Город лестниц - Роберт Беннетт

– Но… все-таки, что конкретно? Наконечник или кинжал?

– Наверное, вещь, которую можно будет использовать и так и эдак. Мне бы хотелось получить нечто… универсальное.

Клерк поднимает со стойки шарик черного металла:

– А на кого вы собираетесь охотиться, извините за личный вопрос?

Шара улыбается и отвечает:

– Скажем, на… оленя?

ГД Комайд в ГШК512

ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ ТЧК

РЕСТАВРАЦИОНИСТЫ ПЛАНИРУЮТ МАССИРОВАННУЮ АТАКУ ТЧК

ТРЕБУЮ СКОНЦЕНТРИРОВАТЬ ВСЕ ВОИНСКИЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ НА БОЕВЫХ ПОЗИЦИЯХ В МИРГРАДЕ ТЧК

ПОС512

ГП МУЛАГЕШ В ПОС512

ТЫ ЧТО ВКОНЕЦ ОХРЕНЕЛА ТЧК

ТЕБЯ Ж ОТ РАССЛЕДОВАНИЯ ОТСТРАНИЛИ ТЧК

ДАВАЙ РАССКАЗЫВАЙ ПОДРОБНЕЙ ТЧК

ГШК512

ГД КОМАЙД ГШК 512

НЕ МОГУ ТЧК

СЛИШКОМ ДОЛГО РАССКАЗЫВАТЬ ТЧК

ПРОБЛЕМУ ЮРИСДИКЦИИ СЧИТАЮ НЕСУЩЕСТВЕННОЙ ТЧК

В СВЯЗИ С УРОВНЕМ УГРОЗЫ ТЧК

ПРОШУ НАЧАТЬ НЕМЕДЛЕННУЮ МОБИЛИЗАЦИЮ ТЧК

ПОС512

ГП МУЛАГЕШ ПОС512

ПРОШУ УТОЧНИТЬ УРОВЕНЬ УГРОЗЫ ТЧК

НУЖНЫ ДЕТАЛИ ТЧК

ПЯТЬ СОТЕН СОЛДАТ В ГОРОД ВЫВЕЗТИ ЭТО ТЕБЕ НЕ ВОЗ С КАРТОШКОЙ ПЕРЕДВИНУТЬ ТЧК

ГШК512

ГД КОМАЙД – ГШК512

У РЕСТАВРАЦИОНИСТОВ ШЕСТИДЮЙМОВЫЕ ПУШКИ ЧИСЛОМ БОЛЕЕ 30 ТАКИЕ РАЗМЕЩАЮТ НА ДРЕДНОУТАХ ТЧК

ОБЪЕКТ НАПАДЕНИЯ ПОКА НЕ ВЫЯВЛЕН ТЧК

ГШК512

ГП МУЛАГЕШ – ПОС 512

ЕСЛИ ПОСЛУШАЮСЬ ВОЗЬМЕШЬ НА СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ТЧК

ТАКЖЕ НАПОМИНАЮ ПРО ДЖАВРАТ ТЧК

ГШК 512

ГД КОМАЙД – ГШК512

ЕСЛИ АРМИЯ НЕ ОТРЕАГИРУЕТ НЕМЕДЛЕННО ВОЗЛАГАТЬ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ БУДЕТ НЕКОМУ МИНИСТЕРСТВО УНИЧТОЖАТ ТЧК

ДЖАВРАТ ТОЖЕ ТЧК

ПОС512

ГП МУЛАГЕШ – ПОС512

НАЧИНАЮ МОБИЛИЗАЦИЮ НЕМЕДЛЕННО ТЧК

ЕСЛИ ИЗ-ЗА ТЕБЯ НАЧНЕТСЯ НОВАЯ ВОЙНА НЕ ПРОЩУ ТАК И ЗНАЙ ТЧК

ГШК512

ГД КОМАЙД – ГШК512

ВОЙНА УЖЕ НАЧАЛАСЬ ТЧК

ПОС512

«Как же хочется проспать подряд восемь часов, хотя бы разок, – думает Шара. – Я бы заплатила. Я бы украла эти восемь часов. Что-нибудь бы придумала».

Но спать Шара не может. Время поджимает: войска Мулагеш прибудут с часу на час, а в голове стучит: я что-то упустила, упустила… А ведь она тонет в информации: тут и дневник Ефрема, и каталог вещей из Склада, и финансовые документы, история Континента, запретные списки, вотровские дочерние компании, собственники ткацких фабрик – и все это так и кружится перед глазами, пока в голове не остается лишь одно: «Пожалуйста, успокойся, перестать думать и успокойся, просто перестань, перестань, перестань…»

В дверь стучат. Шара орет:

– Нельзя!

За дверью мнутся. Потом она слышит голос Питри:

– Ну, мне кажется, вам лучше…

– Нельзя! Я никого не принимаю! Никого! Я же сказала!

– Я знаю, но…

– Никаких заседаний! Вообще никаких! Скажи им, что я… что я заболела! Скажи им, что умираю, плевать, что они подумают!

– Хорошо, хорошо… но это немножко другое… – и он осторожно прокрадывается в комнату. – Это письмо.

– Ох, Питри… – и она устало трет глаза. – Ну что я тебе сделала, что ты меня так мучаешь… Это от Мулагеш?

– Нет. От Вотрова. Мальчишка принес, на серебряном подносе. И оно… очень странное.

Шара берет письмо. Там написано:

В ТОВОС-ВА ИГРУ МОЖНО ЗАВЕРШИТЬ В ОДИН

ХОД, НО ОППОНЕНТ НЕ СРАЗУ ПОЙМЕТ, ЧТО ВСЕ КОНЧЕНО.

Я ЗНАЮ, КОГДА Я ПРОИГРАЛ.

ПРИХОДИ К НОВОМУ МОСТУ ЧЕРЕЗ СОЛДУ, НО, ПОЖАЛУЙСТА, ПРИХОДИ ОДНА.

Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ОБ ЭТОМ ПРОНЮХАЛИ ЖУРНАЛИСТЫ. НЕ ХОЧУ ИСПОРТИТЬ ВСЕ, ЧТО МНЕ УЖЕ

УДАЛОСЬ СДЕЛАТЬ ДЛЯ ГОРОДА.

В.

Шара несколько раз перечитывает записку:

– Он что, серьезно?

– А про что там?

– Честно говоря, сама не понимаю, – говорит Шара.

Неужели Вотров действительно замешан в заговоре реставрационистов? Звучит абсурдно, конечно, но если это действительно так, то выдвижение военных частей подрезало им крылышки… Но тогда непонятно, откуда у него сведения об этом?..

Все это как-то не складывается в единое целое. Или Воханнес действительно сошел с ума – а она вовсе не исключает, что это вполне могло случиться, – или она не видит довольно большого куска этой головоломки…

– И что вы будете делать? – спрашивает Питри.

– Ну, – вздыхает она, – если бы он попросил меня прийти к нему домой или встретиться где-то еще наедине, я бы, конечно, не пошла. Но у Нового Моста всегда полно людей, это жутко популярное место. Думаю, он не сумасшедший и не будет делать глупостей на публике.

И все равно остается вопрос: а дальше-то что с ним делать? «Оперативник сам решает проблемы со своими агентами, – говорит она себе. – И хотя он не агент, он мой человек». Но на самом деле она просто не хочет, чтобы с Во разбирался какой-то другой представитель Министерства. Мятежники и вражеские агенты часто исчезают. И оказывается, что они умерли ужасной смертью.

«Если кто-то и сможет отговорить Во от участия в заварухе, – думает она, – то только я».

– Питри, не могли бы вы принести мне пальто и термос с чаем, – говорит Шара. – Если я не вернусь через два часа, вы должны сказать Мулагеш, чтобы она немедленно приказала обыскать дом Вотрова. С этим человеком происходит что-то очень странное.

Питри выбегает из кабинета, а Шара перечитывает записку. «Я так и не поняла, в какую игру мы с Во играли…»

Возможно, сейчас самое время разобраться.

Прогулка действует на Шару успокаивающе: визгливые, бормочущие в уши вопросы отступают, вычищенные из головы спиралями лестниц и изгибами улочек. И вот она уже идет спокойным прогулочным шагом и любуется рекой.

«Подумать только, – говорит она себе, – за убогим фасадом этого города скрывается тайный оазис, мифический рай, и, чтобы найти его, нужно только пальчиком поскрести…»

Чайки голосят, утки крякают, гоняясь друг за другом и за хлебными крошками.

«Сколько бы чудес ни придумали Божества, – напоминает она себе, – вполне возможно, они были такими же рабами Континента, как в свое время мы, сайпурцы».

На берегу рассевшиеся вокруг костерков бродяги жарят рыбу. Один, явно пьяный, кричит, что каждая рыбка на его сковородке – кусочек Урава. Его громко урезонивают остальные.

Шара вдруг принимает решение: когда вся эта история с Уикловым и Вотровым закончится – правда, чем она закончится, до сих пор неясно – она уйдет из Министерства, вернется в Старый Мирград и продолжит дело Ефрема. Еще два месяца назад она сочла бы саму идею увольнения безумной, однако теперь, с тетушкой Виньей во главе Министерства, причем на неопределенно долгое время, Галадеш и другие сайпурские земли для нее под запретом. А находки последнего времени оживили в ней интерес к континентальному прошлому. Что ей эта министерская карьера? Она готова ее отдать за несколько минут, что ей выпали в Старом Мирграде. Шара чувствует себя словно бы жила среди дыма и гари, и тут ей удалось глотнуть чистого горного воздуха.

А еще она злорадно подумывает о том, чтобы сотворить какое-нибудь чудо. Интересно, что еще ей позволит учинить Старый Мирград: проходить сквозь стены? Вызвать еду с неба или из земли? Или полететь? Или…

Или даже…

И тут она замедляет шаг и останавливается.

Две чайки дерутся и щелкают друг на друга клювами из-за картофельного очистка.

– Полететь… – шепчет она.

И припоминает пункт из списка предметов, находящихся на хранении в Запретном Складе:

Колканов ковер: маленький коврик, который СОВЕРШЕННО ТОЧНО может летать. ЧРЕЗВЫЧАЙНО сложен в управлении. Хроники сообщают, что Колкан благословил каждую нить ковра, наделив ее чудесной способностью летать, так что теоретически каждая нить способна поднять в воздух многотонный вес.

Конечно. Ковер, каждая нить которого благословлена Божеством.

И ткацкая фабрика, на которой можно без проблем этот ковер распустить.

И небольшая армада стальных кораблей в безводных холмах.

Парнишка в камере, шепчущий: «Мы не можем летать по воздуху в деревянных кораблях».

Похоже, они не собираются плыть по воде.

– Батюшки мои… – шепчет Шара.

Сигруд слышит какое-то лязганье и резко поднимает голову. И быстро переключает внимание с дорог, ведущих в долину, на шесть кораблей, что все еще пришвартованы к земле. На мачтах поднимают паруса и что-то растягивают с левого и правого борта.

Странные на этих стальных мачтах паруса: Сигруд много всяких на своем веку повидал, но эти, похоже, рассчитаны на ветра невероятной силы. Однако штук, которые натягивают по бортам этих кораблей, Сигруд в жизни еще не видел. Они длинные, широкие и тонкие, с кучей вращающихся деталек. Они напоминают ему рыбьи плавники, а вообще, впору решить, что это…

– Крылья, – тихо произносит он.

Он наблюдает за тем, как реставрационисты снаряжают корабли.

«Начинай действовать, – сказала Шара, – когда действовать начнут они».

А они ведь начали действовать, разве нет?

Сигруд проверяет, в ножнах ли кинжал, и начинает осторожно спускаться вниз.