наедине желаете беседовать или присутствие господ генералов тоже требуется?

– Так точно, Ваше Высочество, доклад предполагается общий.

– Тогда прошу. Чтоб зря не терять времени, ставлю в известность – курить можно, денег нет. Остальные вопросы подлежат обсуждению.

Генералы деликатно засмеялись, потянулись к радушно раскрытым на столе коробкам с толстыми и ароматными папиросами «Кара Дениз», как бы шутливой данью Местоблюстителю от губернатора Ванской области[80], которую тот отправлял с Москву ежегодно, к дате воссоединения армянского народа, за которое традиционно благодарили не нынешнюю демократическую, а царскую власть.

Тема доклада была для князя неожиданной.

Хлебников сообщил, что хотя армия в ее нынешнем состоянии пока не способна собственными силами провести операцию по полному замирению Привислянского края (как будто князь не знал этого раньше), она горит желанием внести достойный вклад в достижение Победы (и на эту тему есть штабные разработки, к чему повторяться?). Неужели действительно похолуйствовать генерал явился?

Однако дальше пошло интересное.

В конце шестидесятых годов прошлого века на некоторое время в Высшем совете Тихо-Атлантического союза и Объединенном комитете начальников штабов возобладала стратегическая концепция «Дальние рубежи». Она предусматривала создание своеобразного предполья, передовой линии обороны, вынесенной на двести – триста километров от дипломатических границ «Периметра».

В случае усиления внешней угрозы государствам Союза от незамиренных племен и народов именно в этой зоне должны были проводиться высокоманевренные операции против вероятного противника. Будь то регулярные вооруженные силы недружественных стран или крупные террористические бандформирования любой ориентации. В качестве материального обеспечения этой доктрины начались разработки, а потом и производство подходящей боевой техники.

В том числе бронетранспортеров высокой автономности и вместимости (запас хода до 1000 км, экипаж 25 – 30 человек), средств огневой поддержки рейдеров (легкие самоходные орудия и минометы) и, как своеобразный аналог стратегической кавалерии былых времен, крейсерские танки, способные решать самостоятельные задачи практически на всю глубину вражеской территории.

Потом доктрина естественным образом умерла, на смену ей пришла другая, потом третья, по мере того как менялась мировая атмосфера и прогрессировала военная мысль.

Новые поколения стратегов делали ставки то на штурмовую авиацию и парашютные войска, то на узлы и линии тотальной фортификации, а близкие им по духу промышленники и финансисты зарабатывали нешуточные деньги на переоснащении армий и строительстве очередных «Верденов» и «Турецких валов».

Одним словом, на память о тех достославных временах российской армии остались три сотни танков-рейдеров «БТ-15», снятых с вооружения и оставшихся лишь в памяти ветеранов да на страницах исторических справочников.