Передача лампы - Бхагван Раджниш

Притча проста, если правильно ее понять, но, должно быть, эта притча пришла к Гомеру с Востока. Поэтому на Западе нет для нее объяснения: это просто сказка, прекрасная сказка.

Это подлинно экзистенциальная, переживаемая реальность человеческого роста к предельному смыслу жизни.

Поэтому запомните одно: двигайтесь дальше, пока не будет некуда идти, пока не будет некому идти, пока вы не исчерпаете все; дорога, цель, путник — все исчезло, и есть лишь чистое безмолвие есть ности.

Ошо, когда мы спим, бессознательное переживается в виде снов. Почему во время сна без сновидений бессознательное перестает выражать себя? Кажется, там должно быть много подавленной информации, которая нуждается в выражении. Действует ли сновидение в таком случае как предохранительный клапан, позволяющий лишь некоторому количеству накопленного быть выраженным, чтобы выпустить немного пара, чтобы скороварка бессознательного не взорвалась окончательно?

Нет, это не так. Согласно восточной психологии, существуют четыре стадии ума, не две, как это принято в западной философии, — сознательный ум и бессознательный ум. В контексте западного разделения сознательного и бессознательного твой вопрос уместен.

Но правда в том, что ум имеет четыре состояния: состояние бодрствования, которое можно сравнить с сознательным умом; состояние сна со сновидениями, которое подобно бессознательному уму; третье — сон без сновидений, который Запад еще не открыл, и четвертое — состояние подлинного бодрствования.

Первое лишь называется бодрствованием, а четвертое — подлинное пробуждение. Второе — сон со сновидениями, но сон со сновидениями — беспокойное состояние. За восемь часов ночи шесть часов вы видите сны и всего два часа снов нет. Эти два часа относятся к третьему состоянию, которое еще не распознали в западной психологии, она с ним еще не столкнулась.

Эти два часа не один цельный блок, а несколько минут здесь, несколько минут там; в целом, за восемь часов ночного сна у вас есть два часа этого третьего состояния — сна без сновидений, который на самом деле является обновлением, возрождением.

Вот почему в этом состоянии сны прекращаются, сновидений нет — нет подавления. Подавление доходит только до второго, бессознательного состояния, поэтому сновидения остаются только в бессознательном состоянии. Третье глубже, чем бессознательное; оно бессознательное, но гораздо более глубокое, настолько, что даже сновидения невозможны.

И эти два часа самые ценные, потому что нет абсолютно никакого беспокойства. Тело функционирует абсолютно естественно. Все расслаблено, приостановлено. Время исчезает. Вы как будто умерли.

И это также прекрасно, это дает вам отдых. Если вы его упустите, то утром будете чувствовать, что спали, но встанете более уставшими, чем когда ложились спать, будто сон сам по себе был утомительным. Потому что сны подобны тревогам, иллюстрированным тревогам, иллюстрированному напряжению.

И третье тоже важно, потому что прямо под ним, глубже него, находится подлинное пробуждение.

Как раз сегодня утром я говорил вам, что перед рассветом ночь самая темная. Не волнуйтесь о темноте. Чем темнее ночь, тем ближе утро.

Третье состояние — самое темное, самое бессознательное.

Если вы медитируете, тогда вы можете перейти от этого третьего состояния к четвертому. Если вы не медитируете, тогда из третьего состояния вы возвращаетесь во второе, из второго — обратно в первое, и ваш ежедневный алгоритм повторяется. А четвертое, которое и есть ваша основная реальность, остается глубоко внизу.

Медитирующий начинает с первой стадии — так называемого состояния бодрствования. Затем постепенно он начинает наблюдать вторую стадию: когда есть сны, он тоже наблюдает. Но теперь он не является частью сновидений, он стоит отдельно, а сны — на экране.

По мере того как он становится более искусным в наблюдении, он может проскользнуть еще глубже, туда, где все темно, где, кроме темноты, нечего наблюдать; но она невероятно умиротворяющая, необычайно безмолвная; эта темнота недоступна пониманию. И наблюдатель продолжает наблюдать ее: она продолжает становиться все темнее и темнее, гуще и гуще.

Это то, что мистики называют «темной ночью души».

Если человек пугается — потому что он никогда не видел такой тьмы, он никогда не видел такой оглушающей тишины, он никогда не проникал в такое неизвестное, непостижимое пространство — он может вернуться назад ко второму или к первому.

Но если он продолжает, помня об одном: когда ночь темнее всего, утро близко… Это те моменты, когда может помочь мастер, иначе будет очень трудно: лишь очень немногим, редким, мужественным людям по силам войти в такое подземелье. Человек не знает, заканчивается оно где-либо или нет, вы не видите ему конца, оно бесконечно.

Но если есть мастер, то он говорит: «Бояться нечего. Это одна из самых спокойных, самых питающих, дарующих жизнь сил. Ты должен идти без страха. Это твой дом».

И если вы можете идти без страха, скоро внезапно вы увидите на горизонте восходящее солнце — и не одно солнце. Согласно мистикам всех времен, это подобно тысячам солнц, восходящих над горизонтом; света так много, что человек не может поверить, что под этими слоями темноты он нес в себе столько света.

Поэтому, когда сны прекращаются, это не работа подавления с целью выпустить лишь немного пара. Нет. Вы двигаетесь к третьей стадии, которая более необходима, — вторая лишь переход. Но мы настолько переполнены мусором, что шесть часов впустую тратятся на вторую стадию — на мост, движение туда-сюда, не приставая к другому берегу.

И даже когда мы пристаем, то остаемся там только на два часа, и это тоже не единый блок: несколько минут здесь, несколько минут там, и мы снова возвращаемся на мост, курсируя между сновидениями.

По мере того как ваша медитация становится глубже, вторая стадия исчезает, потому что сновидения прекращаются. Так же, как в медитации останавливаются мысли, во сне останавливаются ваши сновидения.

Сновидения подобны мыслям, отличие в том, что мысли имеют языковую природу, а сновидения — иллюстративную. Сновидение подобно китайскому, японскому, древним языкам, а мышление как современные языки. Но суть одна.

Когда вы сможете с помощью наблюдения перестать думать, вы сможете перестать видеть сны, тогда вторая стадия исчезает. С первой стадии вы проникаете прямо в третью.

И из-за того, что мысли и сны прекратились, ваша третья стадия также не будет длиться долго, потому что ваша первая стадия становится все ближе и ближе к четвертой, она превращается в осознанность без мыслей.

В итоге сначала исчезает вторая стадия, потом исчезает третья, и тогда первая тотально меняет свой характер и становится одним целым с четвертой. Остается только одна стадия — четвертая.

На Востоке мы называем ее турия. Турия означает просто «четвертая». Это число, не название. Мы дали названия трем другим. Первая — джагрути, «так называемое бодрствование». Вторая — сопан, «сон». Третья — сушупти, «сон без сновидений». Но четвертой на Востоке не дали имени, это безымянная реальность, потому что ее невозможно изжить.

Те три не были частью вашей природы, это были навязанные слои, но четвертую вы несете с собой с рождения, и когда умираете, то забираете ее с собой. Четвертая — это вы. Те три были кольцами переживаний, окружающими вас, четвертая — это центр.

Говоря другими словами, достигая четвертой, вы становитесь просветленным, вы становитесь пробужденным.

Ошо, ты сказал, что мастер подобен небу, кажется, что он есть, но его нет.

Я думаю, я есть, значит, я есть.

Является ли это единственным отличием между просветленностью и непросветленностью?

Это одно из самых важных различий. В западной философии всего несколько имен, более значимых, чем имя Декарта. Вся философия Декарта основана на единственном утверждении: «Мыслю, следовательно, существую».

Но, безусловно, оно очень незрелое, потому что вы не думаете без остановки, но вы существуете; вы не думаете, когда спите, но существуете; вы можете находиться в коме, вы не думаете, но вы существуете.

«Я думаю, что я есть, следовательно, я есть». Думание кажется самой значимой частью. Это умозаключение из мысли «я есть», но что случается, когда вы не думаете? В медитации не будет думания. И те, кто медитировал тысячи лет… нужно сравнить их переживания. Они говорят: «Когда мышление останавливается, тогда я есть», — прямо противоположно Декарту, потому что мышление — это беспокойство. И когда вы вовлечены в мышление, вы вовлечены во что-то объективное, а вы не объект.

Когда все мысли исчезли и вы сидите тихо, ничего не делая, Восток говорит: «Впервые вы знаете, что вы есть, потому что теперь нет никакого объекта, отвлекающего вашу осознанность. Вся ваша осознанность водворилась в центре, в сердце».