Всё в ажуре - Кира Страйк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девчонки вместе с Ролли весело, с шутками-прибаутками натаскали нужное количество нагретой воды, и Олив потопал на генеральную помывку. В помощь деду отправили Ролли, чтобы тот досконально отшоркал там, куда руки старика дотянуться не в состоянии. Парню было велено не выпускать «жертву» нашей буквально материнской заботы из ванны, пока тот не начнёт сверкать, как надраенный сетах.
Сами тем временем принялись организовывать импровизированный парикмахерский салон. Заодно и пошивочную мастерскую. Где всё это сооружать было пока совершенно неважно, и мы решили устроиться прямо в гостиной – там было достаточно светло и много места. К тому же помещение находилось на первом этаже – отпадала необходимость гонять старика вверх-вниз по ступенькам скрипучей лестницы.
Сюда уже перетащили зачехлённое в несколько покрывал большое тяжёлое овальное зеркало на подставке. Представьте себе, оно здесь имелось. Просто пряталось, как и многие другие новые, дорогие и полезные вещи по пыльным углам кладовых. По наводке Олива его отыскали, освободили от полуистлевших обмоток и водрузили посреди комнаты.
Зеркало было великолепно, и довольно хорошо сохранилось. Повезло, что тот, кто подготавливал это чудо для длительной консервации, озаботился надёжно упаковать его в несколько защитных слоёв. По типу капусты. И поместили этот роскошный раритет, не в сырую каморку в подземной части дома, а в бывшую жилую комнату, преобразованную в склад.
Верхние покрывала были в отвратительном состоянии, но самое нижнее последним барьером ещё держало форму. Тяжёлая резная рама в стиле старинного комода из спальни и сама зеркальная поверхность остались почти невредимы. И, кажется, да, этот предмет был из одного гарнитура с моей полуразрушенной собственными руками мебелью.
Так что, не зря я оторванные от ящиков ручки предусмотрительно припрятала в верхний отдел. Погодим выбрасывать такую красивую, основательную вещь на свалку. Может и найдётся умелец, который сможет его реставрировать.
На роль парикмахера, а по совместительству и брадобрея сегодня назначили мою Селию. Оказалось, что она не только по дамским причёскам мастерица. Лону поставили помогать «на подхвате». Эмель и Кло принесли уже простиранную и отпаренную новую одежду для Олива и вооружились нитками-иголками, чтобы тут же на месте взяться подогнать всё по фигуре управляющего. Для примерок в углу натянули временную занавеску из старой простыни.
Минут через сорок, не меньше, в сторону кухни с пустым ведром и обратно – с парящим полным промчался Ролли. Взмыленный и мокрый с ног до головы. В свободной руке парень сжимал какой-то толстый кожаный ремень. Я как раз вышла из гостиной и чуть не столкнулась ним в коридоре.
- А это ещё зачем? Пороть он старика, что ли, собрался? – удивлённо подумала я и, грешным делом, не удержалась, прошла следом, встала у двери – подслушать (позор мне), что за экзекуцию затеял наш «банщик»
– Гляньте, чего удумал, негодник, пятки бритвой скоблить! – послышался возмущённый возглас Олива.
- А и нечего ругаться. – невозмутимо отбивался парень, - Как госпожами баронессами было велено, так и делаю – всё, как положено, на совесть.
- Так затупишь же инструмент, балбес! Что вот с ним потом делать?
- Вы меня простите, но он у вас и так совсем негодный. Бритва называется. Захочешь – не порежешься. Хоть за кухонным ножом беги. – ответно ворчал Ролли. – Сейчас лезвие поправлю, и будем заканчивать.
- Ясно. Надо же, как ответственно парень подошёл к поручению. – я тихонько прыснула в ладошку. Отошла от комнаты и бесшумно отправилась в гостиную сообщить, что «клиент» скоро освободится и перейдёт в руки заждавшихся мастериц.
Четверть часа спустя общему вниманию явился розовенький, свеженький, пышущий жаром Олив.
- Еле вырвался от этого изувера. – отдуваясь и блаженно охая, для проформы проворчал дед. На самом деле, было очевидно, что старик доволен и чувствует себя гораздо лучше, чем до банных процедур.
- Отлично. – оглядывая того с ног до головы, констатировала я, остальные поддержали одобрительными репликами. – Теперь, уважаемый, пройдите за шторку для примерки нового костюма. Дамы, вы готовы к работе?
Эмель и Кло в ответ бодро закивали головами.
- А тебе, Ролли, выносится большая благодарность за проявленное усердие. – нарочито важно сообщила парню, утирающему пот с красного, мокрого лица.
- Иди уже, искупайся сам. – со смехом добавила Лиля.
Через пару-тройку минут, поддерживая штаны рукой, из «примерочной» появился Олив, и я едва сдержала улыбку. Официальный рабочий костюм оказался для деда великоват и повис на его худощавой фигуре мешком.
Девчонки, не дожидаясь команды, направились к нему, чтобы наметить необходимые переделки. Когда с этим было закончено, наступил черёд более «домашнего» варианта униформы.
Здесь всё обошлось гораздо удачнее. Брюки нужно было подобрать только по длине, а новая рубашка и вовсе оказалась впору. Олив всё время мёрз, поэтому, вместо строгой жилетки, мы решили обеспечить его тёплой, мягкой и уютной. И снять, наконец, с дедовой шеи дурацкий колючий шарф. А то вон уже даже раздражение на коже появилось.
Дальше часто и тяжко вздыхающего клиента заставили снова переодеться в старые чистые вещи, усадили на стул, замотали простынкой, и он перешёл в руки Селии. У той уже весь инструмент, разложенный на полотенце, сверкал на столе в полной боевой готовности. Кстати, ради такого случая, Сергей даже пожертвовал в пользу Олива одной из своих запасных бритв. Её продезинфицировали, проверили лезвие и добавили в рабочий арсенал нашего главного домашнего стилиста.
Через пару часов снова должна была прийти Идель. (Это которая знахарка.) Только теперь уже в компании своего мужа. Дело в том, что при вчерашнем осмотре у неё возникли кое-какие версии, насчёт хромоты управляющего. Для более точной постановки диагноза и окончательного определения с лечением ей требовалось мнение супруга – Грейва.
Выяснилось, что у них было что-то вроде семейного подряда. Сама женщина занималась вопросами, условно говоря, терапии, а её вторая половина был «хирургом». Штопальщиком ран, костоправом, зубодёром – на все руки по этой теме.
Он лучше жены ориентировался в некоторых узкоспециализированных разделах анатомии, был в деревне человеком незаменимым, но не самым, как сказать… любимым. Проще говоря, Грейва в деревне боялись, как огня. Точнее, не его самого, а попадания в его руки. Поэтому Оливу о визите костоправа
