Путь дипломатии - Людмила Ардова

— Нет, ваше величество. Анатолия свободная страна с сильной монархией и вправе сама решать, кому ей оказывать помощь.

К сожалению, Гартула ничего не может нам сейчас предложить, но когда она вернет себе былую славу — это будет сильный союзник, он поможет нам с противоположной границы сдерживать амбиции Ларотума.

— Вы говорите разумные вещи, но у нас также есть опасный сосед — Бонтилия — и в последнее время она ведет себя весьма тревожно. Бонтилийцы не осмелятся напасть на нас, но неприятностей причинить могут предостаточно.

— Ваши опасения мне понятны.

— Не нарушит ли это Киртский мир, заключенный на море?

— Если мне не изменяет память, а я присутствовал при подписании договора и помню его слово в слово, мирный договор с Ларотумом не касался Пурпурного моря, и берегов Гартулы.

— А ведь вы правы. Нас никто упрекнуть не сможет. Я помогу Гартуле, — сказала королева.

— Даже в обход Совета?

— А зачем нам с вами Совет? — заговорщицки улыбнулась Налиана, — Маркоб сам признал, что его дело — внутренняя политика, решения в вопросах внешней политики остаются за вами. Вы — регент, герцог Пирский, и все, что вы сейчас делаете, вы делаете с высочайшего позволения. Пока ни одно из ваших решений не вызвало у меня серьезных возражений.

Я благодарно поклонился.

— Но ваше появление здесь лучше оставить втайне. Будет трудно объяснить Совету, как вы тут оказались. Я сама выскажу свое повеление, вы можете на меня рассчитывать. Через три саллы анатолийские корабли будут у порта Татрока, надеюсь, это не будет слишком поздно.

— Нет, ваше величество, в самый раз, — сказал я.

Обменявшись с королевой взаимными любезностями, я покинул Номпагед тем же способом, что и попал в него.

Моего отсутствия никто не заметил. Две саллы спустя в Мэди-Шат, пожалованный королевой Мастендольфу и временно занятый ей и наследником, пришло сообщение, что Квитания готовится к нападению на гартулийские порты. Все собирались срочно выезжать в Татроку.

Я вместе с Мастендольфом отправился в Татроку. Гилика заявила, что желает ехать с нами.

— Это очень опасно, ваше величество, — уговаривали ее.

Она была неумолима.

— Мне необходимо ехать туда, — с отрешенным взглядом повторяла она.

Кому-то показалось, что рассудок ее расстроен, но это было не так, более ясно-мыслящего человека мне трудно было представить. Я уже подметил, что Гилика так отрешенно смотрела, когда к ней обращался Арао. Принц остался в замке Хэф под охраной Аньяна. Мы с королевой выехали в Татроку в сопровождении большого отряда.

Глава 11 Битва в заливе Мирный

Черные облака сгустились над Татрокой. Блики молний исчертили небосвод.

Море сделалось фиолетово-черным, цвета черники и волны разбивались о прибрежные скалы, их брызги долетали до рыбацких хижин лепившихся на неуютном и неровном берегу. Такого шторма уже давно не было в этом сезоне. Рыбками, заметив приближающуюся непогоду, тихо шептали молитвы, обращаясь к Моволду, и вытаскивали на берег свои утлые суденышки. Те, кто оказался в неурочный час в море, спешили укрыться в небольших бухточках, которыми пестрел берег.

Люди боялись непогоды, а боги сами вызвали ее. Для их спора такой шторм казался подходящей обстановкой. Боги сошлись на море. Их эмоции: гнев, обида, и раздражение превосходили по силе шторм.

— Что это, Тьюна? Ты восстала против своих? — гремел голос Дарбо. Он был очень зол на сестру.

— Свои меня предали! — прокричала Тьюна, ослепленная яростью, и бросила в Дарбо тяжелой глыбой.

— Остановитесь, безумцы! Если мы пойдем войной друг на друга, мы уничтожим себя! — прокричала Нажуверда.

Она парила в воздухе высоко над всеми, и ее гневный хриплый крик сотрясал море.

— Ты поступил с нами как предатель Дарбо, — выкрикнула Тьюна. — Ты утвердил свой культ на Аландакии — это недопустимо!

— Послушай, дорогая сестра, — начал вкрадчиво Черный лис. Даже при конце света он будет вести себя вежливо изысканно и любезно! Не теряя присутствия духа.

— Уйди в сторону, брат, всем известно твое искусство дипломатии, но сейчас — вам не оправдаться перед нами. Имитона, ты с ними?

— Ты не права, Тьюна, — ласково начала ее убеждать Имитона, — мы одна семья.

— С чего ты взяла? Какая мы семья? Отщепенцы Академии — вот кто мы! Ну да, ты всегда поддерживала тех, кто ведет тебя за собой, не смотря на твою лень. Ты забыла, что мы наблюдатели, а не стадо овец? Тангро, ты по-прежнему со мной?

— Да, милая сестричка, с тобой.

— Та-ак, значит — раскол! — начал кипеть волнами Дарбо. Он был вне себя.

— Да, братик, раскол, — злорадно выдохнула Тьюна. И замогильным холодом повеяло от ее слов. Тьюна перестала контролировать свою ярость. — Нажуверда, ты сделала свой выбор?

— Я ни на чьей стороне. Если вы истребите друг друга — кто-то должен остаться и закончить наше дело.

— Да, нет уже давно никакого "нашего" дела! Это самообман. Конклав нас вычеркнул из своих списков и мы ничего ему не докажем, уничтожив планету! — продолжала негодовать Тьюна.

— Тьюна, ты не права, — начал снова свою вкрадчивую речь Черный Лис.

— Братик, ты причинил мне боль!

— Ты будешь на стороне врагов Тамелия?

— Он создал этот ложный культ, и он заплатит за это!

— Мы тоже не будем сидеть, сложа руки, Тьюна, ты ведь понимаешь это?

— Летите, летите, наивные дети, — тихо проворчала Нажуверда, — ты, Тьюна, еще отчаянный и наивный ребенок. А я исподтишка проучу этого самонадеянного Дарбо. И, ничего неподозревающая Имитона мне в этом поможет.

Нажуверда давно уже думала о том, как ей изменить ситуацию, в которую по божественной глупости и неосмотрительности угодила она и ее группа.

Ни Дарбо, ни Черный лис, ни умная, самоуверенная и гордая Тьюна даже не подозревали, что спокойная и равнодушная с виду Нажуверда уже очень давно следит за событиями, развивающимися на Аландакии. Когда Брамон перекрыл связь с Галактикой и лишил их доступа к конклаву, Нажуверда поняла, какую опасную ошибку они совершили, и задумалась о том, как бы ее исправить. Когда Дарбо заключил странный союз с Черным лисом и тайно откололся от всей группы, Нажуверда поняла, что не может доверять никому, и стала делать регулярные вылазки на белый свет. Она установила связь с конклавом и предложила им свои услуги. Ее поняли и простили. Она должна была помогать. И она помогала. Тихо незаметно, скрытно.

Она любила Тьюну, но считала, что та слишком горяча. Несдержанная богиня, способная разрушить в приступе гнева полпланеты, — это прямая опасность всем наблюдателям.