Кто стоит за дверью - Тиана Веснина

— Такое дело задумала, терпи!

— Ты прав, Ольжик. Милый мой, — ластилась она к нему.

Немного обнадежила ее новость, которую привез Жилёнис, по-прежнему не выпускающий наследников из поля зрения.

— Чегодаев и Ванышева расписались и уехали в свадебное путешествие, — сообщил он.

— Вот видишь, никто никого не собирается убивать. Люди, наоборот, женятся.

— Но есть интересный нюанс. Строгулин взял отпуск и тоже уехал.

— Куда?

— В Латвию.

— Зачем это Арсению понадобилось ехать в Латвию?

— А тебе не кажется, что он преследует Чегодаева с Ванышевой?

— Да ну!.. Делать ему больше нечего.

И опять потянулись тоскливые, ничем не оживляемые дни. Ольгерду, правда, стало полегче: вместо шести подопечных осталось только трое. И те вели себя спокойно.

Вернувшись однажды позже обычного, он нашел Лору в жутко подавленном состоянии, она призналась, что не выдержит оставшиеся пять месяцев. Призналась и искоса глянула на Ольгерда, ожидая, что он начнет смеяться над ней. Дескать, затеяла дело, а выдержки не хватает. Но Ольгерд лишь пожал плечами. Лора оживилась:

— Немедленно заказывай мне билет по фальшивому паспорту. С ним я вылечу во Францию, а вернусь уже со своим. Будто только пришла в чувство и вспомнила, кто я и где живу, чтобы друзья не прибили меня за эксперимент над ними, — рассмеялась она и весь вечер была весела в ожидании окончания добровольного затворничества. — Обратный билет закажи через десять дней. Я еще в море поплаваю и немного подзагорю. Да и в Париж заодно заеду. Надо что-нибудь новенькое, сногсшибательное купить для появления под занавес.

Но на следующий день Ольгерд вернулся из Москвы с чрезвычайно озабоченным видом. Он вошел в гостиную, Лора радостно бросилась навстречу, но остановилась, с удивлением глядя на него.

— Что-нибудь случилось? — спросила она.

— Да! Ванышева и Чегодаев погибли.

Лора сузила глаза, словно плохо расслышала.

— Что?

— Ванышева и Чегодаев погибли. Катер, на котором они плыли, врезался в опору моста.

— Погибли? — со странным беспокойством оглядываясь вокруг себя, переспросила Ильховская. — А это точно?

— Да!

— А как ты узнал?

— Шуркина, сегодня я присматривал за ней, всем сообщала эту новость. И при встречах, и по мобильному. Переживает страшно. Говорит, люди только поженились и… глазами усиленно моргает, чтобы слезы сдержать.

— Ага! По ним, значит, она моргает, а как я кувыркнулась в море, так канкан танцевала.

— Ты несправедлива. Мы же не знаем, что происходило на яхте. Может, Шуркина в истерике билась.

— Ну ее к черту! — глядя на Ольгерда немигающим взглядом, воскликнула Лора и даже рукой махнула. — Лучше скажи, что думаешь?

— То, что и все: несчастный случай.

— Несомненно.

— Только опять интересный нюанс: позавчера Строгулин вернулся из Финляндии.

Лора распустила и опять собрала волосы.

— Ты подозреваешь его?

— Мы затеяли игру. Отчего не поразмышлять? Ведь это интересно!

— Интересно! — согласилась Ильховская. — Значит, ты полагаешь, что Строгулин отправился вслед за Женей и Геленой, чтобы убить их?

— Вернее будет сказать, подстроить несчастный случай.

— И таким образом избавиться от двух сонаследников, — глаза Лоры просияли. — Не ожидала от Арсения. Я его за интеллектуала считала. Думала, в мыслях может все, а в жизни ставит себе тысячи ограничений. Вот и около меня крутился, крутился, пока момент не упустил. А потом полез, да только мой интерес к нему уже пропал. Неужели он смог?

— Кто же, если не он? Здесь у нас всего два варианта: либо несчастный случай, либо убийство, подстроенное под него.

— И подстроить его мог только Арсений. Ведь все остальные наследники находились в это время в Москве.

— Нельзя, конечно, не учитывать, что кто-то из них мог обратиться к услугам киллера…

— Ну нет!.. Киллеру недосуг несчастные случаи подстраивать.

— Согласен.

— Ужинать будем? — перевел разговор Ольгерд.

— Да. Я уже и канапе приготовила, и салаты… от нечего делать, — отвлеченным голосом ответила Лора, продолжая думать о гибели своих друзей.

Она машинально накрыла на стол.

— Салаты потрясающие! — попробовав, отметил Ольгерд.

— А знаешь, мне их жаль, — проговорила Лора. — Даже не представляю, как я буду без Геленки!.. А Женька! Ведь я его сто лет знаю… знала… — растерянно поправилась она. — Всегда выручал, когда был нужен дельный совет… А когда похороны?

— Еще не знаю.

— Ты обязательно поезжай. Расскажешь.

— Само собой, — подкладывая себе салат, выразил согласие Жилёнис.

Когда было объявлено о дате похорон, он поехал на кладбище, присоединился к процессии и понял, что засветился. До этого сонаследники были слишком озабочены, потрясены, чтобы смотреть по сторонам, а тут Шуркина высмотрела его и попыталась нагнать. Он счел за лучшее поскорее удалиться.

Приехав к сходившей с ума от нетерпения Ильховской, выдал с порога:

— Шуркина меня запеленговала.

— Вот же стервозина. Вместо того чтобы печали предаваться, на симпатичных мужчин заглядывается.

— Но я успел удрать.

— Правильно сделал, — мимоходом отметила Лора и с жаром воскликнула: — Рассказывай!

— Да что, собственно, рассказывать? Все было как обычно. Не хуже чем тебя похоронили. Кстати, недалеко.

— Значит, осталось четыре наследничка. — Лора что-то прикинула в уме и произнесла: «Ого!»

— Что, возросшие доли подсчитала? — смеясь, спросил Ольгерд.

— Да. Получаются занятные цифры. Что ж, с одной стороны, жаль, что среди вероломных друзей я не увижу Гелены и Женьки. Зато для остальных удар станет еще более ощутимый! — потерла она ладони. — За это надо выпить и станцевать канкан, точь-в-точь как они.

Это событие внесло разнообразие в мысли Лоры, и она продержалась еще две недели. В начале третьей придумала развлечение.

— Давай съездим на кладбище! — обвивая руками Ольгерда за шею, предложила она.

— Зачем?

— Посмотрим на мою могилку, на могилы Женьки и Гелены.

— Нашла, что смотреть!

— А я хочу!

Отправились рано утром. Ольгерд почувствовал, как вздрогнула в его руке рука Лоры, когда он подвел ее к могиле с крестом, перед которой была воткнута табличка «Ильховская Лора Олеговна».

— Ты сейчас заглядываешь за дверь с надписью: «Посторонним вход воспрещен», — сказал Ольгерд. — Ты добилась, чего хотела.

— Но дилемму: «Знать или не знать?» я еще не решила.

— Никакой дилеммы нет. Ты сама ее себе придумала. Человеку предопределено — не знать. А ты решила перехитрить самого Господа Бога. Ничего хорошего из этого не получится, — по-настоящему опечалившись, произнес Жилёнис.