Ускоряющийся - Михаил Рашевский

Ну, комнату свою «на старом месте» он сам убирал, конечно. И яичницу пожарить тоже ума хватало. Когда не забывал о ней в пылу гильдейской битвы. Но уже чуть сложнее… Например, забившаяся во второй день на съёмной квартире раковина ввела его в ступор — и на такую мелочь пришлось вызывать сантехника. Отсутствие мусоропровода (мусор надо было выносить в мусорные баки, стоящие во дворе) тоже чуть не привели к «системной ошибке сознания». Он минут десять стоял с мусорным пакетом на площадке и искал, куда же засунули люк мусоропровода? Пока, наконец, спускающийся сверху пенсионер с таким же, как у него, чёрным полиэтиленовым пакетом не промаршировал, многозначительно хмыкнув, вниз. Дима за ним проследил, подглядывая из-за угла, словно за шпионом каким. Или вот разгребал завалы на балконе, а там мыши! Испугался, моментом ускорился — и только в таком состоянии смог собрать весь тот хлам, что скопился за много лет — и выкинуть его. Естественно, эта уборка было оговорена с хозяином заранее. Впрочем, если бы и не было оговорено — Инга всё равно вышвырнула бы ту рухлядь, что собралась на и так страшненьком балконе. Причём, прямо с балкона и вышвырнула бы. Она такая.

Решение пожить вместе они приняли сообща. Так, во всяком случае, думал Дима. Она на него не давила, ну нисколечки! Наводящие вопросы были, не без этого, но ведь решение жить отдельно от семьи, а главное — с ней, Ингой — он принял сам. Хотелось в это верить.

Опять же — «жить сообща»… тут есть свои нюансы. Она не всегда с ним жила. Например, никогда не ночевала. Бывало, вообще отсутствовала сутки — полтора. А так, в общем-то — вместе, да. Естественно, это смотрелось бы ненормально — в «нормальных» семьях. Нормальных парах. С точки зрения родителей, например. Они же с Ингой были не совсем нормальными. Да что там — совсем ненормальными! И жили «вольным содружеством». Никто никого не контролировал. Дима не знал, что там Инга делает с Психом. Или кем-то ещё. Она же никогда не интересовалась, не флиртует ли он ещё с кем-то. Это было странно, да — с точки зрения, опять же, родителей, например. Да кто им скажет? И потом: никто и не требовал отчёта. Взрослые люди, сами за себя в ответе.

Спустя какое-то время мама Димы вынуждена была признать, что «сыночка подрос», и не так уже скептически относилась к «этой авантюре». Она несколько раз внезапно делала визиты, пытаясь застигнуть врасплох их «сладкую парочку». Вот тут и сказывалось преимущество ускоренных по сравнению с обычными людьми. Ну вот скажите, возможно ли за минуту прибраться в комнате? Пока мама, чертыхаясь на отсутствие лифта (дом был пятиэтажный, и потому лифта тут не предусматривалось), поднималась по ступеням, таща, как всегда, неподъёмную сумку с харчами и гостинцами, Дима с Ингой в четыре руки расставляли и рассовывали по местам разбросанные вещи, заправляли кровать, выносили мусор и прочее, прочее. Забавно бы смотрелось со стороны, да ещё и с точки зрения и «временного пласта» нормального человека сие действо: вдруг обстановка в квартире становилась размытой, там словно происходил неслышный взрыв: вещи внезапно срывались с тех мест, где в беспорядке валялись и направлялись на закреплённые за ними местечки. Ну или в кладовую. Разобранные постели по мановению волшебной палочки заправлялись за несколько секунд. На кухне мокрым веником пыль и крошки собирались за ещё несколько секунд, ставился чайник на плиту, накрывался стол. В общем, несколько раз моргнёшь — и вместо привычного для молодёжи бедлама комната сверкает почти идеальной чистотой. Идеальной — нельзя, иначе ругать будет не за что, а это — подозрительно. В общем, ни разу маме не удалось подловить молодых, и она, наконец, оставила эти попытки. Иногда наведывалась с мужем почаёвничать, да и Дима с Ингой не раз в ответ радовали визитами.

А ещё Суперпупс уволился с работы.

«Рвать — так рвать!» — решил он, и здесь тоже сделал крутой вираж. Вообще, для него это уже давно был решённый вопрос, не хватало только «дружеского пенделя», чтобы подать на расчёт. Работа тяготила его, сковывала по рукам и ногам. Он с его способностями хотел больше свободы, хотел полностью вживаться в роль Суперпупса. А приходилось, дабы у родителей не возникло подозрения, ходить на работу и отсиживать положенное время. Подглядывать и каверзничать надоело, в игры он уже не играл, с сослуживцами отношения были не то что натянуты, а просто — никакие. Даже с генеральным директором. Бывший «корешок», теперь же просто «босс» и сам тяготился Димой. Слишком наплевательски стал относиться к работе столь разительно изменившийся за последнее время друг. Уже и укорял его, и выговор выписывал. А тому чуть ли не всё равно! Заменил бы, да вдруг совесть не позволяла. Думал, может, одумается? Может, временные жизненные неурядицы? А тут вдруг тот в один день возьми — и хлопни ему на стол заявление по собственному желанию. И тут же откуда-то привёл сменщика, который впоследствии оказался куда как лучше предшественника. А напоследок Дима «накрыл поляну» отходную, на которую пригласил всю фирму. Славно погудели, даже жалко вдруг стало, что вот — уходит. Некоторые женщины и вновь — Ирэн — даже всплакнули. Ещё бы! За несколько последних месяцев Дима изрядно изменился как внешне — стал мускулистым мачо вместо рыхлого ботана. Так и внутренне. Стал более ответственным, решительным. Мужественным. То есть у него появилось то, чего так недоставало и что в принципе служит катализатором для женщин. Появилось — и уходит. Ну обидно же! Расстались, впрочем, хорошо.

А чтобы у семьи не возникло вопросов, мол, чем же теперь на жизнь будет зарабатывать их чадо, Дима уверил их, что нашёл много лучшую и намного лучше оплачиваемую работу. В качестве доказательства тут же выложил на стол кипу денег, мол, аванс. Мол, частным фитнесс-тренером стал, а у кого именно — про то, мол, знать не обязательно. Главное — платят достойно.

Так что теперь Дима был вольным, ничем и никем не связанным. Только добровольными, самому себе навязанными моральными обязательствами. «Служил» «ангелом-хранителем» пожарных, по возможности громил наркодиллеров. Правда, те вовсю уже тихарились и несколько раз устраивали самые настоящие подставы. Не будь Дима ускоренным и не имей чуточку параноидальное отношение к тому, что его обязательно «пасут», то обязательно попал бы в ловушку. Ну или по крайней мере запятнался бы по самое не хочу. И телекамеры тут были, и снайпера, и в паре кварталов от подставных наркодиллеров — усиленные наряды милиции. В общем, труба. Впрочем, такое не особо смутило Диму. Теперь он разыскивал тех же распространителей в ночных клубах. Внутри и снаружи их. «Золотой молодёжи» всегда нужен был допинг, и она всегда за него готова была платить, и платить хорошо.