Отсекая лишнее (СИ) - Брюханов Данил

Но это допущение. А вот то, что допущением не было точно — так это топот многих пар ботинок, прямо сейчас все громче отбивающих свой ритм. Ритм этот дробился осколками эхо, отскакивая от острых скальных сводов, становясь отчетливее и ближе с каждой секундой. Илья быстро сунул запечатанный воском телефон в лучше всего подходящий по размеру подсумок, защелкнул застежку и поспешил к Окти.

— Дружище, ты там как, скоро? — озабоченно спросил он, — потому что, я уверен, ты тоже это слышишь.

Он быстрым жестом указал рукой куда-то во тьму, за свечи, где вилась вверх вырубленная в породе лестница. От волнения хакер перешел на родной русский. Окти совершенно никак не прореагировал на его слова, продолжая выуживать камни из тьмы.

— Да твою ты!.. Не слышишь, что ли или не придаешь значения? А следовало бы! — начал потихоньку выходить из себя Бельштейн, но к счастью быстро опомнился и взял себя в руки.

Вместо того, чтобы продолжать попытки доораться до занятой шахтерским трудом амфибии, он просто положил руки на склизкую кожу и представил образы людей, злых людей, бегущих сюда с оружием и намерениями, не сулящими беглецам ничего хорошего. На это Окти отреагировал мгновенно. Он тут же повернул свой огромный бутон к Илье так, что удилище почти касалось растрепанных волос, мелодично что-то пропиликал, в то время как его биолампочка несколько раз мигнула молочно-белым. В следующий миг он уперся двумя самыми толстыми своими щупальцами в края пролома, сплелся косой в максимально тонкую конструкцию и окунул свое тело в черноту. Погрузившись почти до головы и убедившись, что и она пройдет, Окти, как заправский гимнаст, одним рывком выкинул себя на поверхность. В момент этого выхода силы, гигант расплел тентакли, так что те раскрылись упругим зонтиком и пружинисто приземлился на них. Выглядело эффектно.

Тени задвигались и свечи затрепетали, затанцевало их пламя. Сначала один человек выбежал в освещенный круг, на нем был военный зеленый шлем, внушительного вида толстый бронежилет, наколенники, а в руках он держал автомат в боевой позиции. Повинуясь спонтанному приступу смелости, Илья большим пальцем отстегнул защитный ремень с кобуры и рванул наружу маленький пластиковый, но от этого не менее настоящий— австрийский глок. Оружие описало дугу и ручка его впечаталась в подставленную левую ладонь хакера. Получилось довольно резко, ловко и впечатляюще. На секунду можно было даже подумать, что с оружием работает опытный профессионал. Но из тьмы на свет выбежали еще 2 фигуры и вскинули свои автоматы на человека и омерзительную, по их мнению, амфибию. Люди с оружием замерли в натянутом ожидании. Окти позади Ильи угрожающе поднял свои щупальца в воздух. Те быстро колыхались, точно ползущие в воздухе вертикально вверх змеи. Илья переводил прицел с одного солдата на другого, руки его подрагивали. Все-таки с глоком против трех СКАРов — шансы не великие. Раздался голос из тьмы. Говорил этот голос по-английски:

— Не глупи парень! Просто положи свой пистолет обратно в кобуру, подними руки и медленно подойди к нам.

— Я-то, возможно и положил бы, но как же он? Что вы собираетесь делать с ним?

Голос отвечал после совсем недолгой паузы:

— Удивлен, что тебя это волнует, но отвечу. Существо за тобой справилось со своей задачей. Мы все справились. И справились благодаря тебе, понимаешь? Алистер настоял на твоем появлении именно поэтому. Мы верим в тебя.

— Наверно верили, ты хотел сказать? — недоверчиво выкрикнул Илья хрипло говорившей человеческим голосом темноте, — а теперь, когда все, как ты говоришь, разрешилось, зачем я вам? Зачем вам он?

Шорох слева, но хакер слишком поздно услышал его. Перевел ствол в сторону, так быстро, как только мог, но четвертый солдат уже стоял, держа ксеноморфа в прицеле свое незнакомого Илье оружия, палец его уже начал продавливать спуск…

Но солдат не успел. В мгновение, сравнимое по скорости с ударом крыла колибри, или взмахом человеческого века, одно из щупалец вытянулось почти в три раза, обвилось вокруг тела под бронижелетом и увело стрелка в сторону. Его оружие все-таки выстрелило с глухим, сухим хлопком, выпуская из ствола облачко белой пыли. Сеть, вращаясь металлическими грузиками в бликах свечей, полетела над головой Окти и звякнула о камень где-то позади. Щупальце кольцо за кольцом, обвилось коконом вокруг тела незадачливого вояки. Ксеноморф дернул конечностью, закрывая пойманным бойцом как щитом себя и Илью от наставленных на них автоматов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хакер же положил руку на холодный стебель, налитый страшной силой, и послал мысленную просьбу не причинять вред пойманному солдату, а сам сказал:

— Я рад, что все закончилось, но вот тому, что вы обманываете — не рад. Впрочем, очевидно — это природа людей. Отсюда и все беды. Так или иначе, мы сейчас отпустим твоего человека и просто уйдем, и больше уже никогда с вами не встретимся.

— Хм… Элайджа. Ведь так? Так ведь тебя зовут? Ты же понимаешь, что мы не можем позволить вам этого сделать? Ты теперь знаешь непозволительно много, а он… Думаю ты уже понял насколько оно опасно.

— Понял. Вот только совсем не то, что понял ты, — ответил Илья темноте, — и думаю другого ты уже никогда не поймешь.

В этот момент в голову опять ударила волна силы из глубин. Силы, с которой все и началось. И сознанием, тем его слоем, что открылся совсем недавно, Бельштейн ощущал, что сила эта держит воображаемый палец на метафорическом курке и может просто приказать всем этим людям умереть здесь и сейчас. Приказать безмолвно и бесшумно, в один миг, без всяких спец. эффектов. Приказать даже не им, а тем серым комочкам у них в головах, что ими управляют.

— Не мешайте нам. Патриарх, правильно? Можешь верить, а можешь не верить, но если вы не оставите своих попыток остановить нас, то просто умрете, ваши мозги не захотят больше жить, а значит и вас никто спрашивать не будет.

— Не знаю, что тебе успел рассказать Алистер, но думаю ты просто блефуешь. Этот еще слишком мал для таких трюков.

— Почему ты думаешь, что это Окти?

— Потому что тот, кто на такое способен не может влиять здесь. По иронии судьбы ему мешает его же дитя.

— По иронии судьбы, — ответил Илья, — и первый раз за их диалог лукаво и немного злорадно улыбнувшись, — у них есть я. Тот, старший, преспокойно может управлять мной, а через меня усиливать и своего, как ты сказал, дитя.

Обладатель скрипучего голоса замолк. Было слышно, как кто-то хрипло и шумно дышит в темноте. Или это кровь колотилась в ушах Ильи от волнения?

— Хорошо, — наконец ответил хриплый бас, — отпустите моего человека и можете уходить.

— Да мы собственно и не собирались брать его с собой? Ты собирался, Окти? — обратился к другу Илья, но не повернул головы и не отвел глаз от мушки прицела.

Исполинское создание что-то нейтрально прогудело, Илья послал образ распускающихся щупалец и освобождающегося из их хватки, человека. Окти вопреки просьбе продолжал держать солдата на весу. Илья прокрутил команду в голове еще раз. В ответ криптобиот лишь коротко рыкнул и потряс скрученным боевиком.

«Чувствует обман?» — подумал про себя Илья. Очень сильно захотелось вытереть вспотевшие ладони обо что-нибудь. Казалось, что несмотря на всю свою эргономику и ухватистость, глок вот-вот готов был выскользнуть из потных рук. «Сколько же еще у тебя сюрпризов, малыш? Но что делать сейчас?..»

— Ну что же вы? Попроси своего хм… друга отпустить нашего человека. И вы можете уходить, даю слово патриарха ордена.

— Слово патриарха?.. Я даже не знаю где конкретно и с кем нахожусь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну тогда оставайся! — воскликнул старик, — и узнаешь все, что хочешь.

Теперь уже и до хакера дошло, что это вульгарное и циничное вранье. Тот, кого называли патриархом особо и не прикрывался, а скорее завуалированно насмехался над ним. Илья разозлился, ему хотелось перестрелять всех этих сукиных детей, возомнивших себя в праве пленить и распоряжаться чужими жизнями для достижения целей, за которыми по сути нет ничего, кроме слепой веры. С другой стороны, он ни на секунду не забывал о том, на чьей стороне сейчас превосходство в огневой мощи. Да, Окти когда нужно мог быть быстрее любой человеческой реакции, но все равно — риск быть застреленным оставался очень велик.