Темная сторона Сети (сборник) - Олег Кожин

Олег скривил рот, заозирался. Ну что за дрянь, куда смотрит муниципалитет? Снести все и заровнять. Пусть парковка будет или еще какая хрень, только не эта гнойная язва на теле города. Здесь и впрямь было мерзко. Олег развернулся, полный решимости уйти. С удивлением он увидел в грязи использованный презерватив. Он сморщился в брезгливом недоумении, даже отступив назад. Как, здесь?.. Это ж блевотная помойка.

Перед уходом он осмотрел двор еще раз. Никого не было. А тропинки выделялись явно. Чьи ж следы? Может, этот придурок ждет его внутри?

Кусок стены рядом со входом в котельную был вывален, из широкого рваного провала смотрела только тьма. Внутри почти ничего не было видно, словно там все было выкрашено в черный. Закопченное оно все, что ли, подумал Олег. Пожар был?

Но запаха гари он не чувствовал. Грязи, гнили, кажется, даже дохлятины — это да.

Он окинул взглядом высокое серое здание. Мокрые серые стены. Зачем-то зашитые ржавыми листами проемы окон.

Олег махнул рукой и повернулся спиной к руинам, собравшись уходить.

И увидел, как во двор зашел высокий худой парень в светлой куртке, с острым, белесым веснушчатым лицом. Молодой, считай пацан.

Парень увидел Олега и зло сощурился.

— Ты, что ли? — спросил он хрипло и шагнул к нему. — Я…

— А, так это ты, падла, — только и сказал Олег, быстро подходя к парню вплотную. Злость заполнила всю голову, позвоночник, все мышцы и нервы.

Олег протянул руку и сгреб парня за ворот футболки.

Парень сразу ударил кулаком слева, угодил в висок, но Олег только головой дернул и пнул соперника в ногу. Перехватил руку, вывернул, повалил пацана на колени и ударил ногой в лицо. Попал скорее между плечом и шеей, пацан сгреб его за ногу, рванул. Оба упали в грязь и покатились. Олег схватил грязный целлофан, прижал к лицу врага, потом натянул пакет с налипшими объедками ему на голову и ударил — сначала в корпус, а потом раз, другой по голове.

Он пропустил момент, когда рука пацана нашла в грязи кусок арматуры.

Нога взорвалась болью, Олег упал, прикрываясь рукой. Парень уже сорвал с себя пакет, к щеке его прилип лист гнилой капусты, в волосах тоже была какая-то дрянь.

— Нна, падла!

Олег как-то отвел удар, умудрившись сберечь кость. Пальцы второй руки, в грязи, резанула боль: он порезал руку о какое-то скрытое в слоях нечистот стекло.

— Нна, Баярин!

Олега вдруг словно выключили. Он откатился, чтоб успеть вдохнуть воздуха, и выставил вверх руку.

Он сам напал на невиновного.

— Я не  Баярин… — сипло выдохнул Олег, отчаянно опасаясь, что его не расслышат. — Я не он.

Замах со свистом прошел рядом с головой. Голос смерти, подумал Олег.

— Что, блин? Что, блин, мужик?!.

— Я… я думал… ты…

Олег поднялся. По руке текла кровь и грязь. Он был не похож ни на что, грязный, измятый, боль заливала тело, как будто по нему проехался грузовик. Мысль о том, что пятнадцать минут назад он, аккуратно одетый, вышел из чистого офиса на свежий воздух весеннего дня, казалась не просто нереальной, а неестественной. Кровь, боль, грязь, смрад — вот его реальность на данный момент. Олег зажмурился, тряхнул головой. С сожалением посмотрел на утонувшую в грязи кепку. На козырек налипла какая-то рыбья чешуя.

— Я думал, ты. Я, — Олег выплюнул слюну и увидел в ней кровь, — я Юстас тридцать четыре. На форуме.

— Я Кайндофлайт… Ты что, мужик, сказать не мог? Юстас Алексу, блин!

— А ты?

— Мать твою, ты ж на меня попер, как неадекват.

— Я дебил, — сказал Олег. Злость его никуда не делась и вектор тоже. — А теперь предлагаю найти этого выплодка и урыть.

Пацан изумленно округлил глаза, утирая грязным рукавом грязную щеку.

— Ну ты, мужик, терминатор. Мне б щас душ и аптечку найти.

— Душ… Баня вон, — усмехнулся Олег, показывая за спину, на раззявленный, как гнилой рот, вываленный вход в котельную. Внутри было черно, как будто все и правда обгорело.

Парень поднял глаза и замер, словно увидел что-то.

Олег обернулся и тоже застыл.

— Тсс, — сказал Кайнд, вглядываясь и медленно делая шаг вперед.

И тут из темноты вышла фигура. Из темноты, но не из здания. Стояла за порогом провала, оставаясь в тени.

— Засмотришься, как вы друг друга гандошите, — гнусаво-хрипловато сказала фигура, отсвечивая нездорово желтыми белками глаз.

Олег осмотрелся. О, вот оно. Он наклонился и медленно поднял горлышко бутылки, об осколки которой, видно, и поранился. Хорошо, что раньше на глаза не попалось, подумал Олег, еще зарезал бы парня.

Кайндофлайт легонько взмахнул арматуриной.

— Ты? Ты Баярин? — спросил он, потому что Олег уже ничего не спрашивал, просто шел вперед, умоляя себя положить розочку и отвечая себе самому: нет.

— Ну я, — осклабился в темноте мужик. Он был какой-то кособокий. Низкий, квадратный, с большими обезьяньими руками. Череп казался помятым, словно от последствий некой травмы. Разглядеть большее не позволяла тьма.

Правда выродок, что ли, подумал Олег и бросился вперед. Кайнд затопал следом, то ли помочь, то ли остановить. Розочка тускло сверкнула в замахе.

Как только они пересекли порог, мужик метнулся в темноту и побежал куда-то вглубь. Было темно хоть глаз коли, только грязные отсветы лежали на контурах руин.

Олег хромал, и Кайнд вырвался вперед. Его светлая куртка мелькала в темноте, Олег следовал за ней.

Как только они оказались в полумраке, дверь сзади хлопнула, и что-то обрушилось на них, смрадное, хрипящее, быстрое и мускулистое. Свора то ли бомжей, то ли собак. Пахло потом, пережаренным жиром, плесенью и шерстью.

Олег отбивался, рядом ухал Кайнд, но его хватило, видно, на два удара, потому что раздался вдруг леденящий, полный боли крик. Так кричал человек, которому когда-то ночью у Олега под окнами засадили в ребра нож. Олег тогда вызвал милицию сразу же, и скорую, да и не он один. Даже раз навестил парня в больнице, а ублюдков тогда не нашли.

Вот и Кайнд кричал так же, потом крик резко оборвался. Розочку вывернули из руки, звериное дыхание обжигало ухо. Руки заломили за спину до треска, голову нагнули вниз, больным коленом обрушили на пол и поволокли. Недалеко. Куда-то вниз, к тусклой лампочке. Когда голову Олегу подняли, он закричал, тоскливо, надрывно, долго, потом крик его угас, как умирающая сирена.

Его бросили на пол и больше не держали. Но он не вставал, только смотрел.

Этого не могло быть, не могло быть, этого вообще не могло быть, как же так, он, Олег, работник управления юстиции, вышел в обеденный перерыв в город, и… Что это? Это у него в городе такое? Это с ним? Сейчас? Происходит?